Имруулькайс - Любовная лирика классических поэтов Востока

Есть ли смысл исполнять обещанья — не знает.
В час любви ничего — кроме брани, не знает.

О, не спрашивай, можно ли было не пить, —
Там, где просят, никто колебанья не знает.

Той минуты, когда она станет твоей,
Камнесердное это созданье не знает.

Всех влюбленных на свете мудрее петух:
Время песни и время молчанья он знает.

О Наби, о страданьях любовных никто,
Кроме той, что дарила страданья, не знает.

Та, чей образ печален, печали с собой не приносит.
Друг приносит позор и обиду, чужой не приносит.

Просвещенному мужу всем сердцем завидую я:
В кабачках пропадает, но брани домой не приносит.

Мимолетная ласка оценена в тысячу ран —
Равнодушное сердце любви никакой не приносит.

Мое ухо — дверное кольцо на воротах небес,
Никакого веселья напев городской не приносит.

Опьяненная розой, наглеет душа соловья.
О Наби, исцеленья напев твой хмельной не приносит.

Влюбленному — лобзание награда.
Красавица согласна. В чем преграда?

Спор юношей опасен старикам.
Страдает сердце от страданий взгляда.

Грудь алтаря на части б не рвалась,
Будь на земле блаженство и услада.

Перо привыкло кланяться словам —
Поэту раболепствовать не надо.

Не приходи в отчаянье, Наби,—
По воле божьей отомкнутся клады.

Ежечасно о счастье просить мы устали.
От притворств, что умеем любить, мы устали.

Мы забыли в разлуке о радостях встреч;
Вкус вина опротивел — и пить мы устали.

От наплыва страстей невозможно устать,
Но тревогу на сердце носить мы устали.

В самых страшных страданьях усталости нет,
Но за женщину ближнему мстить мы устали.

Воспевая любовь, расскажи о Наби и о ней —
О Лейли и Меджнуне давно говорить мы устали.

«Ротик-бутончик, раскройся в цветок!» — говорил.
«О кипарис длинноногий, приди в кабачок!» — говорил.

Падал к ногам ее стройным и руки ее целовал.
«О помоги!» — распростершись у ног, говорил.

Стан серебристый в объятья свои увлекал.
«Нет никого, кто еще бы спасти меня мог!» — говорил.

«Где же стихи твои, друг мой?» — спросила она.
Вместо ответа Наби языком своих строк говорил.

Виночерпий, от боли в висках о спаси ты меня!
Чашей на пиршестве не обнеси ты меня!

Если ты хочешь, чтоб в адском огне я сгорел,
То океан моих слез унеси от меня!

Боже великий, не надо судить никого —
О прегрешениях мира спроси ты меня.

Все принимаю: тоску, одиночество, боль —
Только бы роза-луна целовала в ланиты меня.

Если Наби зарыдает над чистой рекой,
В гибели лилий вините открыто меня!

Ветерок, долети до желанной двери. Говори.
«От стенаний разбились его алтари», — говори.

О груди рассеченной, о темных приливах тоски,
Об огне, что сжигает меня изнутри, — говори.

Пусть бутоны распустятся в розы, пусть реки поют.
Только ты, соловей, не расплачься смотри. Говори.

О безумье разлуки, о жажде свидания с ней,
Как я плакал всю ночь до зари… Говори.

О желаньях твоих ты бессилен поведать, Наби.
Лишь для песен прозрачных перо заостри. Говори.

Есть услада в ожоге клеймом на руке, может быть.
В том, что роза цветет не в моем цветнике, может быть

В удивленье меня повергают надежда и страх.
Рассказать ли? Язык удержать на замке, может быть?

Потерялась печатка. Искать мне ее у кого?
У меня на груди? У тебя в завитке, может быть?

Страстной песней весенней прославит тебя соловей.
Нерасцветшая роза зачахнет в ростке, может быть.

Словно серьги, в ушах у друзей твои бейты, Наби.
Ты слагал их, грустя от нее вдалеке, может быть.

Никто в доме сердца порядка не видел.
Никто меня дремлющим сладко не видел.

Несчастный, разделит ли грусть твою тот,
Кто в чаше веселья осадка не видел?

Не требуй, садовник, наград за труды:
Незрячий цветок свою грядку не видел.

Сегодня так гибок и прям ее стан,
Как будто любви лихорадку не видел.

Клянусь вам, тончайший ценитель стиха,
В газелях Наби недостатка не видел.

Розе душистой в саду только летом свобода.
Только в любви соловьиным дуэтам свобода.

Время Ферхада и Кайса ушло навсегда.
Только на торжище жалоб поэтам свобода.

Мы обгорели на темных дорогах страстей.
Пепел развей, ветерок! Только в этом свобода.

Пленники мрака, бедны мы в деяньях своих —
Не озарила нас утренним светом свобода.

Выпей с друзьями, Наби, и берись за перо —
Разве не в слове, вином разогретом, свобода?

Ты, сердце, верный соловей,
       и ветвь куста тебе нужна.
Ты сердцем названо затем,
       что красота тебе нужна.

Чтоб длилась молодость твоя,
       беги стареющих красот.
Лишь юная — огонь! полет! —
       в твои лета тебе нужна.

Ты, сердце, истинный поэт:
       тебе лишь свежий образ мил —
Красотки девственная стать
       ведь неспроста тебе нужна.

Люби красавицу, люби,
       но откровенность — враг судьбы:
Как болтовня нужна другим,
       так немота тебе нужна.

Когда, поправ и месть и злость,
       дом счастья восстановлен вновь,
Тогда высокий нужен гость,
       и честь тогда тебе нужна.

Когда ж, охотясь на газель,
       за новым смыслом скачешь, — знай:
Чьи косы ловят, как аркан,—
       лишь только та тебе нужна.

Перо мое! Ее уста
       не описать, но все равно
Для точных слов вся сладость уст,
       их полнота тебе нужна.

Когда ты мастер, о Недим,
       то ткань стиха найдет базар.
Для славы новая газель —
       не для стыда тебе нужна.

Сказала милая слова, —
      секрет всех благ в них был сокрыт.
Вчерашней ночи тайный знак,
      прекрасный знак в них был сокрыт.

Кабак снаружи мрачным был,
      уныньем веяло от стен,
Но ведь другой и нрав и пыл —
      другой кабак в нем был сокрыт!

Увы! Та лодка проплыла,
      я заметался от тоски,
Пропели с лодки мне шаркы[107],
      и что за мрак в нем был сокрыт!

Звук флейты опалил огнем.
      Но знает разве что простак,
Какой там — мертвый иль живой,—
      какой очаг в ней был сокрыт?..

Шалунья! Где же твой Недим?
      Вы вместе ездили в Гёксу —
Среди ковров, цветных мутак[108]
      от лишних глаз ваш пир сокрыт.