Тай-цзун возразил: "Но когда мы тогда отступили, мы были близки к поражению. Как же это можно назвать маневром?"
Ли Вэй-гун ответил: "Вообще на войне правильным боем считается, когда идут вперед, а когда отходят назад, это считают маневром. Если бы ваш правый фланг не отступил немного, то как же можно было бы заставить Сун Лао-шэна пройти вперед? Сунь-цзы говорит: "Заманивай его выгодой; приведи его в расстройство и бери его". Сун Лао-шэн не понимал войны. Он не знал, что, когда, надеясь на одну свою храбрость, стремительно идут вперед, оказываются отрезанными от своего тыла. Поэтому он и попал к вам в плен. Это и называется: маневр превратить в правильный бой..."
Тай-цзун сказал: "Таким образом, выходит, что, когда армия отступает, это называется маневром?"
Ли Вэй-гун ответил: "Нет, когда при отступлении знамена движутся беспорядочно, барабаны бьют то громко, то тихо и несогласованно, а приказания шумливы и противоречивы и в них нет единства, это есть уже поражение, а не маневр. Когда же знамена движутся стройно, барабаны бьют согласованно, приказания все, как одно, то, хотя бы все и смешалось и перемешалось, все клокотало и бурлило, хотя бы отступали и бежали, все равно - это не поражение; это наверняка будет маневр. У Сунь-цзы сказано: "Если противник притворно бежит, не преследуй его". И еще сказано: "Если можешь, показывай, что не можешь". Это все говорится о маневре".
Тай-цзун спросил: "Части, предназначенные для правильного боя, и части, предназначенные для маневра... разделяются ли они с самого начала или их формируют в зависимости от маневра?"
Ли Вэй-гун ответил: "В "Синь-шу" Цао-гуна говорится: если у меня две армии, а у противника одна, то я одну свою армию предназначаю для правильного боя, другую - для маневра. Если у меня пять армий, а у противника одна, три свои армии я предназначаю для правильного боя, две - для маневра. Но эти слова говорят только о самом общем. И только Сунь-цзы сказал, что действующих сил в сражении две: правильный бой и маневр, но изменений их и исчислить невозможно. "Правильный бой и маневр взаимно порождают друг друга, и это подобно круговращению, у которого нет конца. Кто может их исчерпать?" Вот это сказано правильно. Как же можно их с самого начала разделять?"
Ли Вэй-гун сказал: "Сунь-цзы говорит о том, что надлежит другим показывать определенную форму, а самому этой формы не иметь. Вот это и есть высшее искусство правильного боя и маневра. Поэтому с самого начала разделяют их только на учении. А то, как справляются со всеми изменениями, зависящими от момента, и исчерпать невозможно".
Тай-цзун сказал: "Глубоко! Глубоко! Цао-гун, несомненно, все это знал, но его сочинение предназначено только для обучения командиров. Оно не дает основных законов правильного боя и маневра.
...Итак, когда я заставляю противника принимать мой правильный бой за маневр, а мой маневр за правильный бой, это и будет - "показать другим определенную форму"? Когда же я свой маневр превращаю в правильный бой, а правильный бой в маневр, и когда всех изменений и превращений и исчислить невозможно, это и будет - "самому этой формы не иметь"?"
Ли Вэй-гун почтительно склонился и сказал: "Ваше величество божественно мудры. Своим разумением вы превзошли древних. Это для меня недоступно".
Тай-цзун сказал: "Когда производят различные изменения - разделения и соединения, где тут будет правильный бой и где маневр?"
Ли Вэй-гун ответил: "У тех, кто умеет хорошо воевать, все - правильный бой, все - маневр. Дело ведь в том, чтобы не дать противнику ничего понять. Поэтому побеждают и правильным боем, побеждают и маневром. Воины армии видят только победу, но не знают, чем она достигнута" ("Ли Вэй-гун вэньдуй", стр. 3-8).
Таким образом, устанавливается диалектическое соотношение правильного боя и маневра. Это не только два сопряженных элемента, не только два элемента, друг из друга вытекающих, но и совпадающих в неком единстве. При этом в той постановке вопроса, которая дается в "Диалогах", само появление этих элементов ставится в связь не только с собой, но и с противником. И правильный бой, и маневр определяются взаимоотношением обеих сторон; в зависимости от характера этих взаимоотношений, т.е. от конкретной боевой обстановки, правильный бой может принять форму маневра, и наоборот.
