«Дневник Идзуми Сикибу» является убедительным примером этих своеобразных черт японской поэзии. Для того чтобы читатель мог проникнуть во внутреннюю поэтику вака и оценить коммуникативное значение отдельных приемов, все пятистишия «Дневника» отдельно прокомментированы. Надеюсь, что эти комментарии помогут и при чтении «Собрания стихотворений Идзуми Сикибу».
Как уже говорилось выше, после Идзуми Сикибу осталось около двух тысяч пятистиший. Дошедшие до наших дней списки «Собрания стихотворений Идзуми Сикибу» (разумеется, ее собственных рукописей не сохранилось, все, чем мы располагаем, скорее всего составлено и переписано не ею самой, а другими людьми, жившими гораздо позже) обычно подразделяются на четыре основные группы.
1. «Собрание Идзуми Сикибу» («Идзуми Сикибу-сю»), включающее в себя около 900 стихотворений и составленное после смерти Идзуми Сикибу скорее всего на основании ее собственных рукописей. Очевидно, те списки, которые имеются в настоящее время, возникли в результате неоднократных переписок с некоторыми уточнениями и добавлениями.
2. «Дополнительное собрание Идзуми Сикибу» («Идзуми Сикибу-сёкусю»), включающее в себя около 650 стихотворений и составленное, судя по всему, во второй половине XII века, то есть в конце периода Хэйан.
Возможно, эти два собрания изначально представляли собой единое целое.
3. «Собрание Идзуми Сикибу, переписанное высочайшей кистью» («Синканбон Идзуми Сикибу-сю»), включающее в себя около 150 пятистиший и составленное вскоре после антологии «Синкокинсю», то есть в начале XIII века. Один из существующих ныне списков приписывается императору Годайго (1288–1339, правил 1318–1339), другой — императору Гоцутимикадо (1442–1500, правил 1464–1500).
Составители этого собрания, объединив те стихотворения Идзуми Сикибу, которые в разное время были включены в поэтические антологии, расположили их по темам (времена года, любовь, разное и проч.).
4. «Стихи Идзуми Сикибу, Собрание Мацуи» («Мацуихон Идзуми Сикибу-сю»), включающее в себя 273 пятистишия и составленное во второй половине XV века. Это собрание по существу является расширенным вариантом предыдущего.
Собрания 3-го и 4-го типа отличаются от собраний 1-го и 2-го типа главным образом тем, что полностью были составлены потомками и никак не ориентировались на рукописи самой Идзуми Сикибу, однако в них есть очень известные стихи, по каким-то причинам не вошедшие в собрания 1-го и 2-го типа.
Текст, послуживший основой для помещенного в этой книге перевода «Собрания стихотворений Идзуми Сикибу» принадлежит к 4-му типу.
Поэтический дар Идзуми Сикибу был высоко оценен и современниками, и особенно потомками. Ее стихи есть во всех ведущих поэтических антологиях, начиная, как мы уже говорили, с «Сюивакасю». Особенно популярна была ее любовная лирика. Пользуясь всеми поэтическими приемами того времени, она умела, как никто другой, наполнить свои стихи живым, искренним чувством.
Мурасаки Сикибу, особа весьма придирчивая, давая ей в своем «Дневнике» довольно суровую оценку, все же не может не признать ее достоинств.
«Вот Идзуми Сикибу, — замечает она, — та всегда пишет прекрасные письма. Конечно же, есть и у нее недостатки, но письма писать она мастерица — пишет легко и непринужденно, причем умеет сделать так, что даже самые обычные слова кажутся трогательными. Песни ее очень хороши. Возможно, ей недостает некоторого знания древних песен и она не всегда следует правилам стихосложения, поэтому настоящим стихотворцем ее не назовешь, но ведь можно создавать привлекающие общее внимание песни даже тогда, когда просто произносишь вслух то, что само просится тебе на язык. Нельзя не признать, что ей не хватает умения разбирать и оценивать песни, сложенные другими. Однако ее собственные песни возникают легко, словно сами собой».
