помрачался разум [202]. Сколько Имам-кули-хан говорил своему брату: “Вы — сейид и уважаемый человек, грешно мне видеть вас идущего пешком [203], сядьте поэтому на коня!” — Надир-Мухаммед-хан старался еще больше увеличить свое почтение и уважение (к брату). Из султанов, которые в тот день встречали наравне с другими (хана), были: Надир-Мухаммед-хан, Абдулазиз-султан, Хосров-султан, Бахрам-султан, Субхан-кули-султан, Кутлук-Мухаммед-султан, Абдуррахман-султан, Касим-Мухаммед-султан и Алла-кули-султан, сыновья Надир-Мухаммед-хана. Из родственников его (были): Мухаммед-Яр-султан, Баки-султан, Суфи-султан и Турсун-Мухаммед-султан. Из эмиров были: Яланггуш-бий аталык [204], Ураз-бий, Абдуррахман диван-беги, Саки парваначи и Мансур Хаджи дадха [205]. (Были также) все великие, благородные, знатные, ученые, высшие военные чины и прочие из узбеков и таджиков разных классов; всего, приблизительно, в тот день принимало участие (во встрече) до ста тысяч человек. Все одинаково шли пешком, кроме Имам-кули-хана (бывшего на коне). Когда (хан достиг Балха) и остановился во дворце, Надир-Мухаммед-хан, соблюдая обычаи предков, заставил пропустить (перед ханом) девятками (предназначенные для него) разного рода (подарки) [206]: соколов, верблюдов и т. п. В числе всего подведя восемь человек рабов, научил есаулов [207] сказать хану по-узбекски: “Вот восемь рабов, а с Надир-Мухаммедом — девять”.
В течение целого месяца, шли празднества (в честь хана); всем войскам и махрамам дворца были розданы халаты и разные подарки. После того послали к Шах-Джехану в качестве посла Мансур-хаджи дадху. Смысл этого посольства был тот, (чтобы передать Шах-Джехану следующее): “Издревле между нашими и вашими отцами и дедами установились, добрососедские и мирные отношения и ни с той, ни с другой стороны (до сих пор) не было проявлено никакого вреда и беспокойства. Если же вы, считая прежние обязательства как бы несуществующими, заменили бы добрые отношения враждебными, то мы, два брата, выступим (вам) навстречу и посмотрим, чье желание исполнит Удовлетворяющий желания. Послу же сказали: “Если Шах-Джехан вернется (из Кабула) обратно, то ты, сопроводив его на три остановки, возвращайся назад, в противном же случае немедленно посылай (к нам) нарочного”.
Совершив путь, посол (прибыл в Кабул и) был принят шахом, которому вручил письмо и сообщил о цели своего посольства. Шах-Джехан, раскаявшись в своем намерении, объяснил (свое выступление из Индостана) предлогом посетить Кабул. Он сказал: “Мы пришли посмотреть свои владения и если это обстоятельство нарушало спокойствие братьев, то мы ведь отправимся (обратно) в свою столицу”. И приказал, чтобы в тот же день все его силы со всем снаряжением выступили обратно в Индостан. Посол сопровождал (Шах-Джехана) на три станции и затем, получив разрешение вернуться, прибыл к ханам, которым доложил об извинениях (шаха).
Когда Имам-кули-хан успокоился в этом отношении, то вернулся в Бухару. И пока его ноги были в стременах государства, ни в какой стороне охраняемых им владений, ни в Балхе, ни в Бухаре, не было ни бунтов, ни беспорядков. Известно, что за последнее время мир дважды украсил себя, как новобрачный: один раз за время покойного, прощенного государя Султан Хосейн-мирзы, в Хорасане, а второй раз в эпоху Имам-кули-хана и Надир-Мухаммед-хана в областях Бухары и Балха. За время правления этих высокославных государей (здесь), кроме удовольствий, веселья, музыки и разных ласк, (ничего) другого не было [208].
Впоследствии у Имам-кули-хана приключилась болезнь глаз. Обратились за помощью к врачам, но сколько они ни лечили, болезнь прогрессировала и в конце концов хан ослеп. В государстве возникли волнения и нестроения. Тот государь потребовал своего брата (из Балха) и передал ему престол и корону. В пятничный день оба они отправились в (соборную) мечеть, где собрались все сановники и знатные лица государства. Когда хатиб после восхваления Аллаха, прославления и возвеличения пророка и праведных халифов [209] дошел до похвалы царствующему государю и (только что) хотел упомянуть Имам-кули-хана, как последний приказал: “На имя брата моего, хана”. И (едва) хатиб провозгласил: “Абу-л-гази сейид Надир-Мухаммед бахадур-хана”, — как сразу (среди присутствующих) поднялось сильное смятение и крики; все (как один) зарыдали. В конце концов стараниями Имам-кули-хана престол царского достоинства украсился счастливым бытием Надир-Мухаммед-хана.
ОТЪЕЗД ИМАМ-КУЛИ-ХАНА (НА ПОКЛОНЕНИЕ) ВЕЛИКОЙ КА'БЕ И ВОСШЕСТВИЕ НА ПРЕСТОЛ МАВЕРАННАХРА СЕЙИДА НАДИР-МУХАММЕД-ХАНА
Что касается Имам-кули-хана, то он, отказавшись от власти и богатства, решил отправиться совершить хождение вокруг великой Ка'бы [210], а равно в светоносную Медину пророческого святейшества, — да почиют над ним благословения и приветствия! Сподобившись счастья совершить хаджж [211], (Имам-кули-хан) остаток своей жизни проводил у того (священного), охраняемого ангелами порога, пока его ухо послушания не услышало голос: вернись к господу твоему, будучи удовлетворенной, угодной [212] и он отправился в пиршествующий чертог (по слову Корана): Аллах призывает в жилище мира [213].
Одним из памятников (его пребывания) в священной Медине является большой сад, подобный райскому цветнику, восхитительный и, как сад Эдема, успокаивающий дух. В один из дней, когда массы паломников удостоились счастья совершить хаджж к (горе) Арафат [214], тогда прочли над гробом Имам-кули-хана молитву и похоронили его на кладбище Баки (в Медине).
Стих:
Да будет его могила полна света от лампады роз вечности!*
Время его жизни было шестьдесят два года.
Когда с божественной помощью Надир-Мухаммед-хан утвердился на подушке государства, он раскрыл руку щедрости и подарками и ласковым обхождением сделал довольными как низшие классы, так и благородных. Все, что было собрано им наличными деньгами и натурой за время (своего) правления Балхом, с добавлением тех средств, что были приобретены (потом) в Мавераннахре, все он истратил на подарки и (проявления) щедрости. Говорят, что из всех государей дома Шейбанидов и Аштарханидов не было равного ему по богатству и имущественному положению. У него было под вьюками шестьсот катаров верблюдов [215]; на его конюшне стояло восемь тысяч прекрасных лошадей, не считая тех, что ходили в табунах; число его одних лишь серых каракульских овец достигало восьмидесяти тысяч голов [216], помимо разного другого скота. Известно также, что в (кладовых) его дворца имелось четыреста сундуков, наполненных франкским оранжевым бархатом. По этому имуществу можно судить и о другом его богатстве. Из его построек воздвигнутое им в Балхе медресе таково, что с его изразцовым куполом столь совершенной красоты не может соперничать (даже) небесный свод.
Надир Мухаммед-хан пожелал сделать народ довольным собой путем задаривания его, и так как население привыкло к свободе и материальной обеспеченности при Имам-кули-хане, то, оно в течение двух с половиной лет терпело его. А затем (был составлен заговор и) [под предлогом, что племя
