могут совпадать, но не обязательно; однако, как правило, гласные первых слогов совпадают по долготе или краткости.
Проследив содержание Шилаппадикарам, а также охарактеризовав действующих лиц поэмы и некоторые воззрения автора, мы могли бы закончить нашу вступительную статью словами о том месте, которое это произведение занимает в литературе Южной Индии. Наряду с Тuрукуралом и Рамаяной Камбана Шилаппадикарам принадлежит, к жемчужинам тамильской поэзии. Разумеется, прозаический перевод не может дать даже приблизительного представления о поэтических достоинствах подлинника. В таком переводе становится очевидной излишняя растянутость наряду с немногословием в важных эпизодах. Видный чешский дравидолог д-р К. Звелебил осуществил, насколько мне известно, первый стихотворный перевод Шилаппадикарам на чешский язык, и его перевод был издан в Праге в конце прошлого года. Читатель убедится в том, что поэма показывает весьма полно жизнь Южной Индии в первых веках нашей эры. Автор рассказывает об интереснейших мифах, верованиях, обрядах и обычаях. Историку Индии он сообщает множество фактов о странах и племенах, отдаленных от нас во времени. Любители литературы найдут в этой поэме одну из интереснейших легенд Индии.
В заключение мне хотелось бы выразить сердечную признательность за помощь в переводе трудных мест моему учителю Пурнам Сомасундараму, за ценные критические замечания в рукописи ленинградскому индологу С. Г. Рудину и за огромную работу по редактированию книги А. М. Пятигорскому.
Ю. Глазов
Глава 1
Песня благословения [7] [8]
Восхвалим луну, восхвалим луну за то, что дарует милость этому дивному миру, словно серебристый шелковый зонт [9] властелина Чолы. украшенного гирляндой распускающихся цветов!
Восхвалим солнце, восхвалим солнце за то, что обходит кругом Меру с золотой вершиной, словно огненный диск страны Кавери!
Восхвалим великий дождь, восхвалим великим дождь за то, что проливается с неба, как милость, в мир, огражденный наводящими страх водами!
Восхвалим цветущий Пукар, восхвалим цветущий Пукар за то, что прославил себя и династию своих властителей в мире, огражденном взбухшими морями.
Как про Поди, как про Гималаи, так и про обладающий необычайным величием город Пукар да не произнесут никогда пагубных слов, но изрекут лишь славную похвалу.
И вот в этом городе Пукаре, сравнимом с обширной сваргой и нагалокой, выросла Каннахи, словно золотая ветка на цветущем древе рода Манайкана, рука которого так же щедра благодеянием, как облако дождем. Каннахи достигла двенадцати лет и воплотила в себе великие сверкающие добродетели любви, так что другие женщины восхищались ею и преклонялись перед нею, говоря, что ее красоту можно сравнить лишь с обаянием Лакшми, восседающей на лотосе, а своей чистотой она подобна Арундхати, чуждой всякого зла.
В том же городе вырос и достиг шестнадцати лет сын известного своим богатством и необычайной щедростью Масаттувана [10], род которого возвысился вместе с лучшими семьями в государстве великого властителя. Добродетельного юношу звали Коваланом. Слава о нем, как об умелом торговце, распространилась в других странах, и луноликие женщины, собравшись в круг, где слова прекраснее музыки, восхваляли его и называли обладающим алым копьем Муруганом, что вызывает восхищение при первом взгляде.
В один из дней родители пожелали устроить пышную свадьбу Ковалана и Каннахи. Посадив на спину слона украшенных драгоценными ожерельями женщин, они возвестили всему городу о свадьбе.
И вот бьют барабаны, гремят литавры, одна за другой оглашают воздух раковины [11], подняты белые шелковые зонты, словно появился сам властелин, улица наряжена предвещающими счастье украшениями. В мандапе с колоннами, инкрустированными алмазами и украшенными в верхней части распустившимися цветами, в красивом, сверкающем жемчугом шатре под голубым шелковым куполом, в тот самый час, когда идущий по небу месяц соединяется с Рохини, Ковалан вместе с Каннахи, своей красотой подобной Арундхати, совершил под наблюдением престарелого брахмана обряд обхода вокруг огня в согласии с предписаниями вед. Какое наслаждение испытали глаза свидетелей этого зрелища! Женщины со сверкающими умащенными телами разбрасывали вокруг зерна риса и цветы, провозглашали счастливые пожелания, пели, бросая украдкой взгляды на жениха. Украшенные гирляндами с трепещущими цветами, они разбрызгивали ароматные жидкости и пополняли воздух благовонным курением. Красавицы с упругими юными грудями разбрасывали истертый в пыль благоуханный сандаловый порошок; женщины, чьи лица озарены улыбкой, несли горящие лампы, сосуды, наполненные водой, горшки с только что зазеленевшими всходами. И красивые женщины с вьющимися локонами, украшенными цветком, с прекрасными золотыми ожерельями бросали крохотные бутоны и возглашали:
— Да не разлучится она с любимым! Да не разомкнутся обнимающие руки! Да будет уничтожено зло!
Каннахи, своей красотой напоминавшую Арундхати в этом прелестном мире, положили на роскошное благоухающее ложе, и женщины восклицали:
— Пусть вращает единовластно свою чакру повелитель Чолы, дерзновенный меч которого прошел сквозь множество сражений по склонам Гималаев, с одной стороны которых высечен им свирепый тигр [12], а с другой — возвышается золотая вершина [13].
Глава II
О семейной дхарме
Роскошен великий город Пукар, где в изобилии живут торговцы, богатствам которых могли бы позавидовать многие властелины мира. Пукар обладает таким богатством, что он не оскудел бы, — явись сюда гости со всей обширной земли, окруженной ревущим океаном [14]. Жители наслаждались жизнью, словно обитатели Уттара-Куру, вкушавшие наслаждение за свершенные ими подвиги тапаса. Здесь родились красавица Каннахи с большими, как цветы, глазами и ее возлюбленный супруг. Оба были потомками великих родов с неоскудевающими традициями добродетели; их предки привезли на больших и малых судах редчайшие драгоценности и такие богатства, словно бы все страны мира свезли сюда свои сокровища.
Они возлежали на постели с коралловыми ножками, словно сделанной самим Майяном, в одной из зал на среднем этаже высокого дворца. Аромат красной лилии смешивался здесь с благоуханием алой кувшинки, лотосов с неопадающими листьями и распустившимися бутонами, вокруг которых кружат пчелы [15]. Сквозь тонкие щелочки занавеси, составленной из гирлянд жемчуга, проникает в залу теплый ветер, напоенный ароматом, вместе с пчелой, что пропиталась запахом водяной лилии, собрала пыльцу в кустах чампаки с цветами, подобными букету, в серебристых раскрывшихся лепестках нежного душистого пандана. Во вьющихся локонах ясноликой красавицы запуталась пчела; молодые супруги переполняются желанием и поднимаются на верхнюю террасу дворца, где восседает сам Весенний жар — бог страсти со своей стрелой из благоухающего цветка. Они возлежат на ложе с
