стан, на косы длинные золотистые и только губами причмокивает, а подойти не смеет: взглядом останавливала.
Поднимет Святослава ясные синие очи, взглянет на хана, усмехнется презрительно – и упадет сердце старика. Словно не она, а он был ее невольником.
Любили Святославушку и невольницы – за смелый и веселый нрав, за доброе сердце, за поддержку душевную. Если бы не она, изныли бы в тоске, измучились.
Позвали однажды Святославу играть для хана на гуслях. Запели, заплакали струны под тонкими пальцами. Лежит Ахмед на шелковых подушках, любуется красой девичьей – нежится. Нежился-нежился и заснул. Только этого и ждала смелая девушка. Давно созрел дерзкий план, давно подготовила Святослава пленниц к побегу: выследила, где хранятся ключи и как быстрее скрыться можно.
Спит хан, похрапывает, а девушка вытащила ключи из шкатулки, открыла потайную дверь гарема и вывела невольниц прямо в степь:
– Бегите, милые, а я закрою дверь, чтобы задержать погоню.
Как птички, выпорхнули невольницы на свободу и скрылись в темноте ночи. А Святославушка осталась дверь закрывать.
Услыхали стражники шум, схватили девушку и притащили к хану. Позеленели, стали холодными, как у змеи, глаза старого деспота. Пятнами покрылись дряблые щеки:
– За вероломство я могу сжечь тебя заживо! Могу повесить, утопить! Все могу! Но я могу и помиловать, все в моей власти! Подумай хорошо, но знай, только одной ценой можешь искупить вину свою!
Знала Святославушка цену эту позорную, взглянула на хана презрительно и еще выше подняла гордую голову.
– Не покоришься? – вскричал Ахмед в ярости. – Заточу в подземелье! Иссушу тебя в неволе!
И посадили девушку в подземелье, словно заживо похоронили. Долго томилась она в каменной гробнице, так долго, что и сама не помнит сколько. Единственной радостью было для узницы видеть через крошечное оконце, сквозь железную решетку кусочек крымского неба да слышать в тихую погоду, как журчит маленький родничок, пробивающийся из земли у склепа.
Святослава разговаривала с родничком, как с другом. Пела ему о своей далекой родине, рассказывала о любимой матушке, о братьях, о молоденьком тополечке, что рос в их саду, под окном ее светлицы. А родничок слушал, журчал ей в ответ о чем-то и размывал каменную стену, чтобы пробиться в склеп к узнице.
Три раза приходил человек от хана и спрашивал: «Покоришься?» И три раза гордая узница говорила: «Нет!»
Лысая гора в Феодосии. Современный вид
На четвертый раз Ахмед пришел сам. Тяжело открылась ржавая железная дверь, пахнуло гнилой сыростью из подземелья. В полосе упавшего сверху света стояла не прежняя красавица – стройная, румяная, а какая-то тень, похожая на привидение.
Увидев ее, хан вздрогнул и отшатнулся в ужасе.
– Вот что бывает с непокорными! – сказал он. – Теперь ты уже никому не нужна. Разве что смерть возьмет тебя…
«Знать, страшна я стала», – подумала Святослава, когда хан удалился. И зарыдала.
И тут, просочившись сквозь стену, упали на землю рядом с узницей чистые, крупные капли родниковой воды и зазвенели:
– Не плачь, гордая девушка, не горюй, я помогу тебе! Испей воды из родника, умойся ею – и к тебе вернутся сила и красота прежняя…
Не успела девушка испить несколько глотков, умыться волшебной водицей, как почувствовала в себе силу русскую, волю несгибаемую, красоту сказочную.
Через день пришли в склеп ханские слуги, увидели Святославу и глазам своим не поверили. Что за чудо! Что за красавица вышла из-под земли! Румяная, свежая, как заря алая.
Рассказали хану о волшебном роднике. Прибежал тот к родничку, стал пить из него со страшной жадностью.
– Пей-пей, деспот, я окажу тебе услугу, – журчал родничок.
Пил Ахмед воду, пил, пока не превратился в большую гору.
Так и стоит с тех пор Лысая гора, огромная, некрасивая, и ничего не растет на ней. И нет от нее ни пользы, ни радости человеку.
Зато о чудесном родничке идет добрая слава. Со всех концов земли едут люди в наш древний и помолодевший город, чтобы набраться здоровья, попить чистой, искристой, как шампанское, минеральной водицы, покупаться в прохладных водах синего моря.
(«Легенды и предания Крыма»)
В Крыму в глубокой древности появился человек, который некогда господствовал над половиной мира и хотел во что бы то ни стало завладеть остальной его частью. Слава о жестокости и вероломстве завоевателя летела далеко по земле. Имя этого человека было – Мамай.
Он так любил говаривать:
– Только тогда я успокоюсь, когда стану властелином мира…
Но не суждено было осуществиться властолюбивым мечтам кровожадного хана. На славянской земле он встретил достойный отпор. Ударили русы по ханскому войску – и падали татары с коней, как осенью листья с деревьев.
Бросив разбитое войско и захватив с собой сокровища, Мамай бежал к берегам Азовского моря. Там он нанял большой корабль и пустился искать счастья в других краях.
Как долго плавал Мамай – никто не знает. Только оказался его корабль у берегов Крыма, возле города Кафы. Стал проситься Мамай в город, стал хвастаться своим богатством. Узнали градоправители, кто к ним пожаловал, подумали и решили пустить беглеца в Кафу. Что ж, если хочет, пусть мирно живет, торгует, способствует обогащению города.
Мамай поселился за городом. Но властолюбивые мечты не давали ему покоя. Жизнь простого горожанина была не по нему. И он задумал захватить Кафу.
Для достижения своей цели Мамай начал подбирать людей, которые благоговели перед его былым могуществом, которые жаждали славы и легкой наживы. Когда приверженцев набралось достаточное количество, Мамай приказал им притаиться в городе, приготовиться к нападению и ждать его сигнала.
Мамай был уверен в успехе. Городская крепость охранялась слабо, в городе никто даже и не подозревал о грозящей опасности. Упоенный надеждами хан забылся на минуту и поведал о своей радости верному слуге. Слуга разделил радость своего хозяина со своей любимой женой. А известно, что, когда женщина посвящена в какую-либо тайну, она, чтобы возвыситься в глазах других, старается разгласить ее встречному и поперечному, приговаривая при этом: «Только тебе одному».
Тайна Мамая в первый же день облетела всю Кафу и дошла до градоправителей, которые и без того уже с беспокойством посматривали на подозрительных людей, появившихся в городе. Понятно, что стража в крепости была увеличена, а жители вооружены и приготовились к отчаянному сопротивлению.
Не зная, что заговор его раскрыт, Мамай в полночь подал сигнал и стал во главе мятежников. Но на какую бы улицу отряд ни попадал, везде его встречали градом камней
