Макунаима снова два пальца в рот – и вот уже бобы с мелкой маниоковой мукой превратились в кишащее жабами болото на пути Оибэ. Пока змей медленно шел через трясину, герой набрал червяков для своих кур и что было силы побежал. Он выиграл много времени и решил сесть отдохнуть. Но, оглянувшись, он пришел в изумление: несмотря на то что столько пробежал, герой снова оказался у ворот хутора Оибэ. Тогда он решил спрятаться в саду. Там росла карамбола, и Макунаима принялся обрывать ее ветви, чтобы спрятаться под ними. Из сломанных ветвей потекли слезы, и послышалась песнь дерева:
О садовник, за что сломал
Мне ветви – волосы мои?
Меня отец здесь закопал
За фигу, что птичка съела,
Когда я недоглядела.
Кыш, птички, кыш!
И все птички окрест прослезились от этого стона, а герой замер от страха. Он снял с шеи ожерелье из листьев травы и поколдовал. Карамболовое дерево обернулось роскошной принцессой. Герою до смерти захотелось позабавиться с принцессой, но вот-вот Оибэ уже придет. И в самом деле, невдалеке уже раздался его клич:
– Ищу свою требуху-буху-буху-буху-ху, дилинь!
Макунаима схватил принцессу за руку, и они рванули бегом. Перед ними оказалось фиговое дерево с огромным корнем. Оибэ на пятки им наступал, и Макунаима ничего не успевал сделать. Тогда он вместе с принцессой залез под корень. Чудище просунуло лапу и схватило Макунаиму за ногу, но тот только рассмеялся:
– Ты думаешь, что меня за ляжку схватил, а вот и не схватил! Это же просто корень, дурень!
Тогда змей отпустил ногу героя, а тот в ответ:
– Ну так знай, что это нога и была на самом деле, кожаный мешок!
Оибэ снова сунул лапу, но герой с принцессой уже ножки поджали, и змей ничего, кроме корней, не нащупал. Рядом стояла цапля. Оибэ ей и говорит:
– Кумушка цапля, последи-ка за героем, чтоб он не сбежал. А я тем временем за лопатой схожу.
Цапля стала следить. Когда Оибэ пропал из виду, Макунаима сказал ей:
– Ну и что ты как дура стоишь тут? Разве так за героем следят? Подойди-ка поближе, чтобы глаза прямо под корень заглядывали!
Цапля так и сделала. А Макунаима швырнул ей в глаза пригоршню огненных муравьев, и, пока ослепшая цапля кричала от боли, они с принцессой вышли из ямы и снова пустились бежать. Неподалеку от Санту-Антониу в Мату-Гроссу они увидели банановую рощу и поняли, что умирают с голоду. Макунаима говорит принцессе:
– Полезай наверх, бери и ешь зеленые плоды – они вкуснее, а желтые мне кидай.
Она так и сделала. Герой наелся вдоволь, пока принцесса плясала, корчась от колик. Вскоре Макунаима услышал приближающегося Оибэ, и они снова взяли ноги в руки.
Через полторы лиги добежали они до реки Арагвайи. Но каноэ-то было ниже по течению и на другом берегу, а все друзья героя – Маанапе, Жиге и красавица Ирики – сладко спали. Макунаима обернулся – Оибэ уже тут как тут, вот-вот схватит. Тогда он положил два пальца в рот в последний раз, пощекотал и изверг из себя прямиком в воду требуху. Требуха тут же превратилась в плавучий остров из мягких трав. Макунаима забросил на остров сначала клетку, потом принцессу, а затем и сам шагнул на него одной ногой, другой отталкиваясь от берега. И плавучий остров понесло течением. Оибэ уже пришел на берег реки, но беглецов уже было не догнать. Тогда змей, который был тот еще оборотень, мелко-мелко задрожал и, поскуливая, стал уменьшаться в размерах, отрастил хвост и наконец превратился в кустарниковую собаку. От шеи до пупа тело собаки разошлось, и из ее живота вылетела бабочка. Это была душа человека, которую в тело волка заключил страшный Каррапатý, чье логово находится в гроте на реке Ипорáнге.
А Макунаима с принцессой, пока сплавлялись, не прекращали забав. И смеются уже весело.
Когда они проплывали мимо каноэ, то Макунаима разбудил братьев криками, и они причалили к берегу. Ирики стала ревновать, ведь герой и знать ее больше не хотел, а с забавами лез только к принцессе. В надежде вновь завоевать героя она подняла большой плач. Жиге пожалел ее и сказал Макунаиме пойти позабавиться с нею хоть чуть-чуть. Жиге был дурак. Но герой, которого Ирики уже начала доставать, ответил ему так:
– Какая там Ирики, у нее смотреть не на что, а вот принцесса другое дело! Не верь ты этой Ирики! Ну вы посмотрите, женский плач что крокодильи слезы и зимнее солнце – нельзя им верить!
И с такими речами он отправился забавляться с принцессой. Ирики сильно опечалилась, позвала себе шесть ара и каниндэ и полетела с ними на небо, разливая слезы ручьями-лучами. Она и желтенькие каниндэ стали звездами – их называют теперь Семизвездьем.
Наутро Макунаима проснулся от собственного кашля, его бил озноб. Маанапе заподозрил неладное и принялся варить бульон из авокадо, потому как думал, что герой заболел чахоткой. Но то была малярия, а кашель был следствием ларингита, которым страдают все до одного жители Сан-Паулу. Теперь Макунаима часами смотрел перед собой, лежа на носу каноэ, и никогда теперь ему не поправиться. А принцесса уже не могла терпеть и начинала к нему приставать. Дошло до того, что герой ответил ей так:
– Не сейчас… как же лень…
На другой день они достигли верховья одной реки и услышали вблизи шум Урарикоэры. Значит, они уже рядом. На верхушке орехового дерева, стоявшего рядом на берегу, сидела голосистая птичка, которая крикнула, увидев, что они плывут:
– О хозяйка порта, открой врата, дай мне пройти!
Макунаима радостно поблагодарил птичку. Он встал и стоя разглядывал пейзаж, проплывавший мимо. Вот приближался форт Святого Иоакима, выстроенный братом великого маркиза. Макунаима помахал рукой командиру и солдатам, у которых только и было, что ободранные штаны и фуражки, и которые только и делали, что сторожили муравьев, поселившихся на пушках. Но вот они наконец оказались в знакомых местах. Братья и принцесса увидели холм, который когда-то был матерью, в месте, называемом Муравьиное Логово, болото, покрытое листьями виктории регии, под которыми прячутся электрические угри и щитоногие черепахи, а еще дальше, за водопоем, где Макунаима поймал тапира, виднелось старое маниоковое поле, с которого давно никто не собирал урожай, и старая заброшенная хижина. Макунаима заплакал.
Каноэ пристало к берегу, и братья направились к заброшенной хижине. Наступала ночь.
