достать не может.
Приехал поп и пошел осматривать хозяйство. Вошел в хлев и дивится: скотина ревет голодная, а сено висит на балке.
Разозлился поп, позвал работника и говорит:
— Что ж ты скотину голодом моришь?
А тот хлопец был сметливый да и говорит попу:
— Ты ж, батюшка, тоже меня хорошо кормить обещался, а теперь голодом моришь. Показал сало, да на этом все и стало.
Увидел тогда поп, что его работник проучил. И больше к попу никто работать не пошел.
У одного попа батраки молотили жито, а поп все над ними смеялся, что они, мол, слабо цепами бьют. Когда они пошли обедать, поп и говорит самому себе:
— Влезу-ка я под посад да и покажу им, что я выдержу их молотьбу, давай-ка попробую.
А один батрак остался и все это подслушал. Пообедали работники, пришли на гумно, он и сказал им, что поп под посадом. Взялись все за цепы, батрак подмигнул и говорит:
— Сначала, хлопцы, помаленьку, а то притомимся.
Как дали они жару, так поп и завыл не своим голосом, а они будто бы с испугу еще хорошенько по разу дали да и отскочили в сторону. Глядят, поп вылезает из-под посада. Вот так попробовал!
Раз за что-то пан сильно обозлился на ксендза. Вот и захотелось ему насолить ксендзу, да так насолить, чтобы ксендз не догадался, кто это сделал. Думал пан, думал — ничего не придумал. Сидит сердитый и только кусает усы. В ту пору приходит к нему мужик. Видит мужик, что пан о чем-то задумался, да не может пораскинуть своими панскими мозгами, и захотелось ему помочь пану своим разумом.
— Бог помощь, паночек! — говорит мужик и плюх пану в ноги.
— Чего тебе? — спрашивает пан.
— Паночек, дорогой! — отвечает мужик. — О чем ты так задумался? Скажи мне, может, я помогу своим дурным мужицким разумом.
— Чем ты, — говорит пан, — поможешь? Мне надо насолить этому мерзавцу-ксендзу.
— Добро, паночек. Завтра пан увидит, как я насмеюсь над ксендзом.
— Ну, гляди, коли хорошо сделаешь, так заплачу, а коли нет, так съешь плетей!
— Слушаюсь, — отвечает мужик и пошел на реку.
Наловил там мужик раков, приклеил к ним маленькие свечки, выпустил раков в саду перед ксендзовыми окнами и зажег свечки. Ползают раки. Вечер тихий. Горят свечки в траве, как звездочки. Подошел мужик под окно и кличет ксендза.
— Кто там? — спрашивает ксендз.
— Ангел с неба.
— А чего он пришел?
— По ксендзову душу. Велено ее отнести на небо.
Рад ксендз. Открыл окно, выглянул, а в траве горят свечки, как звездочки. Поверил ксендз, что перед ним небо, да и вылез из окна. Мужик подставил мешок, ксендз плюх в него. Взвалил мужик мешок на плечо и потащил в панский свинарник, кинул там мешок с ксендзом и запер двери. Назавтра, уж солнышко поднялось высоко, мужик пошел к пану и просит продать кабана. Пошел пан с мужиком к свинарнику, посмотреть кабана. Приходят они туда, слышат: визжат свиньи, аж двери грызут. Вот открыли двери, выбежали свиньи; смотрят мужик с паном, а там в углу ксендз сидит в одной сорочке, чуть живой от страха.
— Чего это сюда забрался милейший ксендз? — спрашивает пан. Молчит ксендз, зубы стиснувши, — так ему стыдно. Посмеялся пан и дал мужику много денег.
Поповские глаза завидущи, руки загребущи. Поповское брюхо из семи овчин сшито.
Земля любит навоз, а поп — поднос.
Поповский карман что утиный зоб: не набьешь.
У попа две руки: одна что крестит, другая что берет, а той, что дает, — той нет.
Не будь ни войтом, ни святым, — не будешь проклятым.
Одна радость попу: что свадьба, что похороны.
По молебну и плата, по деньгам и молебен.
Вес — не попова душа: не возьмет барыша.
Мера — не попов карман: дно имеет.
Вес и мера — не поповская совесть: не обманут и лишка не возьмут.
Не купи у цыгана лошади, не женись на поповой дочери.
Поповы дочери что голубые лошади: редкая
удается.
Поп служит не для Иисуса, а для хлеба куса. Борода ангельская, а усок дьявольский.
Каков поп, таков и приход.
Завистливый поп по два века живет.
Попа в рогоже узнаешь.
Не надейся, попадья, на попа, держи своего батрака.
Поп да петух не евши не поют.
В поповский карман с головой спрячешься.
У попа сдачи, у портного отдачи не спрашивай.
Волчья пасть да поповские глаза — ненасытная яма.
Любит поп блин — да и ел бы один.
Попу да вору — все впору.
Четки на руке, а девки на уме.
Поп пьет, а попадья блины печет.
Три попа, а заросла к церкви тропа.
Безмен — не попова душа: не обманет.
— Все люди братья, со всех буду драть я, — говорит поп.
Все попы одним миром мазаны.
Голодного накормишь, а попа — никогда.
Горе невелико, что помер владыка.
Господи, господи, во что людям попы обходятся!
Дал бог душу попу да и раскаивается.
За поповым языком не угнаться и босиком. Завистливый, как поповский глаз.
Затем поп в церкви служит, что по деньгам тужит.
Когда б на всем свете только два попа жили, и то бы им тесно было.
Коли игумен за чарку, то братия за ковши. Монахи и бога в монастырях продают.
Не быть попу святым: у него живот колесом крутым.
Не диво, что поп богат: он готов и шкуру с людей драть.
От попа пользы, как от козла молока.
Поп говорит — Слушай мои слова, а не гляди на мои дела.
Поп ждет, что кто-нибудь умрет, — так он и шкуру сдерет.
Поп и дьяк привыкли жить на дурняк.
Поп из церкви — с прибытком, а верующие — с убытком.
Поп как дырявый мешок: его не насытишь.
Поп никогда не тратится — ему все задаром.
Попа за сердце брало, когда людей умирало мало.
Попа одним