На этом, однако, не заканчиваются рассуждения Сунь-цзы об этих двух приемах боя. Уже раньше он говорил о бесконечности видоизменений боевой обстановки. Война - "тысяча изменений и десять тысяч превращений". Соответственно этому и "изменений в правильном бое и маневре всех и исчислить невозможно". Эту неисчерпаемость всевозможных изменений этих двух приемов боя, соответственно бесконечности изменений боевой обстановки, Сунь-цзы сравнивает с бесконечностью изменений цвета, тона и вкуса. Китайская гамма различает пять тонов, но "всех изменений этих тонов и слышать невозможно". Китайцы различают в спектре пять натуральных цветов - синий, красный, желтый, белый и черный, но "всех изменений этих цветов и видеть невозможно". Китайская физиология говорит о пяти вкусовых ощущениях - острого, кислого, соленого, сладкого и горького, но "всех изменений этих вкусов и ощутить невозможно". "Действий в сражении всего только два..., но изменений в правильном бое и маневре всех и исчислить невозможно".
Сорай старается наглядно объяснить это положение. Он берет восьмичастное боевое построение армии, т.е. когда армия построена в виде креста - авангард, арьергард, левый фланг и правый фланг, со штабом главнокомандующего в центре; по обеим сторонам авангарда выдвинуты вспомогательные части; то же сделано и по обеим сторонам арьергарда. Авангард, арьергард и оба фланга представляют части, предназначенные для правильного боя; выдвинутые по углам части предназначены для маневра. Но, говорит Сорай, на каждом таком участке - в авангарде, арьергарде и т. д. - есть свое внутреннее построение, тоже восьмичастное. Следовательно, там также есть свои части для правильного боя и свои части для маневра. Таким образом, в общей операции правильного боя, которую ведет вся данная часть в целом, есть свои внутренние операции, преследующие одни - цели правильного боя, другие - маневра. И наоборот, в операции маневра, которую ведет часть в целом, есть свои операции правильного боя и маневра. И так, говорит Сорай, повторяется без конца, т.е. в составе каждой операции заключены обе соподчиненные ей противоположные операции (цит. соч., стр. 94).
Таким образом, недостаточно знать только то, что бой слагается из взаимодействия этих двух приемов; надлежит еще полностью понимать и сам характер этого взаимодействия, и их сложную природу. Но тот, кто этим овладел, т.е. овладел сложной механикой боя, по словам Сунь-цзы, "тот, кто хорошо пускает в ход маневр (Сунь-цзы называет один прием, считая, что наличие второго, с ним сопряженного, подразумевается само собой. - Н.К.), безграничен, подобно небу и земле, неисчерпаем, подобно Хуанхэ и Янцзыцзяну".
В своих рассуждениях о двух элементах боя Сунь-цзы говорит и об ударе по противнику. Он считает, что такой удар представляет столкновение "полного" с "пустым".
Понятия полноты и пустоты уже встречались в рассуждениях Сунь-цзы (например, в главе I), и всегда в одном определенном смысле: полнота - это полнота военной подготовки вообще, высокая боеспособность, это - сила; пустота - это отсутствие и надлежащей подготовки, и боеспособности; это - слабость. В том образном выражении, к которому здесь прибегает Сунь-цзы, полнота своей боевой силы уподобляется твердому камню; пустота, т.е. слабость противника, уподобляется хрупкому яйцу. Сунь-цзы говорит: "Удар войска подобен тому, как если бы ударили камнем по яйцу: это есть полнота и пустота".
Комментатор Мэн-ши так поясняет это выражение: "Когда войско обучено и находится в порядке, когда строй у него точно определен, когда умеют распознавать положение противника и хорошо знают, где у него полно и где пусто, и потом двигают против него войско, это будет поистине то же, что ударить камнем по яйцу".
Это замечание Сунь-цзы сделано им не случайно. Оно - последнее звено в устанавливаемой им цепи элементов боевого порядка. Первый элемент - подразделение, или, в его понимании, единство части и числа в их своеобразном соотношении; второй элемент - построение, также понимаемое единство формы и названия; третий элемент - такое же единство двух приемов боя, правильного боя и маневра. Но все это рассматривалось им исключительно с точки зрения боя, ибо то, что касается армии, существует только для боя. Поэтому названное им имеет в виду одно: удар по противнику, и такой удар должен быть подобен удару камнем по яйцу.
Именно эту последовательность видит в рассуждениях Сунь-цзы и Чжан Юй. Он понимает ее так: "Когда сформируют армию и соберут весь состав, прежде всего устанавливают подразделения. Когда подразделения сформированы, после этого обучают построениям. Когда построения производятся правильно, после этого отделяют части для правильного боя и для маневра. Когда эти части установлены, после этого можно видеть, где полнота и где пустота. На этом и основан порядок этих четырех элементов".
