Среди фетв[9] Ибн Аббаса — да будет доволен им Аллах! — дошла одна, а других уже не нужно, ибо в ней он говорит, что за того, кто убит любовью, не надобна ни плата за его кровь, ни отмщение.
Люди не согласны относительно природы любви и говорят об этом долго, затягивая речи; я же придерживаюсь мнения, что причина любви — соединение в их основной возвышенной стихии частиц души, разделенных в здешней природе. Но это не потому, что души — разведенные сферы, как говорит Мухаммад ибн Дауд — да помилует его Аллах! — со слов некоего философа, а вследствие однородности их сил в обиталище вышнего мира и близости их по образу состава. Мы знаем, что тайна смешения и разделения среди тварей — лишь в соединении и разъединении, и сходное обычно призывает сходное, и подобное доверяется подобному. Однородности присущи ощутительное действие и видимое влияние; взаимная неприязнь противоположностей, согласие между подобными и влечение к похожему обнаруживаются между нами, — так как же не быть этому в душе, когда ее мир, мир чистый и легкий, и сущность ее стремятся ввысь и уравновешены; и в основе своей она приспособлена к восприятию согласия и склонности, и расположения и отчуждения, и страсти и неприязни.
Все это известно, так как проявляется при различных обстоятельствах в поведении человека, и человек доверяется своей душе, а Аллах, великий и славный, говорит: «Он тот, кто сотворил все из единой души и сотворил из нее ей пару, чтобы она доверилась ей»[10]. И он выставил основанием доверия то, что пара для души возникла из нее же.
А будь причиной любви красота телесного образа, конечно, не был бы сочтен прекрасным менее красивый образ. Мы часто находим людей, которые предпочитают более низкого, зная превосходство других, но не находя от него спасения своему сердцу.
А если бы любовь возникала из-за соответствия качеств, человек бы, конечно, не любил тех, кто ему не помогает и не соответствует; поэтому мы знаем, что она пребывает и самой сущности душ. Но нередко любовь возникает вследствие какой-нибудь причины — эта любовь исчезает с исчезновением причины ее, и тот, кто тебя любит из-за дела, отворачивается, когда оно окончено.
Я говорю об этом:
Как подлинное бытие, моя неизменна любовь,
Которая в сердце моем навеки достигла предела.
Желаньем любовь рождена; не ведает в мире никто,
Откуда возникла любовь и как она мной завладела.
Навек сохраняется то, что внешних причин лишено;
Подобный закон для души действителен, как и для тела.
А что происходит извне, то вскоре на убыль пойдет,
Когда полнота бытия в истоке своем оскудела.
Эти слова подкрепляются и тем, что, как мы знаем, любовь бывает многих видов, и наиболее достойный из них — любовь двух любящих ради Аллаха, великого, славного: либо из-за усердия в труде, либо из-за согласия в основах веры и толка, либо из-за преимущества знаний, которыми одарен человек. Бывает любовь родственная, любовь из-за дружбы или общности стремлений, любовь из-за товарищества и знакомства, любовь из-за благодеяния, которую питает человек к своему другу, любовь из жадности к сану любимого, любовь двух любящих из-за тайны, которую они оба знают и должны скрывать, любовь ради того, чтобы достичь наслаждения и удовлетворить желание, и любовь по влечению, которой нет причины, кроме упомянутой нами связи душ. Все эти виды любви прекращаются с прекращением их причин, увеличиваются с их увеличением, уменьшаются с их уменьшением, укрепляются с их приближением и ослабевают с их отдалением, кроме любви по истинному влечению, овладевающей душой, — это та любовь, которой нет конца иначе как со смертью. Поистине, ты часто найдешь человека, утешившегося, по его словам, и достигшего предельных лет, который, когда ты напомнишь ему, вспоминает, и веселеет, и молодеет, и возвращается к нему волнение, и поднимается в нем печаль. Ни при одном из упомянутых видов любви не бывают так заняты мысли и не возникает такого помрачения ума, беспокойства, изменения врожденных свойств и перемены природных качеств, и похудания, и вздохов, и прочих признаков тоски, как при любви по влечению; этим подтверждается, что такая любовь — духовное предпочтение и слияние душ. А если кто скажет: «Будь это так, любовь между двумя душами разделялась бы поровну, ибо обе части равно участвуют в единении и доля их в нем одна», — то в ответ на это мы скажем: «Вот, клянусь жизнью, правильное возражение, но только душа того, кто не любит любящего, со всех сторон закрыта какими-нибудь скрывающими явлениями и охватывающими ее завесами земных свойств, и она не чувствует той своей части, которая была к ней близка, прежде чем она опустилась туда, где находится; а если бы она освободилась, то, конечно, обе части были бы равны в единении и в любви». Душа же любящего свободна, и она знает, где то, что разделяло с нею близость, и стремится к нему, и направляется, и ищет его, жаждая с ним встречи и привлекая его, если может.
