Втроём они пришли в разбойничий лагерь. Робин созвал Весёлых Ребят, усадил их в круг и поведал им историю Алан-а-Дейла и его возлюбленной. Разбойникам не терпелось узнать, как их предводитель собирался расстроить свадьбу, но Робин этого ещё не продумал. Поздно вечером он сел в сторонку и стал разрабатывать план.
Утром следующего дня по всей округе разносился предсвадебный звон монастырских колоколов. Когда настало время церемонии, в соборе не осталось свободного места. Никогда ещё древний храм не видел такого скопления народа. Но мало кто мог догадаться, что здесь не только горожане, пришедшие посмотреть свадьбу, но и ребята Робина Гуда, одетые как простые местные жители.
Вдруг по толпе пробежал шёпот:
— Вот она, вот она!
Все взгляды обернулись к дверям, когда вошла красавица Элен в свадебном наряде. На душе у неё было тяжело, и она улыбалась через силу. Она знала, что отец принёс её в жертву деньгам барона.
Когда она вместе с отцом шла по собору, к ним протиснулся простецкого вида парень в потрёпанной одежде.
— Я принесу барышне счастье, — со смехом выкрикнул он.
Существовало поверье, что бродяга или трубочист на свадьбе — к счастью. Все трое поднялись к алтарю, где их ожидал барон. Его тонкие губы сжались при виде оборванца. Бессовестный нахал! Как он осмелился заговорить с его невестой? Но здесь не место давать ему нагоняй, тем более, что троица уже приблизилась к нему. Барон не сказал ни слова, а при виде невесты он прямо-таки засветился.
Однако, спустя мгновение, радость на его лице сменилась ужасом. Он истошно завопил: «Пусти меня!», потому что бродяга схватил его за шиворот.
— Отойди! — прикрикнул на него бродяга, сбросив лохмотья и оставшись в зелёном разбойничьем платье.
Это был Робин Гуд!
Робин сделал знак, и тут же все разбойники, бывшие в соборе, повскакали с мест и устремились к нему.
Епископ, готовый начать венчание, был просто поражён, когда услышал звуки разбойничьего рога, в который протрубил Робин Гуд. В тот же миг в дверях собора появились шесть стрелков с натянутыми луками. Они раздвинули толпу, и в образовавшийся коридор вступил Алан-а-Дейл. Лёгким шагом он направился к алтарю. Узнав возлюбленного, Элен радостно вскрикнула.
— Ваше преосвященство, — громко, чтобы всем было слышно, обратился Робин к епископу. — Вы собирались обвенчать людей, которые не могли быть счастливы вместе. Невеста должна выходить замуж за того, кого она любит. Спросите у неё, кто этот человек.
— Это грубейшее нарушение… — задыхаясь от гнева, начал епископ.
— Спросите у неё! — прервал его Робин Гуд.
— Кто этот человек? — в смятении повернулся епископ к Элен.
— Алан-а-Дейл, мой возлюбленный, — не задумавшись, ответила Элен.
— Я не могу совершать венчания, — взревел епископ. — Меня никогда ещё так не…
— Хорошо, — отрезал Робин. — Обойдёмся без вас.
Весёлые Ребята оттеснили в сторону взбешённого епископа. Он попытался вырваться, и тогда двое разбойников схватили его и держали, чтобы он не трепыхался.
— Венчание будет совершать праведный монах Тук! — объявил Робин.
Кротко улыбаясь, толстяк монах прошёл через боковой придел. Он взглянул на Робина, потом на красного от унижения епископа. Поднявшись к алтарю, монах повернулся к влюблённой паре и тут же приступил к совершению обряда.
Когда венчание подошло к концу, счастливые молодожёны поцеловались. Начавшаяся было трагедия завершилась хорошим концом.
Глава восемнадцатая
ЧЕРНЫЕ МОНАХИ
Однажды Алан-а-Дейл с женой сидели на солнышке около домика, который построили для них разбойники. Уже месяц как Робин Гуд вернулся в лес из рыбацкого посёлка, и жизнь Весёлой шайки пошла по-прежнему славно.
— Мне что-то совсем сегодня неохота ничего делать, — зевнув, сказал жене Алан-а-Дейл. — Элен, убаюкай меня песенкой.
Элен засмеялась.
— Если я начну петь, ты ни за что на свете не заснёшь! Ты скорее сбежишь отсюда!
Они снова замолчали. Мимо проходил монах Тук, но они бы его и не заметили, если бы он не поприветствовал их своим приятным голосом.
— Доброе утро! — окликнул он их. — А я совершаю утреннюю прогулку.
Сказав это, он повернулся, чтобы продолжать путь, однако Алан-а-Дейл остановил его.
— Подождите минутку, святой отец, — крикнул он, поднимаясь с земли. — Мы пойдём с вами.
