бунтовать, задумал проявить высокомерие. По наущению дива заносчивости он позволил проникнуть несбыточным мечтам в [самую] черную точку своего сердца. Наподобие тех, кто опьянен вином зла, он избрал путь мятежа и смуты, стезю возмущения и восстания”.
Стихи
Вновь красавица с глазами, как у тюрка, стала мятежной,
Эта жаждущая крови неверная вознамерилась [пролить] кровь страстно влюбленных.
Он не знал, что сражаться с быстрым крокодилом, вступать в единоборство с храбрым леопардом далеко от законов ума, от стези мудрости.
Месневи
Всякий, кто схватит того, у кого руки, как сталь,
Повредит свои руки, [подобные] серебру.
Стало известно, что [Баба-султан] с отрядом отважных неверных прибыл к своему брату Дарвиш-султану и они мечтают объединиться [против Абдулла-хана]. Несмотря на покровительство [им] со стороны [Джаванмард-хана], они не пренебрегут воспользоваться случаем отправиться в ту сторону с огромным войском, /200а/ бесчисленной ратью.
В связи с этим событием в печи рвения его величества [Абдулла-хана] воспламенился огонь возмущения, запылал огонь негодования. Последовал приказ, которому повинуется [весь] мир, чтобы всадники войска, вельможи двора, которые были рассеяны по разным странам, областям и большим городам, немедленно собрались под сенью победоносного знамени, под тенью анамени величия и славы [хана]. [Сам хан] во всем величии, несказанном великолепии из стольного города Бухары изволил направиться в Самарканд. Он отправил вперед человека известить Джаванмард-хана о своем прибытии.
[Стихи]
Воинственный шах, величественный, как Искандар,
Направился в сторону Самарканда,
Он призвал войска со всех областей,
Он полностью оснастил войско.
Герои [идут] отряд за отрядом, с криком, напоминающим [рев] моря,
Одетые в кольчугу, ищущие мести, словно волны [в море].
Когда правитель Самарканда узнал о походе войска, [многочисленного], как звезды, он вызвал к себе Абу-л-Хайр-султана, своего старшего сына, и приказал [ему], чтобы тот вместе со всеми братьями, столпами государства, вельможами, казнями, саййидами, с простыми и знатными людьми, великими и малыми поспешил встретить [хана].
Благословенные султаны в окрестностях Самарканда подошли к победоносному знамени [Абдулла-хана] и исполнили обряд рассыпания драгоценных камней. [Абу-л-Хайр-султан] проявил все старание в преподношении подарков и даров и удостоился чести и счастья поцеловать кончики благословенных пальцев [хана]. Соответственно [своему] состоянию [им] были произнесены следующие слова.
Месневи
Какое счастье! Трон в древнем стольном городе
Благодаря счастью его обрел великую славу.
На следующий день его величество [Абдулла-хан] вошел в высокий арк Самарканда и произошла встреча его с Джаванмард-ханом. От слияния этих двух морей султанства, казалось, осуществилось [то, что сказано в Коране]: “Слияние двух морей” [325].
Джаванмард-хан выполнил условия почитания, восхваления [Абдулла-хана], как следует. Соблюдая обычаи гостеприимства, он устроил пир, как следует и как подобает. После трапезы они беседовали о важных делах страны, государства, обо всем необходимом для султанства. Было решено совместно выступить против злого врага с войском, более многочисленным, чем песчинки в пустыне. С этим условием они заключили договор и поклялись, подкрепили союз [клятвой] о верности.
Весной 983 года они выступили для истребления врагов и направились к ним шагами старания. /200б/ В пути на зеркало сердца его величества [Абдулла-хана] села пыль неприязни, и оно потускнело из-за великого и славного эмира Тардика-хана. Вследствие этого упомянутый эмир испытал мучение и страдание. Причиной этого было следующее. В то время сначала Абу-л-Хайр-султан, не испытывая страха и унижения, каждый день являлся к свите хакана, покорителя мира [Абдулла-хана] и пользовался исключительным почетом и [испытывал] счастье. Однако впоследствии в течение нескольких дней он с опаской подходил к стремени могущественного государя [Абдулла-хана], словно дикая антилопа, которая всегда бежит в страхе от льва, и [быстро] возвращался.
Когда его величество понял перемену в его поведении, он послал [к нему] человека спросить о причине этого. Из его неискреннего ответа выяснилось, что Тардика-хан запрещал ему, [Абу-л-Хайр-султану], идти ко двору [Абдулла-хана], подобному небу, и начертал на скрижалях его сердца письмена страха и ужаса перед его величеством. Когда заявление его (т. е. Абу-л-Хайр-султана) было доложено у подножия трона, достойного халифа, [Абдулла-хана], он возмутился (букв. “частицы возмущения пришли в движение”). Он приказал, чтобы эмира [Тардика-хана] стащили с коня власти и вывели бы на путь небрежения на несколько дней. Он вызвал к себе Абу-л-Хайр-султана и обласкал его блеском благосклонности, осчастливив его, он очистил скрижали его сердца от пыли смущения водой милости.
Словом, когда войско августейшего [хана] дошло до местности Ходжент, оно разбило палатки величия на берегу реки [Сейхун].
Баба-султан со своей стороны вместе с Дарвиш-ханом тоже собрал бесчисленное войско, бессчетную рать от отдаленных пределов Акси и Андижана до границ Сабрана [326] и Туркестана. Он прибыл на берег реки Сейхун и воздвиг палатки кичливости, зонт величия до высшей точки неба. От слияния этих двух морей войск получилось [нечто, напоминающее стихи]: “Он разъединил моря, которые готовы встретиться” [327].
С обеих сторон войска забили в боевые барабаны, затрубили в трубы, [призывая] к битве, торжественные звуки наступления возвели до чаши вращающегося неба. Звуки барабана и трубы, крики молодых и старых оглушили ангелов на небе. С обеих сторон всадники на конях, подобных урагану, одетые в кольчугу и биктар, произвели смотр войск. Все равнины (букв. “равнина на равнине”) были наполнены кольчугами и латами. Весь мир (букв. “мир на мире”) казался [состоящим] из шлемов, хафтанов, стрел и копий. От блеска [их], сверкающих, как китайское зеркало, казалось, что со всех сторон /201а/ сияло солнце, от сверкания их египетских мечей всюду [был] блеск, словно ослепительная молния.
Месневи
Всадники для смотра войска
Все одели шлемы и биктары,
Со всех сторон выстроены ряды,
В руках у них копья, они рвутся в битву и сражение.
От блеска мечей, сверкания боевых знамен
[Все вокруг] приняло синюю и фиолетовую окраску.
Преисполненные счастьем, [они] облачились (букв. “спрятались”) в кольчугу,
[Казалось], из железной пучины выступает пена.
[Они] опоясаны мечом победы, подобным [лучам] солнца,
Смерть опоясалась, [чтобы служить] им.
Самаркандское войско оказалось перед войсками Ташкента, Андижана, Ходжента. Его величество [Абдулла-хан] вместе с некоторыми братьями и сородичами расположился напротив правителя Туркестана Баба-султана и вступил на путь храбрости.
Как войско врагов ни стремилось переправиться через реку и иметь преимущество, это [ему] никак не удавалось: все время леопарды чащи храбрости, крокодилы моря смелости были готовы к битве
