здесь идет о Жорже де ла Тримуе, великом кастеляне Франции.
Белые шапероны Париж впервые принял в 1382 году во время восстания майотенов в знак солидарности с восставшим в то же время Гентом и готовности объединить усилия против чрезмерных аппетитов налогового ведомства. Белые шапероны в мае 1413 года формально стали откликом на прибытие в Париж посланцев Гента, желавших пригласить к себе сына Иоанна Бесстрашного — Филиппа, в будущем Филиппа III Доброго-и в то же время тревожным знаком, показывавшем, что Париж выходит из-под контроля герцога Бургундского.
Св. Ландерик или Св. Ландри (ум. около 656 г.) — местночтимый святой, епископ Парижский. Основал в городе первую больницу — т.н. Отель-Дьё
Смерть де ла Ривьера была подозрительна уже для современников. Если официально утверждалось, что он покончил с собой, размозжив себе голову о бочонок вина, Жан Жювеналь дез Юрсен в своей Хронике утверждает, что во время самосуда в тюрьмах его зарубил топором кабошьенский капитан Парижа Элион де Жаквилль.
Симонне Пети-Мениль был оруженосцем дофина.
Парижская пинта — мера объема, около 925 литров.
Речь идет о старинном обычае тащить осужденного в лежачем положении на решетчатых салазках.
Т.е. в Бастилии. Речь идет о дворянах, которым герцог Бургундский пообещал сохранить жизнь, если они добровольно оставят Бастилию. Как его пленники, они были помещены во дворец, но в скором времени герцог, видя что ситуация выходит из-под контроля, чтобы успокоить толпу предпочел выдать их для казни.
Колен или если верить Монтреле и Сен-Реми, Томелен де Бри, бывший королевский паж, обвинялся в сговоре с Пьером дез Эссаром.
В парижских архивах сохранилось сообщение о казни, в котором сказано что де Бри “протащен был на салазках, привязанных к повозке вплоть до отеля де ла Кокий что на широкой улице Сен-Дени, затем пересажен в повозку и таким образом доставлен на Крытый Рынок”.
Колетта Бон уточняет — до улицы Сен-Дени.
Точнее сыновей “рыцарей-баннеретов”, имевших право на поле боя разворачивать собственное знамя.
Автор ошибается — великим сокольничим дез Эссар не был.
Антуан Брабантский — младший брат герцога Бургундского Иоанна Бесстрашного.
По замечанию Колетты Бон, договор в Понтуазе потребовал долгого обсуждения, на что ушла вся вторая половина июля.
Арманьяки требовали суда над участниками кабошьенского мятежа.
Эти сведения несколько расходятся с тем, что сообщает «Хроника Карла VI». Если верить ее автору, Мишелю Пентуэну, арманьякские посланцы остановившись в Бомоне-сюр-Уаз там должны были дожидаться ответа короля.
Речь идет о событиях, предшествовавших концу кабошьенского мятежа. Начатый чисто стихийно как выражение недовольства против налогов, без ясной программы и плана действий, кроме желания во что бы то ни стало получить «свободу», мятеж с необходимостью пришел к тому, что «победа» ничего не изменила в положении низших классов. В результате начался поиск «виноватых» и волна убийств, грабежа и террора захлестнула город до такой степени, что оттолкнула от руководителей мятежа большинство населения. В это время и появилась «партия мира», предводительствуемая верхушкой горожан. К ней волей-неволей примкнул герцог Бургундский, понимая, что в скором времени может стать очередным «виноватым». Город предлагалось уступить арманьякам, способным военной силой навести порядок. Прокабошьенски настроенный Горожанин, конечно же, преисполнена негодования, а так как Университет для него есть воплощение «добра», он не может найти иного объяснения для случившегося кроме вмешательства дьявола.
Сир де Буассэ был кастеляном короля, его сын Жан — королевским ходатаем по делам, второй сын, имя которого неизвестно — кастеляном дофина. Антуан дез Эссар был среди прочего королевским библиотекарем и одним из привратников дворца.
Жан де Труа — королевский хирург, бывший эшевен, отличался даром красноречия и принимал самое деятельное участие в мятеже. Сумел бежать, пробыл во Фландрии до 1418 года. Закончил свои дни в 1424 году.
Мясники в Париже формально принадлежали к «простонародью» из-за своего занятия, считавшегося «нечистым», однако, жаждали пробиться в высшие круги. На этом сыграл герцог Бургундский, склонивший их к мятежу, и бросивший на произвол судьбы, понимая, что не может более контролировать стихию бунта. Семья Ле Гуа была богатейшей среди мясников, Жан Ле Гуа сумел бежать и позднее был дослужился до чина генерального распорядителя финансов при английском владычестве.
Горожанин ошибается, имя руководителя восстания было Симон Кабош. Вместе с Денизо де Сент-Йоном он служил живодером на Большой Парижской Бойне. Мясники были основной движущей силой мятежа.
Обе должности были ими получены во время мятежа.
Парижская ратуша или «дом с колоннами», располагалась на Гревской Площади, на правом берегу Сены.
Во время мятежа герцоги Беррийский и Гиеньский оказались практически на положении пленников.
Отель Артуа располагался на улице Таксандери.
Колетта Бон полагает, что это «незнание» было во многом наигранным. Герцог с самого начала противился эксцессам кабошьенов, и по сути дела, спас от расправы знатных пленников.
Обе церкви расположены одна подле другой. Иными словами, Горожанин хочет сказать что все произошло «во мгновение ока».
Для Горожанина честолюбие, т.е. погоня за высоким положением и почестями есть бунт против Бога, назначившего каждому свое место.
Колетта Бон предполагает, что Горожанин имеет в виду дофина, не решаясь, однако, назвать его прямо по имени, и в то же время пытается обелить герцога Бургундского, по сути дела, предавшего своих соратников.
