Лопе де Вега - Том 1

Не обвиняет никого?

Нет. Он раскаяньем замучен
И с ним, как с другом, неразлучен.

Вот редкой чести торжество!

Винит себя лишь одного.

Двоих таких я не найду.
Скажите, что его я жду.
Пусть скажет мне без промедленья,
Кто был виновник преступленья,
Хотя б я сам — меня к суду!
Я знать хочу. Так мне угодно.
А если не откроет он,
То завтра будет всенародно,
На страх Севилье всей, казнен.

Иду!..

Сестра Таберы просит
Аудиенции у вас.

Да, я приму ее сейчас.

С ней просьбу весь народ приносит.

Дай кресло и ступай за ней.

Иду, иду.

Краса несчастной,
Как бы звезда сквозь мрак ненастный,
Блеснет огнем своих лучей.

Она в блистанье красоты
Восходит, точно солнце летом,
Хотя сияют бледным светом
Ее небесные черты.

Христианнейший дон Санчо,
Доблестный король Кастильи,
В подвигах непревзойденный,
В добродетелях великий!
Пред тобой в тоске и горе
Злополучная Звезда.
Жизни блеск ее затмился,
Точно страшной черной тучей,
Темным трауром печали.
Я молю о правосудье,
Но чтоб суд не ты свершил,
А по древнему закону
Мне бы в руки отдал месть;
Горьких слез не осушая,
Чтобы в них я утопала
И могла тебе поведать
Все отчаянье мое.
Я любила нежно брата,
Что в святой юдоли скорби,
Там, в лазоревых чертогах,
Попирает ныне звезды.
Он любил меня, как брат,
Как отца, его я чтила
И во всем повиновалась.
Я жила при нем счастливой,
Он не допускал и солнцу
Обижать меня, и были
От его лучей жестоких
Окна заперты мои.
Нам дивилась вся Севилья,
И в глазах у всех мы были —
Брат с сестрой — одним светилом.
Но охотник беспощадный
Поразил стрелою брата,
И удар его смертельный
Наше счастье поразил:
Я лишилась сразу брата
И любимого супруга,
И одна теперь я в жизни
За себя стоять должна.
Отказать ты мне не можешь,
Чтоб не заслужить упрека,
Что не пожелал исполнить
Долг священный короля.
По кастильскому закону
Мне отдай убийцу в руки,
Чтоб его судила я.

Прекрасная! Свой правый гнев смягчи,
Чтоб мой дворец огнем ты не зажгла.
Ведь звезды — слезы солнца, их лучи
Вокруг себя все могут сжечь дотла.
Заре прекрасной лучше их вручи,
Пусть загорятся в небе без числа.
Там место им пылать огнем и жаром —
Здесь, на земле, не расточай их даром!

Вот перстень мой, иди же с ним в тюрьму,
И все в тюрьме преклонятся пред ним,
И выдадут по слову твоему
Преступника, и будет он твоим.
Отмсти врагу, как хочешь, своему.
Я знаю, что твой гнев неумолим,
Но будем помнить: даже зверь и птица
Порой добры — у них бы нам учиться.

Здесь скупостью была бы доброта.
Сеньор! Живу я мыслию одной, —
Я только нашей честью занята.
Один Табера умер — жив другой.
Коль красота моя всему виной,
То пусть погибнет эта красота.
Собственноручно я расправлюсь с нею —
Обезобразить я себя сумею.

Боюсь, свершит она над ним свой суд,
Она убьет его своей рукою.
Как может дивной красоты сосуд
Наполнен быть жестокостью такою?
И вот к чему ошибки нас ведут!
Спасу его. Ведь я всему виною.
Любовь! Ты топчешь пурпур королей!
Но отрекусь от власти я твоей.

Что же ты не написал
В честь мою стихов, Клариндо?

Кто бы мог писать стихи
Без надежды на награду?
У меня для разных празднеств
Многие стихов просили
И, на улице завидя,
Точно мастеру портному,
Мне кричали в нетерпенье:
«Что ж, готов ли мой заказ?»
Да, будь у меня способность,
Я бы разумом, наверно,
Превзошел Анаксагора[159]
И подверг бы посмеянью
Гений греков и латинян.

Вот сюда.

Сеньор! Вот, верно,
К вам пришли, чтоб возвестить
Приговор.

Тогда, прошу вас,
Спойте песню мне скорее,
И пускай в мой час последний
В песне выразится радость,
Что с собою смерть несет мне.
Пусть все знают, что пред смертью
Грудь бестрепетна моя
И что смерть сама не может
Одолеть мой крепкий дух.

О, какое благородство!
Как в подобную минуту
Стал бы ныть плаксивый немец!

Если жизнь всего страшней,
Если в ней одно томленье,
Смерти жду, как избавленья.
Час свободы медлит с ней.

Вот веселенькая песня!

И правдива и уместна.

Жизнь — предсмертное томленье,
Смерть — от жизни избавленье.

Время ли, сеньор, для песен?

Разве узник может отдых
Лучше музыки найти?

В час, когда вам смерть грозит
И, быть может, поразит
Приговор ее нежданный,
Точно молнии удар, —
Не до музыки тут, право!

Я, как лебедь, умираю
С сладкой песнью на устах.

Час настал — и смерть вас ждет.

О, за радостную весть
Лобызаю ваши руки!
Сладкий час мечты свершенья!

Санчо Ортис де Роэляс!
Сознаетесь, что убили
Вы Таберу Бусто?

Да.
Громко в этом сознаюсь я.
Так изобретайте казнь
И страшней готовьте пытки,
Чтоб все пытки стран далеких
Превзошла Испанья в них!

Неужель его убили
Без причины вы?

Убил.
Только в этом признаюсь,
О причине умолчу я.
Если знает кто иной,
Почему убил я друга,
Пусть он скажет, я ж Табере
Смерти не желал, о нет!