«Рок разлучил меня с тобой на время…»
Рок разлучил меня с тобой на время,
И жизнь влачу как тягостное бремя.
Спроси того, кто знает боль разлуки,
Что значит боль и что такое муки!
И все же я тебе, изнемогая,
Шипов моей тоски не пожелаю.
Я смыл слезами на твоем подоле
Кровавый след моей безмерной боли
И поступил весьма неосторожно:
Он обо мне напомнил бы, возможно.
Молю, приди, но у мечети павой
Не выступай походкой величавой:
Воздеть горе не сможет дервиш очи
И разорвет колпак и коврик в клочья.
Хосров умрет у ног своей любимой,
И пусть кричат: «Безумец! Одержимый!».
Перевод Д. Седых
«Ты правоверью враг. Твои уста и брови…»
Ты правоверью враг. Твои уста и брови
Отступников родят и льют потоки крови.
Ищу с тобою встреч в мечетях, в кабачках.
Влюбленному равно — что Будда, что аллах.
И тот, и этот мир поправ одной ногою,
На собственной душе они стоят другою.
Нелюбящей Ширин тяжел Фархада[73] взгляд,
Но тяжести горы не чувствует Фархад.
Пред подвигом любви бледнеет подвиг ратный.
Игрок идет на риск, влюбленный — на стократный.
О брахман, приюти забывшего ислам.
А может, пал я так, что чужд любым богам?
Кричат мне: «Повяжись зуннаром, о блаженный!».
Так исхудал Хосров, что как зуннары вены.
Перевод Д. Седых
«Все, кто в этот мир приходит, не останутся, уйдут…»
Все, кто в этот мир приходит, не останутся, уйдут.
Да помянут тех достойно, кто достойно прожил тут!
Всех живущих на прицеле держит меткая стрела.
Нет числа пронзенным ею, и не будет им числа.
У всевышнего в колчане та стрела всего одна,
Настигает в одиночку, но настигнет всех она.
Жить до светопреставленья не надейся. Только тот
Так наивен, кто не знает, что у смерти свой расчет.
Все уйдем, не в этом дело. Как уйдем — куда важней:
Будут помнить ли могилу, позабудут ли о ней.
Не моли о милосердье кровожадную судьбу:
Дождь находит неизбежно водосточную трубу.
Много тысяч караванов шло по нашему пути,
Многим тысячам таких же предстоит еще пройти.
Всяк живущий, коль не знал бы, что во прах вернется плоть,
Возгордился бы безмерно. Мудро создал нас господь!
Так ликуй, встречая весны, не печалясь, не скорбя,
Будь доволен тем, что весен есть немало у тебя!
О Хосров, как рак-отшельник не живи, пока не стар,
Не торгуйся в лавке жизни, не скупясь бери товар!
Перевод Д. Седых
«Почему живешь бездумно, если разум дал аллах…»
Почему живешь бездумно, если разум дал аллах?
В прах вернешься. Почему же не у неба ищешь благ?
Рок созвездья сочетает. Не они, а рок — тиран.
Что же шлешь проклятья плахе, если суд вершит султан?
Схожи гурии с цветами. Почему ж один цветок
Ты зовешь — нарцисс, другой же называешь — ноготок?
Знай, ценнее постоянство сотен слитков и монет.
Пусть оно тебя украсит, чести в ветрености нет.
За удачей наступает невезения черед.
Не горюй, коль нет удачи, не ликуй, коль повезет.
Угодишь в силки корысти, помни, в том твоя вина.
Что пенять на птицелова птице, алчущей зерна?
Если льешь потоки крови беспощадною рукой,
Не вопи, коль попадешься кровопийце. Сам такой!
О богач, духовно нищий, не познавший суть свою,
Неприкаянному сердцу нет покоя и в раю.
Что печаль Хосрову в сладость, знает только он один.
Разве сладость мук Фархада знала сладкая Ширин?
Перевод Д. Седых
«О, налей сегодня чашу, виночерпий, дополна…»
О, налей сегодня чашу, виночерпий, дополна,
Ибо смерть — пустая чаша опьяненным без вина!
Можешь душу взять, но телу дай испить блаженство рая.
О, яви же благосклонность, чашу мне налив до края!
Не молись, благочестивый, о спасении моем!
Одержимость не покинет мой обжитый ею дом.
Еженощно на безумье я настаиваю строки,
Вероломству луноликих бесконечно шлю упреки.
На листах моей тетради стонет каждая газель,
И пустует до рассвета одинокая постель.
Что ж, свече не мнится пламя адской огненной геенной,
И сгорает, как в экстазе, мотылек самозабвенно.
Коль тебя корит соперник, принимай укор за лесть,
Коль твое склоняют имя из-за пери, это — честь.
Нет, не подвиг пасть в сраженье, защищая правоверье.
Подвиг — сжечь себя любовью, умереть во славу пери!
Не проси, Хосров, пощады, коль любовь заносит меч»
Перед ней бессилен разум, головы не уберечь.
Перевод Д. Седых
«Не в силах я насытить тобою взоры…»
Не в силах я насытить тобою взоры
И, страстью одержимый, истаю скоро.
У стен твоих ночами брожу бессонно
В надежде, что услышишь скитальца стоны.
Поверь, что для тавафа не пощажу и брови.
Уже в тавафе ноги я стер до крови.
Ты верности не веришь, но разве мало
Печаль моих газелей тебе сказала?
Мое на перекрестках бесчестят имя,
Но все мечты остались, увы, пустыми.
И все же я о лике твоем мечтаю,
Хоть долгими ночами свечою таю.
О как ты животворно благоуханна!
Твой аромат почуяв, из мертвых встану.
Пусть нет моей печали конца и край,
Тебя на оба мира не променяю.
К чему, Хосров, газелей твоих стенанья?
Уже твое безумье вошло в сказанья.
Перевод Д. Седых
«Нищета намного сладостнее царства…»
Нищета намного сладостнее царства.
Праведности лучше гордое бунтарство.
У царей по горло всяческих забот,
Нищий подаяньем без тревог живет.
За тремя замками сердце властелина,
Нараспашку сердце у простолюдина.
Дружбой не умеет властный дорожить.
Чем с высокомерным, лучше с псом дружить.
Пусть любовь красавиц — не по силам ноша,
Все ж она приятней ханжества святоши.
Коль разбито сердце гурией твое,
Для него лекарства только мумиё.
Хоть влюбленным встреча райских благ дороже.
Верь, для них разлука — наслажденье тоже.
О Хосров, любовью к небесам живи!
Нет на этом свете сладостней любви.
Перевод Д. Седых
«Сто сердец пылают, как во мраке свечи…»
Сто сердец пылают, как во мраке свечи,
В черных косах, павших струями на плечи.
И в огне сочится и чадит алоэ
Распаленных страстью, взятых в плен тобою.
Ты мечом жестоко рассекаешь тело
И неотразимо мечешь взором стрелы.
Извела Хосрова так твоя немилость,
Что глазницы кровью сердца обагрились.
Но оковы рабства надеваешь снова,
Хоть давно печали продала Хосрова.
Перевод Д. Седых
«В этом мире всех наездниц превзошла искусством ты…»
В этом мире всех наездниц превзошла искусством ты,
В этом мире нет красавиц столь же дивной красоты!
Стан — стройнее кипариса. Если есть еще такой,
То достоин поцелуев и объятий только твой!
Нет душе моей покоя, сердце мечется, стеня,
А терпенья не осталось и крупицы у меня.
Многих в горе я утешил, от любви полуживых.
Средь утешенных, однако, нет утешившего их.
Ты сулишь блаженство встречи. Так не медли, поспеши!
Опоздаешь — у Хосрова не останется души.
Лучше вместо обещаний навсегда со мной порви.
Не испытывай, не мучай сердце пленника любви!
Верь, оно твое! Не веришь? Оттого меня не жаль?
Что ж, не веришь ты Хосрову, так спроси его печаль.
Перевод Д. Седых
«Раскрылись розы в цветнике. Приди, приди, мой гулистан…»
