простыл. А мы даже не поблагодарили её. А то, что это она нам собаку вернула, мы нисколько не сомневались. На следующий день мы накупили разных конфет, печенья, Лида платок новый взяла ей в подарок, ещё там что-то, и пошли благодарить Реквилю. Я примерно знал, где она жила, повторюсь, персона она была достаточно примечательной. Нашли её дом, да какой это дом! Хибара почти уже рухнувшая. Как и следовало ожидать, дома её не было. Двери ни на какой замок не закрывались, в доме было холодно, и как-то пусто, не обжито. Всё покосилось, вот-вот, того и гляди, что рухнет. Я сбегал домой за инструментами, Лида сходила до ближайшего магазина и купила порошок, мыло. Я поправил, как мог, покосившийся угол, стропила, балку возле печи укрепил, двери перевесил, они плотно закрываться стали, ветер по дому уже не ходил. Лида всё вымыла. В общем, целый день мы хозяйством занимались, но сама хозяйка при нас так и не вернулась. Мы оставили на столе гостинцы и ушли. Прошло дня два, мы с Тузиком пошли снова к болоту, но на этот раз я поводок с собой взял, и уж больше так опрометчиво не считал ворон. Вот тогда я и познакомился с Реквилёй. Она подошла ко мне и сказала: «Спасибо, и своей жене передай от меня спасибо». Признаться, я даже опешил, я думал, что она полусумасшедшая, и не осознаёт, что вокруг неё происходит. А она мне говорит: «Да только зря вы время и силы на меня тратили, я летом в другой дом перееду». Я только хотел её поздравить, а она улыбнулась и добавила: «В вечный». Не поверите, у меня сердце от жалости сжалось. Я говорю: «А у вас есть родные, чтобы обо всём позаботились?» Она ответила: «Все мои родные меня уже давно там ждут. Но позаботиться обо мне есть кому, поверх земли не оставят. Хочу тебе подарок сделать. Пока он тебе без надобности, но придёт время и тогда он пригодится». Она достала из кармана вот эту берестяную коробочку, подобрала прямо из-под ног сосновую шишку, воткнула её в небольшое отверстие на крышке и протянула мне. Я взял коробочку и спросил: «А что с ней делать?» Она мне говорит: «Это думна. На болоте поставишь, вопрос задашь, получишь на него ответ. На мелочи не распыляйся, сам поймёшь, когда в ней надобность возникнет». Вот так эта коробочка у меня и оказалась.
— А Реквиля? Она тем летом умерла? — Спросил Гена.
— Да. Мы с Лидой ещё несколько раз успели к ней прийти, а один раз пришли, а дом заколочен. Вот так мы и поняли, что её больше нет.
— И как эта думна работает? — Спросил Сакатов — И где именно на болоте её надо оставить?
— Так как у меня нет связи с духами, которая была у моего отца, я думаю, что ответ должен прийти во сне. А оставим думну мы просто на краю болота. Там, где её мне отдала Реквиля, она мне ведь никаких дополнительных инструкций не оставила.
— А кто ответит Вам? — Спросил Дениска — Реквиля?
— Я думаю, Реквиля направит мой вопрос тому, кто знает, что ответить. А может и сама. — Подумав, сказал Николай Александрович — Я часто вспоминаю её. А однажды мне она приснилась, всего один раз. Будто она, как прежде при жизни, ходит по болоту, собирает там что-то, а я её спрашиваю: «Реквиля, а почему Вы людей никогда не лечили?» А она смотрит так на меня, грустно-грустно, и отвечает мне: «Я только этим и занималась, людей лечила. Просто люди этого не знали». Вы не представляете, как я жалею, что не ходил за ней и не спрашивал про всё на свете, про всё, что всегда хотел узнать. Мне кажется, ей многое было открыто.
— Но ведь у Вас был Ваш отец, уж он-то точно не меньше Реквили знал. У него же вы спрашивали. — Спросил Сакатов.
— Да, конечно. И я, благодаря ему, очень много понимаю и вижу. Но Реквиля была другая. Как бы это сказать… Она совершенно из другой сказки. Смешно, конечно, я объясняю, наверное, не понятно.
— Нет, почему, я вас прекрасно понял. — Кивнул Сакатов — Чувствуются разные культуры. Шаманизм на одном плане бытия, а ведовство — на другом. Земля одна, природа одна. По-большому счёту, и цель у них одна — очищение. Очищение живой природы, частью которой является и человек.
— Так что, пойдём на болото? — Нетерпеливо спросил Гена — Неизвестно ещё, как скоро нам ответят.
Мы все поддержали его и засобирались. Николай Александрович надел сапоги, курточку, коробочку убрал в рюкзак и мы пошли на болото. Несмотря на небольшую храмоту, Николай Александрович шёл бодро, ловко лавируя между кустами. Я подумала, что это просто редкий лес, и даже сначала не поняла, что мы уже на болоте. Только кочки, сухие и круглые, указывали на это. Но зато мы все сразу почувствовали небольшую тревогу, даже Дениска признался, что рад, что здесь не один оказался, и что вокруг светло. Николай Александрович огляделся, и повёл нас к месту, где Реквиля когда-то ему вручила коробочку. Несколько раз на нас налетал сильный порыв холодного ветра, просто шквалистый, хотя в городе сегодня было тихо. А потом мы услышали лай собаки. Николай Александрович, который шёл первым, резко остановился, я чуть не налетела на него. Собака лаяла и лаяла. Николай Александрович повернулся к нам. На глазах его были слёзы. Может, конечно, это ветер, но он тихо сказал:
— Это Тузик лает. Я никогда в жизни не спутаю его лай ни с кем.
— Как такое может быть? — Удивилась я.
— Не знаю, может это Реквиля напоминает мне, что всё в порядке, она помнит про свой подарок. — Грустно ответил Николай Александрович.
Мы пошли дальше, а лай потихоньку пропал, как и порывы ветра. Снова вернулась тёплая и безветренная погода. Солнце, хоть уже и направилось на запад, к горизонту, но ещё ласкало нас своими тёплыми лучами. Тревога осталась, но под солнцем она уже не так давила. Чахленькие берёзки и сосёнки росли редко, и было далеко видно, и мы имели представление, какое огромное пространство занимает это болото. Иногда попадались небольшие островки нормального леса среди кочек, росшие на каком-нибудь небольшом пригорке. Дениска догнал меня и спросил:
— Тётя Оля, тебе не кажется подозрительным, что все эти островки с лесом здесь одного размера и одной высоты?
— Разве? — Удивилась я — Нет, не заметила.
— Странное болото. И запах какой-то странный.
