class="title3">
308
Бретонцев в Париже не любили, уже потому Горожанин весьма критически относится к этому назначению.
Таннеги дю Шатель, убежденный арманьяк, позднее спасет жизнь дофину во время бунта 1418 года и будет одним из убийц Жана Бесстрашного на мосту в Монтеро.
Горожанин ошибается. Смещены были трое эшевенов — сторонников бургундской партии — Жан де Труа, Гарнье де Сент-Йон, и Робер де Беллуа (мясники), на место которых были назначены сторонники арманьякской партии. Назначение произошло 17 августа, в обычный для эшевенов срок сложения полномочий. Однако, от Горожанина не ускользает тот факт, что новое правительство спешит расставить на ключевые посты «своих» людей.
Гийом Сирас, дворцовый плотник герцога Беррийского и Перрен Оже, меняла, были оба сторонниками арманьяков.
Item — «далее» (лат.) Это слово, привычное в то время в среде клириков и судейских, как отмечает Колетта Бон, появляется в Дневнике в записях за 1413 год, и далее начинает появляться достаточно систематично, при начале новой записи.
Бастилия, Лувр, Сен-Клу и Шарентонский мост — ключевые места для обороны Парижа против нападения извне.
С точки зрения Горожанина все арманьяки равно проникнуты ненавистью к парижанам. (Стоит заметить, что в парижской копии Дневника, по-видимому ошибка переписчика — вместо haineux «ненавистники» «anciens» — «бывшие».
По мнению Колетты Бон, розыск этот велся чисто формально, т. к. у беглецов было достаточно времени, чтобы оказаться вне досягаемости.
Ставить у дверей фонари, чтобы никто не смог прокрасться по улицам незамеченным, принято было во времена бунтов и социальных потрясений. Одновременно к дверям ставились ведра с водой, чтобы немедленно погасить возможный пожар.
Мирное соглашение было подписано 8 августа 1413 года. Согласно этому документу, запрещалось набирать вооруженные отряды частным образом, однако, парижское ополчение сохранялось.
В целях обороны Париж разделялся на 24 квартала, каждый во главе со своим старостой, в обязанности которого входило содержать в хорошем состоянии часть стены и рва, опоясывавших его квартал, а также выставлять заранее оговоренное число военнообязанных для несения часовой службы или обороны города. В подчинении у квартального старосты находились пятидесятники, им же были подчинены десятники.
Анри де Марль был назначен на роль главы судебной власти во Франции 8 августа 1413 года и занимал этот пост в течение пяти следующих лет. Придерживался политики нейтралитета.
Эсташ де л’Этр стал канцлером во время восстания, после его подавления бежал в Бургундию.
Горожанин ошибается, Арно де Корби исполнял эту должность в течение 25 лет, с 1388 до 1413 года.
Прежний капитан Парижа, Элион де Жаквиль, активный участник мятежа, сумел бежать в Бургундию.
Робер де ла Эз по прозвищу Ле Борнь, то есть «одноглазый», отсутствовал в Париже во время восстания, и после приезда был вторично утвержден в своей должности. Таким образом Горожанин ошибается, де ла Эз никогда не терял своего поста.
В подлиннике «ouvrait a la volee» «била наотмашь». Колетта Бон указывает на связь этого выражения со старинной игрой в мяч, называемой «пом» — предшественницей современного тенниса. Перевод выполнен в соответствии с этим толкованием.
Ворота Сен-Мартен и ворота Тампль были частью т.н. «новой стены», располагавшейся на левом берегу Сены, для защиты университетского квартала.
Т. е. Пьер дез Эссар.
Церемония была проведена тайно, т. к. обратное могло вызвать бунт в Париже, по-прежнему настроенном пробургундски. Дез Эссар оставался для многих предателем. Еще не укрепившиеся у власти арманьяки не желали рисковать.
Хук — часть мужского средневекового костюма, короткая накидка. Представляла собой прямоугольный кусок материи с отверстием для головы, равно спереди и сзади доходившая до середины бедра.
По замечанию Колетты Бон, арманьякские хуки носились вместе с белой перевязью или пришитым на них белым крестом, порой также украшались жемчугом. Они появились в Париже после того, как 31 августа руководители партии въехали в город. «Многочисленность», о которой сетует Горожанин объясняется тем, что любой мало-мальски осторожный житель города, не желая навлечь на себя беды отныне должен был хотя бы внешне казаться сторонником арманьякской партии.
«Им», т.е. по-видимому, арманьякским принцам. В римском манускрипте «никто же не смел высказаться в их защиту».
Герцог Бургундский, понимая, что игра проиграна, предпочел уступить город соперникам и уехал прочь, надеясь собрать новое войско для продолжения борьбы. Его отъезд датируется 22 августа, в Лилль он прибыл 29-го.
В римской версии Дневника «хотя по родству имел на то право», т. е. родители обеспечили ему право захоронения.
Автор ошибается. День Св. Матфея приходится на 21 сентября, ворота были открыты для проезда 16-го.
Пьер Жансьен уже занимал должность купеческого прево в 1412-1413 гг. Кабошьены ставили ему в вину «чрезмерное честолюбие», на что, по мнению Колетты Бон, и указывает автор.
Андрэ Маршан пробыл на этой должности до ноября 1415 года, несмотря на то, что ее усиленно оспаривал у него будущий убийца Иоанна Бесстрашного Таннеги дю Шатель.
Каждая смена власти знаменовалась полной переменой всех должностных лиц, что вызвало неразбериху в управлении и лишь усиливало финансовый кризис. Отставленные сторонники герцога Бургундского, как правило, бежали во Фландрию, арманьяки — на Луару.
Песенная агитация — характерная черта Средних веков. Как правило, это было занятие для старших детей и подростков — т. к. по предположению Колетты Бон —
