числах месяца сафара, да закончится он добром и победой, победоносное знамя [Абдулла-хана] /
197а/ достигло [Хисара]. [Хан] тотчас же превратил берег крепостного рва в лагерь благословенных палаток, купол [своей] ставки, подобной небу, он возвысил против стоянки солнца и башни луны.
Согласно приказу [хана] победоносные войска окружили [крепость], словно сферы небес — центр земли. Окружив Хисар кольцом, они обвели ее, [словно] ореолом луну.
Месневи
По приказу шаха победоносное войско
Расположилось вокруг той крепости,
К той крепости направился покоритель стран,
Как Лев божий, [Али], с намерением [завоевать] Хайбар.
Вокруг той твердыни, подобной Сатурну,
Выстроились гордые [мужи] времени,
Весь день они, полные решимости воевать,
Приводили в порядок оружие для завоевания крепости.
С той стороны жители крепости днем и ночью, несмотря на беспредельный страх и ужас, поднимались на стены [крепости], подобной небу, и поднимали до высшей точки неба крики: “Будь готов!” Выпуская пули из ружья, обстреливая из занбурака, они не давали людям [возможности] подойти к крепости. Искры огня битвы, языки пламени сражения доходили до высшего неба, до круглого шара [солнца]. Шум от наступления храбрецов, крики сражающихся слышали уши ангелов.
Месневи
На этой великолепной крепостной стене
Днем и ночью [находятся] испытанные в боях богатыри,
Головы их касаются луны и солнца,
[Из-за них] небо стало тесным для Алтаира.
На ней славные герои с привязанными колчанами
Казались орлами на склонах гор,
Всюду у этих башен, подобных небесным,
Радуга лишь стелется (букв. “топчется”), напоминая халхал [321].
От тяжести этой крепости, которая была выше высочайшего неба
Настолько, насколько небо [выше] земли,
Спускалось вниз небо,
Оно стало согнутым под тяжелой ношей.
Победоносное войско перед каждым отверстием [в стене] крепости поставило по несколько юношей, стрелков из лука. Все время когтями возмездия они выпускали орлов — [стрелы], — раздирающих душу, многим храбрецам ломали клетки тел и развязывали ноги птицам душ (т. е. убивали).
Уважаемые эмиры, стремящиеся к битве бахадуры с разных сторон все больше подступали к крепости, прилагая все старание к освобождению ее. С утра до вечера, с вечера до утра они были заняты [приготовлением] средств для захвата крепости.
Устад Рухи, уцепившись рукой за подол битвы, сильно прославился [в бою]. Метанием камней он опрокинул на землю большую часть крепостных стен и башен. Крепостные зубцы, которые по [своей] исключительной высоте доходили до крыши неба, он сровнял с землей. /197б/
Рукн ад-даула Кулбаба кукельташ, который является [одним] из передовых лучей солнца победоносной державы [Абдулла-хана] и находится у победоносного стремени [хана], прилагал все старание, чтобы привести в порядок орудия и все необходимое для завоевания крепости. Несмотря на то, что этому господину присвоено высокое звание кукельташа, [вверено] управление высоким диваном, он, [охваченный] желанием воевать, с утра до вечера готовил все необходимое для нанесения удара мечом и копьем и поднял руку для сражения. Усердие [этого] счастливого господина в завоевании крепости, подобной Сатурну, достигло того, что могущественный хакан [Абдулла-хан] языком, рассыпающим перлы [слов], много раз говорил: “Любой [государь], у которого был бы второй такой Кулбаба кукельташ, благодаря его стараниям и усердию мог бы завоевать [всю] обитаемую четверть земли”.
В те дни по воле злосчастной судьбы природой его величества благословенного, счастливого хана овладела сильная болезнь. Благословенный [хан], лицом подобный луне, оказался в плену темного периода между старой и новой луной, [вызванного] болезнью. Солнце жизни Йусуфа из Мисра оказалось закрытым покрывалом лишений и [затмилось] от бедствия, [вызванного] утомлением от лихорадки. Его благородная натура, нежная природа направила поводья от высшей точки здоровья к пропасти слабости и болезни. Источник живой воды жизни [хана] замутился от бедствия лихорадки и немощности.
По просьбе его величества [Абдулла-хана] для устранения болезни [его] прибыл господин, творящий чудо, обладающий дыханием Исы [322], благословенный маулана Абд ал-Хаким, сын покойного, прощенного богом маула муллы султана Махмуда табиба. По познаниям в анатомии, в устройстве человеческого организма он похищал мяч первенства и превосходства у исцелителей эпохи. В течение нескольких дней он был опоясан поясом усердия, указал на порядок [приема] пищи, питья, составил лекарство и промыл желудок. Он [вступил] на широкую дорогу лечения, сел на трон укрепления здоровья [хана]. Наконец благодаря [его] мерам и молитвам великих и малых, юношей и старцев силы (букв. “человеческие силы”), которые начали было убывать и уменьшаться, вновь вернулись к нему и [восстановилось] полностью его здоровье. Матери [четырех] стихий, которые считают себя хранителями и правителями стран всего сущего, вступили на путь согласия, союза и единодушия, хотя они были отклонены от пути единодушия и из-за отсутствия согласия между ними было нарушено равновесие в законах природы и противоречили друг другу законы, относящиеся к людям. [Матери стихий], /198а/ которые насильственно овладели державой здоровья, вновь оставили [ее в покое]. Они стали шествовать по пути согласия, любви и помощи. Его (хана) природа, подобная солнцу, вновь взошла в апогей неба здоровья, засверкали лучи света величия, высоко поднимаясь к выздоровлению.
Современники с исключительной искренностью, с невыразимой мольбой, [обращенной к богу], повторяли следующие слова, запечатленные на скрижалях [своего] воображения:
Стихи
Да не будет нуждаться в ласке лекарей твое тело,
Да не будет твоя нежная природа подвержена мучениям,
Благополучие всего мира зависит от твоего здоровья,
При всех бедствиях пусть не пострадает твоя особа!
Когда бог, велик он и славен, оказал милость, полностью восстановив его здоровье, столпы государства и вельможи его величества раздали отшельникам несчетное количество милостыни. Многих рабов заставили пройти мимо изголовья его величества и поставили их в ряд с благородными людьми. В числе их обогнул изголовье его [величества] высокодостойный Рахман-Кули-мирза, [кто] по приятной внешности был счастьем для [всего] мира. Благодаря добронравию и исключительной любви к его величеству он считал себя жертвой за него. Великий бог, велик он и славен, благодаря безмерной искренности [Рахман-Кули-мирзы] избавил его [величество] от этой гибели. Поэтому его величество [Абдулла-хан] поднял выше Плеяд степень его достоинства и его положения, довел [его] до полного счастья и блаженства. Его величество в благодарность [богу] за свое выздоровление одарил муллу Абд ал-Хакима всевозможными дарами, отличив его своими милостями, он полностью удовлетворил его.
Несмотря на то что по воле судьбы-мучительницы в течение нескольких дней его величество одолевала такая слабость, он сразу же с победоносным войском, поддерживаемым
