Ничего не ответил Джангар.
Тогда вопросил глава левого полукруга Хонгор, Алый Лев:
— Мой великий брат Джангар, почему вы так печальны? Может быть, ваш рыжий скакун Аранзал стал недостаточно быстроногим? Может быть, ваше золотое копье стало недостаточно метким? Может быть, ваш девятиярусный многоцветный дворец стал недостаточно пышным? Может быть, ваше сорокаханное государство стало недостаточно великим? Поделитесь вашими мудрыми думами с нами!
Но и Хонгору ничего не ответил витязь Джангар.
Тогда поднялся златоуст Ке Джилган, повелитель красноречия. Он открыл свои золотые уста, и полилась сладкая речь:
Джангар, мой друг, мой владыка, мой брат, мой герой!
Выситесь вы над миром священной горой!
Так почему же печальны вы ныне, мой брат?
Так почему же в таком вы унынье, мой брат?
О богатырь! Владыками Желтой реки
Некогда, помните, вызван был я на спор.
Суд оправдал меня, клевете вопреки.
Был мне тогда наградою ваш приговор:
«Выполню я тридцать три пожеланья твои,
И тридцать три я прощу злодеянья твои».
Был бедняком — но просил я как будто у вас,
Был сиротой — не искал я приюта у вас.
С просьбой теперь обращаюсь я в первый раз:
Всем расскажите о вашей печали сейчас!
Ничего не ответил Джангар и на эту сладкую речь. Рассердился златоуст Ке Джилган, крикнул он:
—Если ты вздумал, Джангар, кичиться перед нами своей славой, то Хонгор славней тебя! Мели ты вздумал кичиться перед нами своей красотой, то Мингйан красивее тебя! Если ты вздумал кичиться перед нами своей силой, то Савар Тяжелорукий сильнее тебя! Если же ты вздумал кичиться своей мудростью, то Алтан Цеджи мудрее тебя! Все мы такие же ханские дети, как ты!
С этими словами вышел разгневанный Ке Джилган из дворца, хлопнув всеми четырнадцатью дверьми. Вслед за ним удалились и остальные богатыри. Рассердились они на Джангара за его гордое молчание.
Один только Хонгор не покинул Джангара. Медленно поднял на него Джангар свои зоркие, как у кречета, глаза и сказал:
— Слушай, брат мой Хонгор! Видел я сон: явилась мне во сне девушка несказанной красоты и молвила: «Витязь Джангар, должны вы покинуть страну Бумбу и забыть о ней. Должны вы расстаться с вашими богатырями и забыть о них. Много бедствий испытает ваша держава, но станет потом еще могущественней. Немало горя испытает ваш народ, но станет потом еще счастливей». Так сказав, она исчезла. И вот, мой Хонгор, ради счастья народа, ради величия державы решил я покинуть Бумбу, решил я расстаться с богатырями. Не хватило у меня силы, чтобы поведать об этом славным воинам, говорю одному тебе. Не знаю, на скате какой горы суждено высохнуть горстке моих костей, пролиться чаше моей крови. Стань же до моего возвращения повелителем Бумбы, главою шести тысяч двенадцати богатырей!
Проливая слезы, простились побратимы. С легкостью искры взлетел Джангар на Аранзала, и помчался витязь, задевая своим золотым копьем белое облако.
Переправился Джангар через семьдесят рек и видит: едет ему навстречу Алтан Цеджи, а за ним семнадцать славнейших богатырей правого полукруга. Снял ясновидец золотой шлем и сказал:
— Остановитесь, Джангар! Вы пожалели мне вздоха надменных уст — вот почему я, во-первых, в обиде на вас; вы поставили надо мной Хонгора, мне равного, — вот почему я, во-вторых, в обиде на вас; в-третьих, скажу вам так: если вы покидаете Бумбу, то и мы ее покидаем.
Ничего не ответил Джангар и поехал дальше. Перевалив семьдесят гор, он встретил Гюзана Гюмбе и скачущих за ним семнадцать богатырей левого полукруга. Сказал Гюзан Гюмбе те же слова, что и Алтан Цеджи, но и ему ничего не ответил Джангар, а поскакал дальше — повыше коленчатого ковыля, пониже синего неба — неизвестно куда.
