У Бьёрна был дом в городе рядом с палатами ярла, а за городом усадьба, как уже
было сказано. Как-то раз Мёндуль пришел к Бьёрну, когда того не было дома, и не
было никого, кроме Ингибьёрг, его жены. Мёндуль стал с ней любезничать, и ей это
нравилось. Тогда он предложил ей лечь с ним в постель, уговаривая ласковыми
словами. Мёндуль сулил ей много хороших подарков и порочил Бьёрна каждым словом,
говоря, что он не мужчина.
Ингибьёрг очень рассердилась, ответила ему насмешливо и сказала, что с ним
никогда не пойдет. Тогда Мёндуль достал из-под плаща кувшин и предложил выпить
для примирения. Но она ударила по кувшину снизу, и содержимое выплеснулось
Мёндулю в лицо. Он рассвирепел и сказал:
— Я не успокоюсь, пока не отплачу тебе и Бьёрну, твоему мужу, за бесчестье,
которое вы мне причинили и словом и делом.
Он ушел из дома Бьёрна, отправился к ярлу Торгнюру и сказал:
— Я хочу, государь, чтобы вы оказали мне честь и приняли этот пояс, который мне
достался в наследство от отца.
И он положил его на стол перед ярлом. Пояс был золотой, украшенный драгоценными
камнями. Ярл подумал, что никогда еще не видел более ценной вещи. Он
поблагодарил Мёндуля и сказал, что не получал еще подобного подарка от человека
незнатного. Мёндуль оставался всю зиму самым близким ярлу человеком, а Стевнир и
Бьёрн не были так близки. Ярл очень ценил свой пояс и всегда, когда пировал,
показывал его своим друзьям.
Той зимой на Ингибьёрг, жену Бьёрна, напала какая-то странная болезнь. Она
сделалась черной, как смерть, и была ко всему безразлична, точно безумная. Бьёрн
очень опечалился, потому что сильно любил жену.
Однажды зимой во время пира у ярла пропал пояс. Его везде искали, но нигде не
могли найти. Ярлу показалось, что это большая потеря, и он велел тщательно
искать пояс, однако его так и не нашли. Ярл спросил Мёндуля, что тот думает по
этому поводу и где надо искать.
— Мне трудно ответить, кто взял пояс, хотя я догадываюсь, кто бы это мог быть, —
отвечает Мёндуль. — Похоже, тот, кто взял пояс, украл не только его. Должно
быть, это сделал знатный человек, тот, кто всегда завидовал вашей славе. Вот мой
совет — прикажите обыскать всех тогда, когда никто не ждет этого. Во время
обыска не разрешайте никому выходить, хотя бы он и был очень знатен. Тот, кто
добровольно не откроет свой сундук, и украл ваш пояс. Кто совершил такое, должен
по закону болтаться на виселице.
Ярл решил, что это хороший совет, и велел так и сделать. Он приказал созвать всю
свою дружину и объявляет им, что хочет обыскать их сундуки. Чтобы никто не счел
это обидным для себя, он велит сначала обыскать Стевнира, своего сына, и своего
советника Бьёрна. Они охотно согласились на это. Так и было сделано. Сперва
Стевнир показал свой сундук. Там ничего не нашли. А потом обыскали Бьёрна и всех
остальных, кто был в замке, и опять безрезультатно.
Тогда Мёндуль сказал:
— У Бьёрна ведь больше сундуков, чем стоят здесь, а их еще не обыскивали.
— Конечно, — говорит Стевнир, — Бьёрн держит кое-что и за городом, но я уверен,
что там нет смысла искать.
Ярл приказал им идти туда. Так и было сделано. Бьёрн позволил произвести обыск,
как и прежде. Мёндуль подходит к одному старинному сундуку и спрашивает, что в
нем. Бьёрн отвечает, что там старые корабельные заклепки. Ярл велел открыть этот
сундук. Бьёрн искал ключ, да так и не нашел. Тогда ярл подошел, взломал сундук и
вывалил все содержимое. На самом дне лежал пояс! Все дивились происшедшему, а
больше всех — Бьёрн, потому что он-то уж знал, что невиновен. Ярл рассвирепел и
приказал схватить Бьёрна.
— Я, — сказал он, — повешу тебя на самой высокой виселице завтра же поутру! То
же самое ты делал и раньше, хотя только сейчас я узнал об этом.
Бьёрна схватили и крепко связали, и никто не посмел возразить, хотя все считали
его невиновным. Бьёрн просил, чтобы его подвергли испытанию в соответствии с
обычаем страны, но ярл и слышать об этом не хотел. Все же Стевнир добился от
ярла, своего отца, чтобы тот оставил Бьёрна в живых еще на семь дней. За это
время могло обнаружиться что-нибудь, что спасло бы Бьёрна. Сам же Бьёрн все это
время должен был находиться под присмотром Мёндуля и не появляться в городе.
