Лопе де Вега - Том 3

Нет на свете места краше
Этой набережной!

Да!

Чередой плывут суда
К пристаням Севильи нашей.
Погляди-ка: вдалеке
Вновь какая-то флотилья…

Будто новая Севилья
Здесь возникла, на реке.

Корабли, став борт о борт,
Мост устроили плавучий.

Людно как!

Толпой кипучей
Оживлен севильский порт.

Лучше нам пойти к таможне.
Все, что наш испанский флот
В страны дальние везет,
Увидать сейчас там можно.

Ящики, тюки да бочки?
Что за интерес, скажи,
Слушать там про платежи,
Про кредиты, про отсрочки?

Любопытно!

Нет, Урбана,
Мы побудем тут. Взгляни,
Сколько кораблей. Они
Знают штормы океана.
Все почти что страны мира
Здесь увидишь. Их суда
Торговать плывут сюда,
К берегам Гуадалкивира.
Погляди, как моряки
Перетаскивают грузы.
Падки с давних пор французы
На испанские клинки,
А из Франции для нас
Кружева идут и ленты,
Мишура и позументы,
Сукна, бархат и атлас.
Из Неметчины идет
Бумазея да холстина.
А туда вывозят вина,—
Им на севере почет.
Лес и руды ввозят баски.
А индийские купцы
Жемчугов везут ларцы,
Амбру, пряности и краски.
Кажется, что золотой
Этот берег, не песчаный.

С нами все торгуют страны!

К нам улов привозят свой
Рыбаки из Гибралтара;
Хоть иной рыбак, заметь,
Может сам попасться в сеть
Берберийского корсара.[1]

Суматоха, брань, свистки…

Многолюдно тут сегодня.

Видите, спустили сходни,
Сносят на берег тюки.

Видный кавальеро!

Да!
Вы закрылись бы мантильей.

Он, видать, чужой в Севилье.
Пусть посмотрит, не беда,
Что такое севильянка.

Верно, сердцеед.

Сеньор!
Мы одни.

Отважный взор,
Благородная осанка.

Мне сказали — за рекой
Кормчий есть надежный.

Право?
Тут, кажись, и переправа.
Только лодки — ни одной.
Все у пристаней.

Покличь,
И придет оттуда лодка.

Эй!..

Какая-то красотка
Глаз не сводит с вас.

Вот дичь!
Не до женщин мне, Толедо.

Коль мужчина удручен,
Духом вмиг воспрянет он
От любви и от обеда.

Женщина тому виной,
Что бегу я из отчизны.
Пол неверный, пол капризный!
Навсегда он проклят мной.

Хороша, как ангел божий!

Поднимать не стану глаз,
Осенюсь крестом сто раз.

Обижать девиц негоже.
Подарите им хоть взгляд.

Мне мерзка вся их порода.

Вы еще в поре восхода,
А печальны, как закат.
Вы еще в расцвете мая,
А студёней декабря.

Юность пролетела зря…
О коварная! О злая!
Ревность я перебороть
Не сумел — и пал Альберто.

А лихой был кавалер-то!
Упокой его господь!
Но, сеньор, зато вы живы.

Да, но в Индию бегу.

Я поклясться вам могу,
Что иначе не могли вы
Поступить. Судьба!

Ну ладно.
Рассуждать нам недосуг.
Подтащи к воде сундук.
Очень было бы досадно,
Если бы я опоздал
К экспедиции примкнуть.
Флот уже собрался в путь.
Молод, правда, адмирал,
Но стяжал сан адмиральский
Славным не одним деяньем
Дон Херонимо, прозваньем
Кордовский и Португальский.[2]

Где ж он?

Говорит молва,
Что в Санлукаре, тут, близко,
Обсуждает дон Франсиско,
Здешней гильдии глава,
План похода с ним совместно:
Снаряжение, финансы…

А эскадра?

У Бонансы.

Не слыхал, сказать вам честно.

Это где Гуадалкивир,
Кончив путь, впадает в море.

Значит, на корабль? И вскоре
Пустимся в широкий мир?

Есть письмо для адмирала
От его отца: мол, рад
Будет он, когда отряд
Сын мне вверит под начало.

Кто ж его отец, дон Лопе?

Нынче болен он и стар,
Но когда-то граф Вильяр
Был известен всей Европе.[3]

Помоги, святой Маврикий!
Пусть дадут нам важный пост!

Слышно, он доступен, прост,—
Новый Александр Великий.[4]