– Великолепно! Замечательно! – раздались восхищенные возгласы.
Но тут у ворот храма послышались шум и крики, и во двор ввалилась толпа людей.
– Что там случилось? – переполошились старуха и остальные.
– Не волнуйтесь и следуйте за мной! – сказал хэшан и, распахнув свой плащ, прикрыл им всех.
Между тем толпа людей ввалилась в зал. У одних на поясе висели луки и самострелы, другие держали на руках охотничьих соколов. Во главе толпы верхом на коне ехал чиновник. У входа в зал Будды он спешился и сел на поставленное ему кресло. Сопровождающие выстроились слева и справа рядами.
Это был не кто иной, как Добряк Ван, начальник военной палаты. В этот день он был свободен от службы во дворце и решил немного поохотиться и поразвлечься. Отдохнув и перекусив в храме, он вскоре уехал.
Святая тетушка и все, кто был с нею, снова вошли в зал.
– Я думала, случилось что-то серьезное, а оказывается, высокопоставленные чиновники захотели развлечься! – сказала старуха.
– Этого сановника мы знаем! – воскликнули мясник Чжан и его друзья. – Он начальник военной палаты, любит одаривать монахов пищей и одеждой, за что его и прозвали Добряком!
– Что ж, попробую-ка я завтра позлить этого Добряка, – сказал хэшан, и на этом все распростились.
Желание хэшана позлить Добряка привело к тому, что тридцать самых опытных и ловких сыщиков из Кайфынского ямыня потеряли покой, а во всем столичном округе поднялся невиданный переполох.
Поистине:
Когда один овладел
даосскою ворожбой,
Расстаться с высоким постом
вынужден был другой.
Итак, если хотите знать, как хэшан морочил людей, прочтите следующую главу.
Глава двадцать девятая.
Начальник военной палаты Ван делает щедрое пожертвование. Фокусник Ду Семисвят показывает необыкновенный фокус с отделением головы
Несчетны законы Небесной девы,
она их держит в секрете,
И если кто-то похитит секрет,
тотчас станет известно.
Разврат и злобу, страсти, грехи
запрещают законы эти –
Бессмертным станет, кто миновал
мирские греховные сети.
Итак, на другой день после загородной прогулки у Добряка Вана собрались чиновники и друзья, и он сказал им:
– Вчера мы весь день провели на охоте, а сегодня отдыхаем, и я хочу всех вас пригласить в сад на угощение.
Гости отправились в сад и расположились в павильоне под названием Беседка четырех видов, где к тому времени уже были накрыты столы. Перед тем как приступить к пиршеству, гости устроили игры, во время которых каждый по очереди показал свои способности. Тем временем Добряк Ван сидел за столиком и, попивая вино, наблюдал за ними. Вдруг один из столбов беседки треснул. Добряк Ван даже вздрогнул от испуга. Когда присмотрелись, оказалось, что кто-то выстрелил в столб шариком из самострела.
– Кто стрелял? – возмутился Добряк Ван. – А если бы попали в меня?!
Стали искать в саду стрелявшего, однако никого не обнаружили. Сад был большой, обнесенный высокими стенами, поэтому никому в голову не приходило, что стрелять можно снаружи. Пока совещались да высказывали предположение, шарик выскочил из пробитого им в столбе отверстия, покатился по полу беседки, несколько раз подпрыгнул и завертелся, как веретено.
– Вот так чудеса! – воскликнул Добряк Ван.
Снова послышался треск, и из шарика выскочил маленький человечек, который тут же на глазах у всех стал расти и превратился в рослого хэшана, облаченного в огненно-красную кашью и с золотыми кольцами в ушах. Добряк Ван и все присутствующие были поражены. Хэшан между тем с поклоном приветствовал хозяина.
«Это необыкновенный монах, с ним надо быть осторожным!» – подумал Добряк Ван, поднимаясь с места и отвечая на приветствие.
– Откуда и зачем пожаловали к нам, святой наставник? – спросил он у хэшана.
– Я странствующий монах из монастыря Бодисатвы Манджушри[153], что на горе Утайшань[154] в округе Дайчжоу, – отвечал хэшан. – Пришел поклониться вам и попросить пожертвования.
Добряк Ван всегда был истинным почитателем Будды и преклонялся перед тремя сокровищами, потому слова монаха, к тому же появившегося столь необычным образом, произвели на него глубокое впечатление, и он любезно пригласил гостя сесть.
– Не найдется ли у вас чего-нибудь выпить и закусить? – бесцеремонно спросил хэшан, усевшись напротив хозяина.
