Лопе де Вега - Том 2

Сейчас.

Поторопись.
Она себя не выдаст? Нет, сегодня
Приду с огнем, и пусть меня убьют.
Достань фонарь и вставь туда свечу.

Не зажигать?

Дурак! Зажечь, конечно,
Но наглухо закрыть. И эта рожа
Клянется мне, что на меня похожа!

И как же это быть могло,
Что мне тогда же не сказали?
Я ум теряю от печали.

И что? Он ранен тяжело?

Да, ранен! Хорошо, что тут,
В Валенсии, хирургов много,
А то бы умер у порога.
Теперь, надеются, спасут.
Когда посол явился к нам,
Чтоб мы его письмом снабдили,
Его мы вот как наградили!

Он, верно, повод подал сам.

Нет, он ни с кем не говорил;
В чем дело, он не понимает.

И кем он ранен, он не знает?

Чтобы узнать, кто это был,
Я уступил бы пол-именья.

Ты думаешь помочь ему?

Я в дом к себе его возьму,
Дабы избегнуть разглашенья.
Так лучше для твоей же чести,
Мне нужен письменный прибор.
Нельзя, чтобы его сеньор
Не получал о нем известий.

Ола! Зажгите в спальне свечи!

Пойду писать. Отправим срочно.

И в этот вечер, как нарочно,
Старик свалился мне на плечи!
Я каждый миг Камило жду.
А в доме этот призрак бродит.
Камило, впрочем, здесь же входит,
И я всегда их разведу.

Старик уже сидит и пишет.

Урбан явился. Наконец!

Сеньора! Вот и ваш слепец.

Я в гневе. Пусть он это слышит.

Могу я скинуть свой колпак?

Гасите свет.

Ночная дама
Опять незрима и упряма?
Нет, я не в силах больше так!
Я свой клобук снимаю сам.
Не все ль равно? Вы без огня
Не разуверите меня.

Я не могу открыться вам,
Но вы не выйдете отсюда,
Не разуверившись вполне.
Подумав дурно обо мне,
Вы поступили очень худо.
И если б вы судили здраво,
То вы бы вспомнили хоть раз,
Что дама, любящая вас,
Была совсем не так костлява.
И как бы ни были вы слепы,
Вы все же не лишились рук,
Чтоб с ужасом поверить вдруг
В какой-то домысел нелепый.
Вы слишком юны, очевидно,
У вас еще незрелый ум;
Вы говорите наобум,
А то, что пишете, — постыдно.
И все-таки я вас прощаю,
А это значит, что люблю.

Я заблужденье искуплю,
Но заблуждался ли, не знаю.
И если тут светлей не станет,
Я не поверю вам ничуть;
Кто раз умеет обмануть,
Тот много раз еще обманет.

И все ж огня я не зажгу.

Все остается так, как было?

Пусть я утрачу вас, Камило,—
Я согласиться не могу.

Но и глумиться каждый раз
Нельзя над рыцарем, сеньора.
Мне все равно: пусть будет ссора.
Вот свет, и я увижу вас.

Не может быть! Вы — та вдова,
С которой я так рад встречаться?

О горе мне! Куда деваться?

Душа для счастья вновь жива.

Не рыцарь поступает так.

Молю вас, опустите руки.

Что за насилье! Что за муки!

Кто звал? В чем дело? Крики, мрак!

Мужчина, здесь, в подобный час?
Мужчина с обнаженной шпагой?

Могу заверить под присягой,
Что обнажил ее для вас.

Дай света, созови народ.

Сеньор мой! Ничего не нужно;
Все можно кончить очень дружно,
Без треволнений и хлопот.
Идальго этот — тот Камило,
С которым ты давно знаком;
Меня он любит, и о нем
Мне тоже сердце говорило.
И если, дядя, ты согласен,
Мы будем мужем и женой.

Ну что же, дело не за мной.
Твой выбор, я скажу, прекрасен.
А этот — сразу: рубит, колет!
Ведь я вас помню вот каким.

Так будьте же отцом моим.
Исполните, о чем вас молят.

Зови свидетелей, Урбан.

Лечу.

Мне все-таки обидно.
Я разве враг тебе? Не стыдно
Вводить меня в такой обман?
К чему я письма сочинял,
Раз вы обещаны друг другу?

Да ты бы сразу всю округу
Или полгорода созвал.

Они толпились под окном.

Я вижу цвет окрестной знати.
Сеньоры! Вы явились кстати,
Дабы свидетельствовать в том,
Что Леонарда и Камило —
Неразлучимая чета.

Где рядом честь и красота,
Естественно, чтоб так и было.
Все, чем прекрасен этот свет,
Да пребывает с вами вечно,
И я желаю вам сердечно
Безоблачных и долгих лет.

Я и сеньор мой к брачным узам
Пришли в один и тот же день.

Моя любовь — всего лишь тень
Пред столь блистательным союзом.
Кто солнцем счастия согрет,
Тому заморских стран не надо;
Вдвоем вас всюду ждет отрада
Безоблачных и долгих лет.

А что ж мне Марту не дадут?