помимо того еще полированию ногтей и их отращиванию, а также, horresco referens, увеличению прочих роговых частей своих законных партнеров. Уж позвольте Нам эту искрометную иронию!
Многое бы могли Мы рассказать вам и о том, как они остригают косы свои столь умилительно и по-мужски, что более похожи на развратной памяти эфебов и Антиноев, чем на матрон, ведущих свой род прямиком от древнеримских. Однако вы сойдетесь во мнении с нами в том, что касается длинных кос, если вспомните, что было сказано ранее; ибо ученые мужи из Сан-Паулу завоевывают желанных своих не силою, но в обмен на злато и омаров, и косы тут уже не нужны; присовокупим к тому же, что таким образом уменьшаются беды, коих причиной являются эти косы, в которых живут и находят себе постоянное пропитание весьма зловредные насекомые, как это часто у вас бывает.
Паулистанским дамам одного только французского воспитания недостаточно, им мало нежностей и кокетства по моде Людовика XV, и они выписывают из самых немыслимых уголков мира что им заблагорассудится, как то: японских рыбок, индийские рубины, североамериканскую развязность, не говоря уже о прочих навыках и сокровищах со всего света.
Расскажем теперь вам, хотя бы самую малость, о внушительном стаде женщин родом из Польши, которые здесь проживают и многим заправляют. Эти сеньоры весьма оживленны в обращении, а числом их больше, чем песку в море. Как и вы, сеньоры Амазонки, эти дамы образуют гинекей, причем мужчины, обитающие в их домах, суть рабы, обреченные прислуживать. И посему не зовутся они мужчинами, но отзываются на заморского происхождения слово «гарсон»; они вполне вежливы и молчаливы, а одеты всегда в одно и то же траурное платье.
Живут эти дамы, как в замках, все скопом в одном месте, которое здесь называют «кварталом», или же «пансионами», или же «дурным районом»; необходимо же отметить, что это последнее выражение не вполне справедливо и не нашло бы себе места в этих строках, если бы Мы не стремились быть как можно более точны в изложении фактов. Однако, если, как и вы, сии любезные сеньоры образуют женский клан, они во многом отличаются от вас внешностью, образом жизни и идеалами. Знайте же, что активный период их жизни наступает ночью, а также они не посвящают себя занятиям, угодным ратному богу Марсу, и не прижигают правой груди, а служат лишь Меркурию; что касается грудей, они дают им вырасти подобно громадным упругим плодам, которые, может быть, и не придают им еще большего изящества, но служат условием для многочисленных кропотливых трудов, требующих исключительной добродетели и великого напряжения.
Еще одно отличие их внешности, до некоторой степени чудовищной, хотя и приятной чудовищности, состоит в том, что мозг у них находится в срамных местах, а сердце, как метко говорится на языке мадригалов, в ладонях.
Эти дамы тараторят на многообразных головоломных языках, все много где побывали и прекрасно воспитаны, все они, как одна, весьма послушны; при этом сильно отличаются меж собой, будучи одни из них белокурые, другие темноволосые, одни мэгретки, другие округлые; и столь велики они числом и разнообразием, что у Нас вызывает сомнение, что все они до единой могут происходить из одной только страны. Добавим к тому же, что всем из них дается возбуждающее, хотя и неточное прозвище Француженки. Мы же считаем, что не все из этих дам родом из Польши, но что они говорят не всю правду и на самом деле имеют иберские, италийские, германские, турецкие, аргентинские, перуанские корни и вообще могут происходить из какого угодно пригодного для жизни места обоих полушарий.
Нам было бы очень по душе, сеньоры Амазонки, если бы вы разделили Наше недоверие; и к тому же пригласили бы некоторых из этих дам пожить немного на ваших землях и в Нашей Империи, чтобы поучиться у них современному и более доходному образу жизни, который весьма бы увеличил казну вашего Императора. А если вы не пожелаете отвергнуть свой требующий одиночества Закон, всё же нахождение среди вас нескольких сотен этих дам сильно облегчит нам «меру всего» по Нашем возвращении в Империю Девственного Леса; имя коей Империи предложили бы мы сменить на Империю Девственных Рощ, что более соответствует классической традиции.
Но прежде чем завершить обсуждение такого первостепенного вопроса, считаем Мы необходимым предупредить вас об опасности, которую влечет за собой это приобретение, если вы не пустите пожить каких-нибудь ученых мужей в пределы Государства, пока Мы в нем отсутствуем. Ибо эти дамы, обладающие пылкой и вольнолюбивой природою, сильно могут затосковать в вашем неосознанном уединении; а чтобы не растерять знания и навыки, коими зарабатывают себе на хлеб, вполне могут дойти до крайности и прибегнуть к использованию диких зверей, макак, тапиров и хитроумных кандиру. Но всего сильнее оскорбило бы Наше сознание и благородное чувство долга, если бы вы, подданные Наши, переняли от них некоторые извращения, как то произошло с подругами любезной декламаторши Сапфо на розовом острове Лесбосе, – этот порок не выдерживает критики в свете человеческих возможностей, а скальпеля нерушимой и здравой морали и того менее.
Как видите, Мы с выгодой использовали время Нашего пребывания в славной земле знаменосцев, и, не забывая о Нашем талисмане, Мы всё же не жалели ни усилий, ни презренного металла, чтобы выведать самые важные сведения об этой латинской цивилизации, которая, несомненно, будет процветать еще многие века; всё это с тем, чтобы, по Нашем возвращении в Девственный Лес, положить начало ряду преобразований, которые должны весьма улучшить Наше существование, а кроме того, преумножат в потомках Нашу славу культурнейшего из культурных народов Вселенной. Поэтому скажем теперь вам кое-что об этом благородном городе, так как намереваемся воздвигнуть такой же в ваших владениях и в Нашей Империи.
Стоит град Сан-Паулу на семи холмах, по классическому образцу Рима, града кесарева, «главы» Латинской цивилизации, от которой происходим и Мы; омывают и целуют стопы его изящные и беспокойные воды реки Тьете. Воды сии великолепны, воздух столь же волшебен, как в Вестфалии или в Валлонии, а владения сего града так равны им в благоприятствии климата и плодородии, что вполне можно утверждать, пользуясь звучным языком хронистов, что на трех ВВВ зиждется городская фауна.
Город столь же прекрасен, как размеренна его жизнь. Он весь иссечен изящно узкими улицами, которые усеяны статуями и примечательнейшими фонарями необычайной работы; всё это хитроумно уменьшает пространство, так что в эти артерии не помещается население. Через то достигается эффект великого скопления народа, чье количество можно увеличивать сколько
