О состоянии противника можно судить по его общему поведению, по поведению его солдат и по поступкам его полководца. Во-первых, может наблюдаться такая картина: противник видит перед собой несомненную выгоду, которой он может воспользоваться, и тем не менее он не двигается с места. В чем дело? Сунь-цзы отвечает: "Он устал". "Солдаты устали, и заставить их сражаться нельзя. Поэтому полководец хоть и видит выгоду, но двинуться не может", - разъясняет Чжан Юй.
Всякие знамена и значки служат орудиями управления войском, орудиями команды. Поэтому им полагается двигаться в строгом порядке. Когда же видишь обратное, можно вывести заключение, что у противника нет более правильного военного строя.
Луский полководец Цао Куй (Цао Мо, VII в до н.э.), следуя на боевой колеснице по дороге, по которой недавно прошли войска противника, по колеям, оставленным его колесницами, сразу понял, что боевой порядок у него совершенно нарушен.
Если наблюдаешь вообще беспорядок в рядах противника, ясно, что там пала дисциплина и ослабел авторитет полководца. Такие вещи случаются и у самых крупных полководцев, но они умеют справляться с этим. Когда ханьский полководец Чжоу Я-фу вел войну с семью княжествами, в его войске дважды ночью поднялись шум и волнения, быстро охватившие весь лагерь и достигшие ставки главнокомандующего. Однако Чжоу Я-фу сделал вид, будто он ничего не замечает, и продолжал якобы спать. Его спокойствие подействовало на шумящих отрезвляющим образом, и они быстро утихли.
Если видишь, что командиры кричат и бранятся, это значит, что солдаты обессилели и их приходится понуждать идти дальше и сражаться.
Очень много говорит опытному полководцу и поведение солдат противника. Если по ночам слышно, что в лагере противника солдаты окликают друг друга и вообще кричат, это служит признаком, что они трусят и стараются себя таким способом подбодрить. Если они, стоя, опираются на свое оружие, значит, они изголодались. "Если человек не поест, он обессиливает. Поэтому он и стоит, опираясь на свое оружие. В армии все - и высшие, и низшие - едят и пьют в одно время. Поэтому, если голодает один, голодает вся армия", - замечает Чжан Юй. Показательно также поведение солдат у воды. Если они, добравшись до воды, бросаются к пей и пьют из пригоршни, значит, они истомились от жажды. "Им приказано принести воды, а они, еще не зачерпнув ее, уже пьют; значит, они страдают от жажды. Если видишь одного человека, поступающего так, можешь вывести заключение и обо всей армии", - замечает Ду My.
"Если коней кормят пшеном, а сами едят мясо; если кувшины для вина не развешивают на деревьях и не идут обратно в лагерь, значит, они - доведенные до крайности разбойники", - говорится несколько далее у Сунь-цзы. Это место обычно понимают так: пшено составляет обычную пищу китайских народных масс, мясо же относится к разряду дорогих продуктов питания; поэтому, если у противника пшено скармливают лошадям, мясо же, не жалея, едят, это свидетельствует, что солдаты противника уже больше ни на что не рассчитывают и, зная, что впереди - последний отчаянный бой, из которого они, вероятно, живыми не выйдут, утешаются последним пиром; поэтому они не развешивают, как обычно во время стоянки укрепленным лагерем, кувшины с вином на деревьях, а сидят с ними и пьянствуют, забыв о лагере. Все это - признаки того, что противник доведен до крайности.
Можно судить о состоянии противника и по действиям его полководца. Допустим, мы замечаем, что полководец противника разговаривает со своими подчиненными особенно учтиво и мягко. Это свидетельствует о том, что он, как говорит Сунь-цзы, "потерял свое войско" и начинает заискивать в своих подчиненных. Или он начинает вдруг бессчетно раздавать награды. Это - явный признак, что у него в войске дела плохи, воины утомились и не хотят больше воевать, так что приходится привлекать их наградами. Если полководец непрерывно пускает в ход наказания, это также означает, что войско уже не слушается его приказаний, что оно устало и не хочет воевать. Если наблюдаешь, что полководец бросается из одной крайности в другую, сначала отличается жестокостью, а потом начинает бояться своих воинов, это свидетельствует, что он сам никуда не годен. "Это означает верх непонимания военного искусства", - говорит Сунь-цзы. Таким образом, в распоряжении хорошего полководца имеется целый ряд признаков, по которым он может вывести заключение и о позиции противника, и о его намерениях, и о его действиях, и о его состоянии. Нужно только уметь эти признаки читать, т. е. быть сведущим в военном искусстве.