КАК ШУЛМУСЫ ОБЪЯВИЛИ
ПОХОД НА СТРАНУ БУМБУ
Весть о том, что Джангар покинул Бумбу, что покинули ее, поссорясь с ним, самые сильные богатыри, что один только Хонгор, Алый Лев, остался на страже Бумбы, распространилась по всей земле. Проникла она и в подземные ханства и достигла ушей повелителя шулмусов, свирепого Шара Гюргю. Воскликнул Шара Гюргю:
— Хочу я эту страну бессмертия сделать мертвой! Хочу я этих счастливых детей превратить в сирот!
И отправил Шара Гюргю в страну Бумбу первого разведчика, такого старого шулмуса, что все его семьдесят голов были лысыми. Через семью семь — сорок девять дней вернулся первый разведчик и сказал:
— О свирепый Шара Гюргю, воистину прекрасна страна
Бумба! Окружают ее высокие горы без скатов-увалов, без проходов-перевалов, и выросли они в один день. Белеют семьдесят снеговых утесов, темнеют пятьдесят черных зарослей кустарников. Веселые лесные чащи покрывают горы. Вот это воистину благодатный край! Сандалы и дубы растут рядом, и нет, говорят, имени и числа другим прекрасным деревьям. Ковыль и полынь растут рядом и так густо, что иголки нельзя воткнуть между травинками. Распускаются, переплетаясь и волнуясь, синие, желтые и красные цветы. Шумят и поют звонкоголосые птицы - жаворонки семидесяти родов. Жужжа, взлетают таинственные золотые пчелы. Па пастбищах догоняют друг друга шестидесяти мастей антилопы. А если говорить о конях, то восемь paз считали их и восемь раз теряли им счет. Звенит их веселое ржание, и, когда они перекликаются на древнем лошадином языке, их голоса подобны голосам лебедей. А если говорить о верблюдах, то они красные и желтые и каждый величиной с гору. А если говорить о коровах, то они красные и заполняют собой восемь степных равнин и восемь горных ущелий. Четырехлетние быки и коровы бегают по ложбинам и оврагам. А двухлетки и малые телята резвятся у речных излучин. А если говорить об овцах, то они белые, как раковины. Их пастбища занимают тринадцать гор. Целое племя караулит их. Много лет прошло уже с той поры, как им счет потеряли! Кони, коровы, овцы, верблюды — вот это скот четырех родов, о котором нельзя сказать, как много его. Стал я считать и со счету сбился: состарился у тебя на службе, ослабел разумом. Ты пошли в страну Бумбу другого разведчика, помоложе!
Отправил Шара Гюргю в страну Бумбу второго разведчика.Это был совсем молодой шулмус, все семьдесят лбов его были в ссадинах от недавних драк. Через семью семь — сорок девять дней вернулся второй разведчик. Вошел он в огромную кибитку Шара Гюргю, которую стерегли бессонные барс и гиена, пал ниц перед ханом Шара Гюргю и сказал:
— Доложу тебе, о свирепый Шара Гюргю, об океане Бумбы. Вся страна, все леса и горы отражаются в океане, которому нет границ. Восемьдесят морей, шумя, впадают в него. Текут к этим морям, кипя и пенясь, сто великих рек, которым дали имена. Нельзя сосчитать, сколько течет, крутясь и сливаясь, безыменных рек и ключей. Вот каковы их чистые воды: они исцеляют от всех болезней, восемь разных вкусов сочетаются в них. Океан Бумбы так широк, что орленок, перелетев через него, превращается в седого, дряхлого орла. Каждое утро выбрасывает океан на свои бесконечные золотые берега драгоценные волшебные камни, исполняющие все человеческие желания. Те, кто пьет из него, становятся бессмертными и вечно юными. Берега океана всегда покрыты зеленой травой. Нежные ветерки раскачивают эту траву, и она звенит на восемьдесят разных ладов; она поет о стране Бумбе:
Обетованная эта страна,
Сорокаханная эта страна,
Смерть никогда не вступала туда.
Люди не знали там никогда
Лютых морозов, чтоб холодать,
Летнего зноя, чтоб увядать.
Ветер слабее дыхания там,
Дождь — благоухание там!
Долго слушал я эту песню, но сокровенного смысла ее не понял: молод еще я, не успел на твоей службе разуму набраться.
Едва кончил второй разведчик свой рассказ, как стукнул Шара Гюргю всеми семьюдесятью лапами по престолу и крикнул:
