Когда пение окончилось, Вэнь Яньбо потихоньку возвратился в шатер и приказал телохранителю:
– Позови ко мне воина, который только что отбивал стражу.
Воина вызвали, и, когда тот вошел в шатер, Вэнь Яньбо сказал:
– Я слышал твою песню. Когда ты в ней упоминал о мудрости Чжан Ляна и талантах Хань Синя, то, верно, имел в виду себя?
Воин упал на колени, ударил челом и взмолился:
– Пощадите, господин! Я говорил глупости!
– Да ты не бойся! – успокоил его Вэнь Яньбо. – Я просто хотел попросить у тебя совета. Я вот не знаю, как взять город, а ты распевал, будто знаешь. Вот и научи меня – как? Если скажешь что-нибудь дельное, прикажу соорудить алтарь и пожалую перед ним тебе высокое звание – мне это сделать не трудно!
– Скажу вам, не хвастаясь, я знаю, как отрубить голову Ван Цзэ, – заявил, осмелев, воин.
Вэнь Яньбо поднял его с колен и сказал:
– Как же это можно сделать?
– Признаюсь, мы с Ван Цзэ земляки, в детстве ходили к одному учителю и даже побратались. Вот я и подумал…
– Позволь узнать, как тебя зовут? – перебил его Вэнь Яньбо.
– Меня зовут Ма Суй.
Услышав слово Суй, Вэнь Яньбо обрадовался и подумал: «Видно, это и есть один из трех, о ком упоминал Дальновидящий глаз. Если так, то в успехе можно не сомневаться».
– Расскажи мне, как собираешься действовать? – попросил он.
Ма Суй поведал ему свой план. Обрадованный Вэнь Яньбо воскликнул:
– Если все получится так, как ты говоришь, ручаюсь – в звании обижен не будешь! Но о нашем разговоре пока молчи!
Ма Суй поклонился и ушел…
Утром Вэнь Яньбо поднялся в шатер, отдал указания собравшимся военачальникам, а затем приказал воинам выяснить, кто в минувшую ночь отбивал время третьей стражи, и доставить к нему. Воины быстро разыскали Ма Суя, притащили к шатру и поставили на колени.
– Это ты пел ночью песню и выражал недовольство своей службой? – грозно спросил Вэнь Яньбо.
– Я пел, чтобы не уснуть, – признался тот.
– Ты пел, что тебя оторвали от родины, заслуг не признают, а только заставляют терпеть страдания… Это же призыв к мятежу, подрыв боевого духа всего войска! Да за такое преступление полагается смерть!..
Он кликнул палачей, приказал им вывести провинившегося за ворота лагеря и обезглавить.
– Позвольте доложить, полководец! – взмолился Ма Суй. – Пощадите меня, и я заставлю Ван Цзэ сдаться вам.
Вэнь Яньбо сделал знак страже остановиться:
– Что ты говоришь, смутьян?! Ты хочешь сказать, что сможешь заставить Ван Цзэ сдаться?!
– Истинно так, – заверил Ма Суй. – Мы с Ван Цзэ знакомы давно, он сейчас в безнадежном положении, и если я с ним поговорю, он сдастся без боя.
– Я сейчас напишу секретное письмо, а ты доставишь его Ван Цзэ, – сказал тогда Вэнь Яньбо. – Если он сдастся – я награжу тебя, не сдастся – не миновать тебе смерти.
Вэнь Яньбо написал письмо и передал Ма Сую. Тот покинул лагерь, добрался до стен Бэйчжоу и крикнул:
– Эй, откройте ворота, я к вашему вану по секретному делу!
По приказу начальника охраны Ма Суя перевезли в лодке через наполненный водой городской ров, тщательно обыскали и, убедившись, что никакого оружия при нем нет, повели к Ван Цзэ.
Узнав своего земляка и названого брата, Ван Цзэ обрадовался:
– Давно я тебя не видел! Ты что делаешь в войске Вэнь Яньбо? Зачем ко мне явился?
– Вы же знаете, великий ван, человек я ничтожный, потому и угодил в солдаты, – стал рассказывать Ма Суй. – Прошлой ночью меня поставили отмечать время, а я, боясь уснуть, начал напевать песенку. Вэнь Яньбо ее услышал, посчитал крамольной, хотел меня казнить. Но я не растерялся и говорю ему: «Если не казните меня – я уговорю великого вана сдаться». Он мне поверил, освободил и велел доставить письмо. Теперь я готов верно служить вам. Я хорошо знаю, что делается в войсках Вэнь Яньбо, и надеюсь быть вам полезным.
С этими словами он передал Ван Цзэ письмо. Тот прочитал и разорвал на клочки.
Затем Ван Цзэ пригласил Ма Суя в зал на пир. Когда все сели за стол, Ма Суй сказал:
– Великий ван, вы повелитель тридцати шести округов. Достоин ли я служить вам?
– Достоин! – отвечал Ван Цзэ. – Мы же с тобой земляки и братья!
Ван Цзэ распорядился подать вино и, пока все пили, расспрашивал, как обстоит дело в войсках Вэнь Яньбо. Ма Суй рассказывал:
– У Вэнь Яньбо всего пятьдесят тысяч войск, а не сто, как он говорит. В последних боях он потерял более десяти тысяч человек убитыми и около десяти тысяч раненными, которые находятся в Фуцзятуне. Так что сейчас численность его войск не превышает тридцати тысяч. Вчера он велел подсчитать запасы провианта, и оказалось, что их хватит лишь дней на десять. Если вы будете стойко обороняться, Вэнь Яньбо через несколько дней будет вынужден уйти.
Обрадованный Ван Цзэ распорядился устроить пир, который продолжался до самого вечера. Во время пира он сказал Ма Сую:
– Помню, как в детстве мы вдвоем сочиняли парные стихи[198], но потом я увлекся военным делом и совершенно забросил литературу. Давай вспомним старину и сочиним по стихотворению, в которых выразим свои заветные желания.
– Что вы! – воскликнул Ма Суй. – Я так бездарен, что даже в детстве не смел с вами тягаться. Где уж теперь! Но если уж вы так хотите, сочиняйте первым, а я попробую подражать.
Ван Цзэ, слегка захмелевший, велел подать тушь, бумагу, тушечницу и кисть и одним росчерком набросал четверостишие:
Государево платье сегодня надел,
сняв боевые доспехи,
По всей стране уже разнеслась
молва о моем успехе.
Когда же настанет время победы
и будет повержен враг,
Другу с которым терпели нужду,
вручу полководческий знак.
– В первой части стихотворения я говорю о том, как раздал деньги и рис шести тысячам воинов, обиженным правителем округа, за что они помогли мне восстать, – пояснил он. – А в последних строках содержится намек на то, что я не забываю старых друзей.
– Великий ван, ваше стихотворение великолепно! – воскликнул Ма Суй. – Мне ли состязаться с вами!?
– Ничего, пиши! – сказал Ван Цзэ. – Потом сравним и посмотрим, кто из нас ученее.
И Ма Суй написал четверостишие на те же рифмы:
О царских одеждах сегодня услышал
от старого верного друга;
Как хорошо, что нынче я встретил
героя небесных чертогов.
И самым младшим военачальником
шел с ним бы одной дорогой,
Могу ли мечтать о высоком ранге,
напоминать о заслугах?!
Ван Цзэ прочитал и громко рассмеялся:
– Да, мечты твои прекрасны! И не только потому, что выражены в стихах!
Они продолжали пить, пока совсем не опьянели, и только тогда разошлись…
На другой день Ма Суй пришел благодарить Ван Цзэ за теплый прием. Ван Цзэ назначил его начальником своей личной охраны, оставил во дворце, поселив вместе с Чжан Ци, и часто приглашал к себе беседовать.
Между тем Ма Суй только и думал, как бы покончить с Ван Цзэ, но не знал, как это сделать. И вот как-то ночью, когда они сидели с Чжан Ци за вином, между ними завязался разговор о дружбе, о том, насколько она верна и крепка, и Ма Суй как бы между прочим заметил:
– Я слышал, что здесь у вас все владеют чудесным искусством даосов. А каким волшебным могуществом владеете вы?
Чжан Ци рассказал ему о горлянке воды и огня. Убедившись, что Чжан Ци совершенно пьян, Ма Суй попросил его показать чудесную горлянку. Чжан Ци приподнял полу халата – на поясе у него висела привязанная тонким шнурком горлянка. Он показал ее Ма Сую, однако отвязывать не стал.
В эту ночь Ма Суй, сославшись на то, что он сильно пьян, остался ночевать у Чжан Ци. Но спать он не собирался – ему нужна была горлянка.
Когда наступила полночь, он слегка потормошил спавшего Чжан Ци и тихонько окликнул: «Брат Чжан!» Тот ничего не ответил и продолжал храпеть. Ма Суй попробовал отвязать горлянку, но не смог – она была привязана мертвым узлом, к тому же он боялся, как бы Чжан Ци не проснулся. Немного помешкав, он вытащил пузырек со смесью нечистой крови и чесночного сока, который постоянно носил при себе, открыл горлянку, накапал в нее немного смеси и снова заткнул пробкой.
Проснувшись на рассвете, Чжан Ци никак не мог припомнить, что произошло с ним накануне…
Однако вернемся к Вэнь Яньбо. Так как после ухода Ма Суя прошло много времени, а никаких вестей от него не поступало, он приказал войскам начать штурм города. Сунь Фу должен был штурмовать западные ворота, Дун Чжун – восточные, Лю Чуньшэнь – южные, а Лю Яньвэй – северные. Войска подступили к городским стенам и ударили в барабаны, вызывая противника на бой.
При виде неприятеля Ван Цзэ срочно созвал военный совет. Все явились, кроме Цзо Хромого, который был до того пьян, что его не могли добудиться. Послали за Святой тетушкой и Ху Юнъэр.