Однако было бы большой ошибкой считать, что все эти признаки имеют безусловное значение. Комментаторы Сунь-цзы всегда понимали своего автора так, что он указывает лишь на то, что может дать некоторые сведения о противнике, но никак не обязывает делать только указываемые им выводы. Так, например, на что уж, казалось бы, верным признаком служат стаи птиц, кружащиеся над городом и беспрепятственно садящиеся на укрепления. Как будто ясно, что это может быть только тогда, когда там ничего их не пугает, т. е. что там противника уже нет. А между тем упомянутый выше Тянь Дань специально рассыпал на своих укреплениях корм и собрал этим огромные стаи птиц, которые неустанно кружились над его укреплениями. Верной приметой усталости солдат, как сказано, считается, если они, подойдя к реке за водой, прежде чем набирать воду, начинают пить сами. Но вот один циньский полководец пустил в реку отраву с целью отравить расположенные ниже по течению отряды противника, а для отвода глаз инсценировал якобы смертельную жажду своих солдат. Когда солдаты стоят, опираясь на свое оружие, обычно это считается признаком того, что они устали. Но можно солдатам специально приказать это сделать, чтобы обмануть противника. Подобные обратные случаи можно найти применительно к каждому из перечисленных признаков (см. Сорай, цит. соч., стр. 224-226). Это свидетельствует о том, что все указанные Сунь-цзы приметы имеют значение относительное.
Последний короткий раздел этой главы состоит из указаний полководцу, как он должен руководить своим войском.
Сунь-цзы советует не переоценивать количественной стороны, не придавать всеобщего значения единственно фактору численного перевеса. Этот его совет свидетельствует о том, что его предыдущее рассуждение (в III главе) о важности численного превосходства в десять, пять и т. д. раз имело смысл только указания на то, что этот фактор может лучше всего решить победу, но отнюдь не является единственным способом решения победы. В таком духе это его рассуждение и было истолковано, и это место служит лучшим подтверждением правильности именно такого толкования.
"Дело не в том, чтобы все более и более увеличивать число солдат, - говорит Сунь-цзы. -Достаточно иметь ее (воинскую силу. - Н. К.) столько, сколько нужно для того, чтобы справиться с противником путем сосредоточения своих сил и правильной оценки противника". "Нельзя полагаться только на одну воинскую мощь. Нужно действовать умом и расчетом и уметь оценивать противника", - толкует мысль автора Ван Чжэ. Сунь-цзы заходит даже так далеко в этой мысли, что решается прямо заявить: "Кто не будет рассуждать и будет относиться к противнику пренебрежительно, тот непременно станет его пленником". Таким образом, наряду с таким фактором победы, как воинская мощь, Сунь-цзы ставит два других фактора - ум и расчет, с одной стороны, правильную оценку противника - с другой. Только при сочетании этих трех факторов решается победа.
"Если солдаты еще не расположены к тебе, а ты станешь их наказывать, они не будут тебе подчиняться; а если они не станут подчиняться, ими трудно будет пользоваться", - говорит Сунь-цзы. Ду My тоже предупреждает: "Если милости полководца и доверие к нему солдат еще не получили всеобщего распространения, нельзя управлять одними наказаниями". Однако Сунь-цзы сейчас же дает и обратное указание: "Если солдаты уже расположены к тебе, а наказания производиться не будут, ими совсем нельзя будет пользоваться". Чжан Юй объясняет, почему: "Если наказания будут ослаблены, солдаты зазнаются и ими нельзя будет пользоваться".
В последнем абзаце этого раздела Сунь-цзы переходит на более широкую почву: он говорит об отношении правителя к народу вообще. Само собой разумеется (и так понимают комментаторы), что развиваемые им положения приложимы в равной мере и ко взаимоотношениям полководца и его солдат, но все же и терминология, которой пользуется здесь Сунь-цзы, и вообще сама мысль свидетельствуют о том, что он ставит вопрос широко.
Сунь-цзы устанавливает два принципа управления людьми - армией, народом. Эти два принципа он выражает традиционными китайскими словами, обозначающими два понятия, взаимно противоположные по своему значению. Это - два начала: гражданское и воинское. Из взаимоотношения и взаимодействия этих двух начал и складывается жизнь всего организованного человечества. Так рассматривала эти начала вся общественная философия старого Китая, а за ней и вся философия старой Кореи и Японии.