Это подобно магниту и железу. Сила вещества магнита, связанная с силой веществ железа, не обладает достаточной самостоятельностью и способностью к выделению, чтобы устремиться к железу, хотя оно с нею однородно и принадлежит к ее стихии. Но сила железа, так как она велика, устремляется к своему подобию, ибо движение всегда исходит от более сильного, а сила железа свободна по существу и не задержана никаким препятствием, и она ищет то, что с ней сходно, и предается ему и к нему спешит по природе и по необходимости, а не добровольно и преднамеренно. Когда же ты возьмешь железо в руку, оно не устремляется, так как его силы тоже недостаточно, чтобы одолеть то, что его держит, если оно сильнее. А если частиц железа много, они становятся заняты друг другом и удовлетворяются подобными себе, не ища малых долей своей силы, отдаленной от них. Когда же велико тело магнита и его силы становятся равны всей силе тела железа, оно возвращается к своему обычному состоянию.
Так же и огонь в камне — нельзя обнаружить силы огня, стремящейся к сближению и призывающей свои частицы, где-либо находящиеся, иначе как высекая огонь и сблизив два тела посредством прижатия и ударов их друг о друга, — без этого сила огня продолжает таиться в своем камне, не проявляясь и не обнаруживаясь.
На это указывает еще и то, что ты не найдешь двух влюбленных, между которыми не было бы сходства и соответствия природных качеств; это необходимо должно быть, хотя бы в небольшой степени, и чем больше похожих черт, тем более увеличивается сходство и крепнет любовь. Посмотри — и увидишь это воочию.
Это подкрепляется словом посланника Аллаха — да благословит его Аллах и да приветствует! — «Души — собранные войска. Те из них, что узнают друг друга, сходятся, а те, что не узнают, расходятся», — и еще изречением, передаваемым со слов одного из праведников: «Души правоверных узнают друг друга».
Поэтому-то и огорчился Букрат, когда ему описали человека, наделенного недостатками, который его любил, и, когда с ним заговорили об этом, он сказал: «Этот человек полюбил меня лишь потому, что я ему соответствую в некоторых его качествах».
Ифлатун рассказывает[11], что один из царей несправедливо заключил его в тюрьму, и он до тех пор приводил доказательства в свою защиту, пока не стала ясна его невиновность и царь не понял, что он к нему несправедлив. И тогда его вазир, который взялся передавать ему слова Ифлатуна, сказал ему: «О царь, тебе стало ясно, что он невиновен, — что же тебе до него?» И царь ответил: «Клянусь жизнью, мне нет к нему пути, но только я чувствую в своей душе тяжесть и не знаю, отчего она». И эти слова передали Ифлатуну, и тот сказал: «И мне стало нужно отыскать в своей душе и качествах что-нибудь сходное с его душой и качествами, чтобы противопоставить это ему. И я рассмотрел качества царя и увидел, что он любит справедливость и не терпит несправедливости; такое же качество я различил и в себе, и едва я привел в движение это соответствие и противопоставил его душе это качество, которое было в моей душе, как царь сказал своему вазиру: «Рассеялось то, что было в моей душе из-за Ифлатуна» — и приказал меня отпустить.
Что же касается причины того, что любовь постоянно, в большинстве случаев, возникает из-за красивой внешности, то ясно, что душа прекрасна и увлекается всем прекрасным и питает склонность к совершенным образам. И, увидев какой-нибудь из них, душа начинает к нему приглядываться и, если различит за внешностью что-нибудь с собою сходное, вступает с ним в соединение, и возникает настоящая и подлинная любовь. Если же душа не различает за внешностью ничего с собою сходного, то любовь не переходит пределов внешности, а это и есть страсть. И поистине, внешность дивным образом соединяет отдаленные частицы души!