Парочка подошла к монаху, и втроём они тронулись в путь. Под ногами хрустела листва. Но, не пройдя и нескольких шагов по поляне, они вдруг услышали другие, странные звуки.
— Спрячемся в кустах, — прошептал монах Тук. Они скрылись в ветвях и прислушались. Вновь воцарилась тишина. Монах Тук высунулся из кустов и осмотрелся вокруг. Невдалеке он увидел двух чёрных коней, привязанных к дереву.
— Непонятно! — шёпотом обратился он к Алан-а-Дейлу. — Где же хозяева этих коней?
— Это я сейчас выясню, — ответил молодой человек.
— Прошу прощения, — возразил монах, — ведь ты хотел сказать «мы»!
— Ну, хорошо, — улыбнулся Алан. — Давайте тихо пройдёмся мимо лошадей и посмотрим — авось что-нибудь увидим!
Элен захотела пойти с ними. Когда они втроём приблизились к привязанным коням, они заслышали тихое пение, доносившееся из-за деревьев.
Вдруг монах Тук схватил Алан-а-Дейла за руку.
— Смотри, — прошептал он. — Туда, за деревья!
Алан и Элен посмотрели в ту сторону, куда указывал их спутник. Среди берёз они увидели трёх человек в монашеских одеяниях: двое из них были в чёрных монастырских рясах, а третий был одет, как странствующий монах. Ряса этого последнего была настолько запачкана, что монах Тук с трудом распознал в её владельце своего собрата — странствующего монаха. Вдруг, как по команде, троица опустилась на колени и раздалось уже знакомое нашим друзьям странное пение.
— Как интересно, — тихо сказал Алан-а-Дейл. — Давайте подберёмся поближе и послушаем.
Наши друзья так и сделали: незаметно подкравшись к поющим, они спрятались за дубом. Теперь они смогли разобрать слова молитвы, которую пели монахи.
— Денег, денег! О, пошли нам денег, Господи! — пели они тихими, безрадостными голосами.
Нашим наблюдателям было ясно видно, что лица чернецов выражали глубокую печаль. А у странствующего монаха, лица которого не было видно, был самый грустный голос из всех троих, к тому же, он постоянно выбивался из мотива. Зрелище они представляли поистине печальное.
Когда монотонная молитва о деньгах была допета, странствующий монах поднялся на ноги и обратился к чернецам.
— Братия, — сказал он своим унылым голосом, покачивая из стороны в сторону головой, — денег у нас нет. Мы усердно молились, чтобы Господь ниспослал нам денег. Теперь наша молитва окончена. — Он опустил голову, но лишь на мгновение, потом снова взглянул на монахов и продолжил, ещё печальнее, — Давайте ещё раз поищем в наших карманах, что нам послали Небеса по нашим молитвам.
Сказав это, он посмотрел на одного из монахов. Тот поднялся на ноги и опустил руки в карманы сутаны.
— Увы, святой отец, у меня по-прежнему пусто, — сказал он.
Второй чернец проделал то же самое. Его карманы также оказались пусты.
Монах Тук объяснил Алану и Элен, что, если бы у чернецов были с собой деньги, они должны были бы отдать их странствующему монаху. Таков был обычай, ибо странствующим монахам дозволялось просить милостыню.
— Кажется мне, — прошептал своим спутникам монах Тук, — что этот странствующий монах попросил денег у тех чернецов, и они стали молиться, чтобы Господь послал им денег.
Один из чёрных монахов сказал:
— Как мы уже говорили тебе, святой отец, до встречи с тобой нас ограбили.
— Истинно так, святой отец, — подтвердил и второй монах, — на нас напали разбойники Робина Гуда и отобрали все наши деньги.
— Да, братия, вас ограбили, — ответствовал их собеседник, — но вы ведь после этого помолились о деньгах. И мне кажется, что ваши молитвы были услышаны.
Чернецы с грустью переглянулись. Им начало казаться, что этот странствующий монах немного не в своём уме. А тот продолжал:
— Возможно, на этот раз нам стоит проверить карманы друг друга, а не наши собственные?
Чёрные монахи снова переглянулись. Угораздило же их именно сегодня наткнуться на этого сумасшедшего!.. Однако они покорно начали обыскивать его карманы и вскоре обнаружили, что они пусты.
— Теперь, позволь, святой отец, мне обыскать тебя, — с этими словами странствующий монах полез за пазуху к одному из чернецов.
Вдруг на землю звонким дождём посыпались серебряные монеты. Высыпавшись из рясы чёрного монаха, они покрыли всю лужайку. То же самое произошло и со вторым монахом, когда странствующий монах начал его обыскивать. У обоих чернецов под рясой оказался пояс, на котором висело по дюжине мешочков с деньгами. Странствующий монах чуть отступил назад.