В заключение хочется выразить надежду, что чтение «Дневника Идзуми Сикибу» и ее стихов поможет читателям ощутить живое присутствие этой удивительной женщины, жившей около тысячи лет назад.
Т. Соколова-Делюсина
***
Дымки весенней
Нет как нет, но в горах повсюду
Звенят ручейки,
Из-под камней вырываясь
И снова прячась в камнях.
В день Мыши…[1]
Потянув за собой
Других — сегодня день Мыши, —
Спешу на луга,
Росточки сосны тяну, растяну
Свою жизнь, свой срок в этом мире.
Воспевая первую зелень…[2]
В весенних лугах
Снег лежит, и, кажется, больше
Нет ничего…
Но, вон же, взгляни, там и сям
Пробивается первая зелень!
Уезжала куда-то, оставляя сливу перед домом в полном цвету…
Если вам все равно
Опадать, опадайте немедля,
Сливы цветы,
Чтобы мне потом не терзаться,
Размышляя о вашей судьбе.
***
Слив аромат —
И вдруг встрепенется сердце.
Весенняя ночь
Непроглядной своею тьмою
Умеет нас истомить…[3]
***
О, если бы сливы
Весной в моем лишь саду
Раскрыли цветы,
Вдруг и ты бы пришел взглянуть,
Ты, забывший ко мне дорогу?..
В ожидании цветов вишни…
У меня на глазах
Упали цветы последние
С веток сливы,
А вишня медлит и медлит,
Ожиданьем сердце томя.
О том, какой тревогой полнится сердце во время цветения вишен…
Ни минуты затишья
В сердце, объятом тревогой
За участь цветов,
Хотя откуда там взяться
Прихотливому ветру…
***
Только цветы
Мысли мои занимают.
Верно, уже
Люди судачат — мол, ветер
Весной у нее в голове.
Увидев, как прекрасны цветы, сложила…
Право, чудно,
Как жизнь дорога вдруг станет
В весенние дни.
Цветочными путами крепко
Мы привязаны к миру.
Минамото Митинари[4] уехал любоваться цветами в Уринъин[5] и прислал мне оттуда ветку вишни с такими словами…
Больше нет никого,
Кому показать желал бы
Цветущие вишни,
Потому-то только одну
Ветку я и сорвал.
Получив его послание, я ответила…
Пропала вотще
Красота этой ветки цветущей,
Надеюсь, что ты
Не станешь бросать на ветер
Хотя б остальные цветы…
Уехала далеко от столицы, а возвращаясь, заметила в горах цветущую вишню и сложила…
Была б у меня
Хоть одна цветущая ветка
Горной вишни,
Показала б ее в столице,
Если спросит кто — «какова?»
Когда в саду кружились лепестки вишни…
О, если бы ветер
Хотя б лепестки оставил
В моем саду!
Всю бы весну любовалась
Их нежным покровом.
* * *
Вишня растет
У дома, куда ты дорогу
Давно позабыл,
И теперь мне одной приходится
Воспевать красоту цветов.
* * *
Вотще расцвела
Вишня в саду у дома.
Кто увидит ее?
Только если кто-нибудь вдруг
Хозяйку решит навестить…
* * *
Для кого я теперь
Срывать стану с дерева ветку,
Кому покажу?
Не говори — и слушать не стану, —
Что вишни уже расцвели[6].
В светлую лунную ночь отправила одному человеку, привязав к ветке вишни…
Не в силах понять,
Отличить одно от другого:
В эту вешнюю ночь
Луна озаряет землю
Нежным сияньем цветов.
Сложила об азалиях…
Горной азалии
Ветку сорвав, замираю:
Как похожи цветы
На алое платье, в котором
Любимый ко мне приходил.
Сложила в первый день четвертой луны…
Пора это платье,
Лепестками цветов окрашенное[7],
На другое сменить,
Сегодня с утра стану ждать,
Когда с гор прилетит кукушка.
* * *
Под сенью цветов
Вчерашний день провела я,
Но он миновал,
И сегодня вздыхаю, печалясь
О покинувшей нас весне…
Воспевая кукушку…