Добряк Ван тут же распорядился приготовить закуски, а сам обратился к хэшану:
– Не выпьете ли со мной за компанию несколько чашечек вина?
Перед хэшаном поставили золотую чашечку и золотое блюдце, подаренные хозяину самим государем. Хэшан поглядел и покачал головой:
– Пить из такой крохотной чашечки удовольствие малое… Тем более когда хочешь выпить…
Тотчас, по знаку Добряка Вана, перед хэшаном поставили большую золотую чашу и наполнили ее вином. Хэшан молча осушил чашу, затем вторую, третью, и так целых тридцать чаш.
– Выпить столько вина и не опьянеть может только святой! – воскликнул восхищенный хозяин.
– Кушанья готовы! – доложил в это время повар.
– Подавай, – распорядился хозяин.
Кушанья немедленно были поданы, и хэшан принялся за еду. Ел он все без разбора, быстро, без передышки, так что слуги едва успевали подносить ему все новые и новые блюда.
– Этот хэшан, несомненно, святой! – дивились хозяин и его гости. – Обыкновенному человеку не под силу съесть столько!
Покончив с едой, хэшан поставил чашку, положил палочки и поблагодарил хозяина.
– Такое грубое угощение не стоит благодарности, мой наставник! – скромно возразил Добряк Ван. – Осмелюсь спросить: куда вы теперь собираетесь направиться?
– Скажу вам без утайки: я выполняю повеление моего настоятеля, – сказал хэшан. – Монастырь наш обветшал, и, чтобы отстроить его заново, требуется не менее трех тысяч связок монет. Если бы вы сделали такое пожертвование, то совершили бы благочестивое дело, за которое обрели бы великое счастье и долголетие.
– О, это сущий пустяк для меня! – воскликнул Добряк Ван. – Скажите только, когда и куда посылать вам деньги?
– Зачем посылать? – возразил хэшан. – Я бы мог забрать их сейчас же!
– А если я, наставник, дам вам золота и серебра? – спросил Добряк Ван.
– Не стоит – бедному монаху не пристало брать золото и серебро, – ответил хэшан. – Медные монеты лучше.
Добряк Ван незаметно улыбнулся:
– Наставник, вы ведь здесь один. Сможете ли унести сразу три тысячи связок?
– Об этом не беспокойтесь, господин начальник, я сам все устрою, – сказал хэшан.
Добряк Ван распорядился открыть кладовую и велел чиновникам, друзьям и слугам переносить деньги и складывать их на землю перед беседкой кучами по сто связок в каждой. Таким образом, получилось тридцать куч.
– Вот вам деньги, – сказал хэшану Добряк Ван. – Но путь до горы Утайшань долгий, и для переноски всех этих денег вам, верно, потребуются носильщики?
– Носильщики у меня свои.
Хэшан поблагодарил Добряка Вана за щедрое пожертвование, вышел из беседки и вытащил из рукава священный свиток. Добряк Ван молча следил за тем, что он будет делать дальше.
– А теперь смотрите, насколько глубоко я постиг учение Будды! – сказал хэшан, громко прочитал написанное в свитке, попросил всех расступиться и подбросил свиток в воздух. Свиток развернулся и превратился в бесконечно длинный золотой мост. Хэшан воздел руки к небу и возгласил: – Братья паломники, мастеровые и носильщики с горы Утайшань! Начальник военной палаты Ван пожертвовал мне три тысячи связок монет. Явитесь и унесите их!
Тотчас же по золотому мосту к беседке стали толпами спускаться люди. Они забирали связки монет, кто на спину, кто на плечо, кто просто в руки, и быстро уносили их. Через несколько мгновений на земле уже не оставалось ни одной связки. Тогда вперед вышел сам хэшан:
– Еще раз благодарю вас, господин начальник, за щедрый дар и обильное угощение. Если вам когда-нибудь доведется быть на горе Утайшань, мы всей братией встретим вас с колокольным звоном и барабанным боем, с хоругвями и почетными зонтами. А сейчас, простите, я ухожу.
С этими словами он вступил на золотой мост и, быстро удаляясь, скрылся вскоре из виду. Тем временем налетел порыв ветра, и мост, снова превратившись в свиток, улетел прочь.
Добряк Ван велел людям воскурить благовония и вознести благодарственные молитвы.
– Вот уже пятьдесят лет, как я покровительствую буддийским монахам, – говорил он, – однако настоящего святого архата встречаю впервые!
После этого в столице только и было разговоров что о чуде, происшедшем в доме начальника военной палаты Вана. Имя хэшана Шарика было буквально у всех на устах, однако никому и в голову не приходило, что он и хэшан Яйцо, которого давно уже разыскивают власти, один и тот же человек…
