было вообразить при кровопролитии. Однако от этого не было пользы. Поэтому они избрали путь отступления и обратились в бегство. Люди султана пошли вперед и захватили два холма, где фарраши правителя Дашта воздвигли палатки, и взяли их бунчук и знамя.
Месневи
Когда битва перешла всякую меру,
Вражеское войско обратилось в бегство,
Всадники и пехотинцы потеряли надежду сохранить жизнь,
Они уподобились шахматным [фигурам] на ристалище, [куда совершили] набег.
Баба-султан, который скрутил аркан мятежа, разбудил дремавший бунт, зажег пламя этого зла, как только своими глазами увидел счастье и силу победоносных войск, а “Аллах может помочь им” [410], [увидел], как распростер крылья зонт августейшего [хана], он уподобился птице, попавшей в силки насилия, оказался в ущелье смущения, в теснинах растерянности. Несмотря на это, он непрерывно гнал коня вражды, побуждал и подгонял своих людей на битву. Подбадривая свое войско, он приказал: “Не сходите с пути битвы, смело усердствуйте на пути сражения”.
Словом, с того времени, когда освещающее мир солнце вытащило из ножен меч (т. е. лучи), сжигающий мир, и почти до [наступления] полуденного намаза полной силой горел и пылал огонь войны, огонь нанесения ударов копьем и мечом. Храбрецы победоносного войска [Абдулла-хана] разом совершили нападение со всех сторон; сражаясь по всем правилам, снискав славу, они [как бы] превратили в ложь рассказы о сражении Бахмана, о величии славы Меднотелого [Исфандийара].
Наконец повеял зефир божьей помощи с места дуновения ветра, [где начертано]: “Ведь Аллах подкрепляет Своей помощью, кого пожелает” [411], забрезжило с востока утро победы [со словами]: “Помощь от Аллаха и близкая победа” [412].
/226а/ Султан Дашта [Баба-султан] в растерянности отступил с равнины битвы и сражения и, прочитав коранический стих: “Они поворачиваются вспять из отвращения” [413], бежал с поля битвы. С небольшим отрядом, в сильном страхе перед величием сверкающих мечей воинов [Абдулла-хана] он покинул поле битвы с быстротой ветра. Он избрал бегство, [согласно стиху]: “Точно они ослы распуганные, что убежали от побеждающего”. [414]
Месневи
Головы этих двух покорителей стран
Не осенила [птица] победы Хумай,
Однако наконец шах, прибежище победы,
Одержал верх над мстительным врагом.
Благодаря молитвам его знамя, подобное солнцу,
Раскрыло врата победы и торжества в небе.
Поскольку враг не смог выиграть битву,
Он решил повернуть поводья назад и [спастись] бегством.
От движения войска [пребывала] в страхе земля,
Сдвинулись горы, чтобы бежать.
[Во время] бегства знамя осталось на месте,
Обвив древко своим разорванным подолом.
От множества убитых на ристалище, [полном] волнений и смут,
Не стало прохода для зефира.
На этом лютом поле брани, в этом опасном месте битвы были захвачены в плен из хисарских султанов Факир-султан, Мухаммад-Шариф-султан, Мухаммади-султан. Многие из них были истреблены мечом мести. Прощаясь с жизнью, они сложили головы надменности на землю унижения. Мухаммад-Шариф-султана передали его высочеству Узбек-хану. Дин-Мухаммад-султана, который также очутился в плену, послали в Чарджуй к Джани-султану, чтобы он вручил клад жизни ангелу смерти в темнице для пожизненно заключенных и перечеркнул на странице бытия надпись “жизнь”.
Месневи
Враг не нашел спасения от меча смерти,
Он лишился жизни, не смог унести мяч [жизни] с ристалища.
Баба-султан с неимоверными трудностями, со слезами горя, со слезами смущения, потеряв надежду на трон и корону власти, отчаявшись сохранить за собой владения, спасся от посягательства мстительного войска [Абдулла-хана] и направился в Ташкент.
Стихи
Сотней уловок жестокий Баба
Спас свою жизнь, [убежал] с поля битвы.
Когда его величество [Абдулла-хан] увидел собственными глазами картину победы и торжества в зеркале [божьей] помощи, он запретил [своему] войску убивать потерпевших поражение. Остатки войска [неприятеля], усталые и разбитые, плача и стеная, просили о пощаде. Будучи помилованы, они обратились в бегство. Победоносное войско разбогатело от неисчислимой военной добычи, от обилия [доставшихся] вещей, они стали богатыми, [взяв] предметы роскоши, изящные вещи, золотую и серебряную посуду, украшения из золота, серебра, драгоценных камней. Его величество /226б/ [Абдулла-хан], считая, что эта победа является украшением больших побед, что она досталась легко, принял [ее] как [одну] из милостей помощи божьей. Он беспрерывно совершал поклоны, [вознося] в молитве благодарность за милость Творца. Он издал приказы, которым повинуется еудьба, о написании реляции о победе.
Писец с ясным умом маулана Хайдар-Мухаммад мунши объединил разбросанные жемчужины [прозы] в ряд словесных выражений, приведенные в порядок жемчужины [стихов] нанизал на нить образных выражений. Он послал добрых вестников по разным дорогам, в различные страны для [оглашения] радостной вести.
Его величество [Абдулла-хан] отличил царскими дарами, безграничными милостями группу людей, которые на том страшном месте, на опасной стоянке уносили мяч первенства друг у друга и прилагали огромные усилия, чтобы изгнать невежд, истребить заблудших. Он сильно отличил каждого согласно их положению и сану, раздав огромное количество даров, великолепные подарки.
Его величество безмерно похвалил за исключительную храбрость, за избыток смелости султана, подобного Хосрову [Ануширвану], Исфандийар-султана, который впервые вдохнул благоухание милостей господних и начал [слушать] пение соловья счастья и исполнения желаний. [Этот султан], несмотря на свое несовершеннолетие, выиграл большое сражение. Узнав о счастье [султана], вдохновленный [его] удачей, [Абдулла-хан], согласно [стиху]: “Почитайте ваших детей, похвалите их за лучшие [их] поступки” [415], пожаловал ему Шахрисябзский вилайет, который достался ему по наследству.
Среди счастливых событий было [отмечено] следующее. В то самое время, когда даштийцы потерпели такое большое поражение, верховный судья кази Нур ад-дин Мухаммад собрал великих и славных людей в высокой пятничной мечети в Бухаре, чтобы прочесть суру Фатх [416] и тем [способствовать] победе августейшего [Абдулла-хана]. Картина победы, которая открыла лицо [Абдулла-хану], конечно, являлась результатом чтения стихов, [ниспосланных] богом, собранием улемов и молитвы лучшего сонма людей. Благоухающее амброй перо написало на страницах дней хронограмму этого события и оставило память среди писателей.
Кыт'а
Государь, по достоинству Джам, Абдулла-хан,
Он тот, кто нанес Баба удар мечом мести,
Он поднял руки рвения в день битвы,
Он закрыл путь отступления врагу,
Он нанес поражение Баба,
Эту дату разум выразил словами: “Разгромил Баба” [417].
О том, как его величество [Абдулла-хан] со счастьем, увеличивающимся с каждым днем, переправился через реку Сейхун, отправился в Ташкент, привел Дарвиш-хана и благодаря