Многие сожалели об этом, потому что Бьёрна очень любили.
После этого ярл со своими людьми отправился пировать к себе в палаты. Начался
пир, и как только дружинники вкусили первое блюдо и отведали из первого кубка,
исчезла их былая приязнь к Бьёрну, и всем показалось, что он и вправду виновен.
Теперь Мёндуль поселился в усадьбе Бьёрна, прогнал всю его челядь и завладел его
женой. Он ложился с ней в постель на глазах у Бьёрна каждую ночь, и она его
ласкала, а Бьёрна, своего мужа, совсем забыла. Бьёрну тяжело было это терпеть.
Так и протекали эти семь дней, о которых прежде говорилось.
Теперь сага возвращается обратно к тому месту, на котором оборвался рассказ,
ведь нельзя разом говорить о двух событиях, хотя бы они и происходили
одновременно.
24
Теперь надо рассказать о том, как Хрольв и дочь конунга ехали из Гардарики.
Однажды они увидели, что за ними скачет какой-то человек. Он был в исподнем, но
опоясан мечом. Человек быстро догнал их, и Хрольв узнал в нем Вильхьяльма.
Вильхьяльм бросился в ноги Хрольву и просил пощады. Он сказал:
— Как только мы с тобой расстались, я хлебнул горя, потому что конунг приказал
посадить меня в темницу и хотел убить. Благодаря моей смекалке мне удалось
бежать. И вот я, голодный и продрогший, отдаюсь на твою милость. О, Хрольв, мой
господин, что хочешь, со мной делай! Никогда я не поступлю так, как было бы тебе
не по душе. Если ты оставишь меня в живых и позволишь ехать с тобой в Данию, я
обещаю всегда быть верным тебе.
Хрольв принял близко к сердцу беду Вильхьяльма. Он сказал, что не собирается его
убивать, хотя тот и заслужил смерть. А дочь конунга сказала, что они, должно
быть, поступают необдуманно:
— У него злобный вид, он замышляет недоброе.
Вильхьяльм поехал с ними и все время держался услужливо и подобострастно, но не
мог без опаски подойти к коню Дульцифалу, потому что тот кусал его и лягал. Так
они ехали, пока им не остался только один день пути до владений ярла Торгнюра.
Они устроили привал в лесу и вечером сложили шалаш. Хрольв и дочь конунга спали
в шалаше каждую ночь, а между ними лежал обнаженный меч. Той ночью Вильхьяльм
уколол Хрольва шипом сна. Рано утром Вильхьяльм встал, подошел к коню Дульцифалу
и надел на него седло, но только это конь и позволил сделать.
Хрольв спал в доспехах, а поверх доспехов на нем был плащ Вефрейи. Когда
Ингигерд встала, она как ни старалась, не могла разбудить Хрольва. Она вышла из
шалаша и плачет. Вильхьяльм увидел это и спрашивает, почему ей не спится. Она и
говрит:
— Все мне нравится в Хрольве, но он спит так крепко, что я не могу разбудить
его.
— Я разбужу его, — говорит Вильхьяльм.
Он пошел туда, разметал шалаш и отрубил Хрольву обе ноги, после чего он завернул
их в свою одежду. А Хрольв продолжал спать мертвым сном, как и прежде.
Дочь конунга спрашивает, что это так треснуло.
— Часы жизни Хрольва, — ответил Вильхьяльм.
И воскликнула дочь конунга:
— Да будут прокляты твоя жизнь и твои руки! Сотворил ты тягчайшее злодеяние!
Ждет тебя ужасный конец!
— Выбирай теперь одно из двух, — говорит Вильхьяльм, — что тебе больше нравится.
Ты можешь поехать со мной к ярлу Торгнюру, и там ты подтвердишь все, что я буду
рассказывать, потому что я думаю, что мне не стоит возвращаться в Гардарики.
Либо я убью тебя, раз уж ты мне попалась.
Она подумала, что не стоит выбирать смерть, коли есть возможность остаться в
живых, и что от Вильхьяльма можно ожидать всего. Она сказала, что поедет с ним и
не будет прекословить тому, что он скажет, если Вильхьяльм не будет позорить ее
своими словами, и ей пришлось поклясться ему в этом.
Вильхьяльм хотел забрать с собой коня Дульцифала, но у него ничего не вышло,
потому что он даже близко не смог подойти к коню: тот кусался и лягался. И
подойти к Хрольву конь ему тоже не дал. И меч ему не удалось забрать, потому что
он был слишком тяжел для него. Хрольв остался там лежать, а Вильхьяльм и
Ингигерд отправились в путь. Дочери конунг было тяжело уезжать и оставлять
Хрольва в таком положении.
Про их поездку нечего рассказывать до тех пор, пока они не прибыли к ярлу
Торгнюру. Он вышел навстречу дочери конунга, радушно встретил ее и оказал ей
