Хэдленд Дэвис - Мифы и легенды Японии

Ознакомительная версия.

Считается, что великий буддийский святой Дэнгё Дайси впервые привез чай из Китая в Японию в 805 году нашей эры. В любом случае, чаепитие в Японии ассоциируется с буддизмом и даже в большей степени с сектой Дзэн, которая включила в себя и множество даоистских учений. Монахи этой секты пили чай все из одной чаши перед ликом Бодхи-Дхармы (Дарума).

Они это делали с благоговением и считали чаепитие священным таинством. И из этих строго религиозных обрядов секты Дзэн и зародилась японская чайная церемония.

«Чайные церемонии, – пишет профессор Чэмберлейн, – подверглись трем трансформациям за шестьсот или семьсот лет своего существования. Они миновали медицинско-религиозную стадию, стадию роскоши и, наконец, достигли эстетической стадии».

На религиозной стадии буддийский монах Эйсай написал трактат под названием «Благотворное влияние чаепития», в котором утверждал, что этот напиток обладает силой отгонять злых духов. Он ввел религиозную чайную церемонию для поклонения предкам, и она сопровождалась боем в барабаны и возжиганием благовоний. Эйсай написал свой трактат с намерением отучить Минамото-но Санэтомо от его порочного пристрастия к вину и показать преимущество чайного растения перед соком винограда.

Но с течением времени чайная церемония потеряла свое религиозное значение. «Даймё, – пишет профессор Чэмберлейн, – которые ежедневно принимали в них участие, возлежали на ложах, застеленных тигриными и леопардовыми шкурами. Стены просторных покоев, где собирались гости, были увешаны не только картинами на буддийские темы, но и алыми узорчатыми шелками и парчой, золотыми и серебряными сосудами и мечами в роскошных ножнах. Возжигали драгоценные благовония, подавали редкую рыбу и невиданных птиц с засахаренными фруктами и вином, а все развлечения сводились к разгадыванию, где был выращен чай для каждой смены чашек; ведь покупалось как можно больше сортов чая, чтобы было что отгадывать собравшемуся обществу. Каждая верная отгадка давала отгадавшему право на подарок, состоящий из одного из сокровищ, развешанных по стенам в чайной комнате. Но отгадавшему не позволялось уносить дар самолично. Правила устраиваемых тогда чайных церемоний предписывали, чтобы все богатства и предметы старины, которые были выставлены, отдавались теми, кто их выиграл, поющим и танцующим девушкам, которые присутствовали, чтобы помочь гостям на пирушке».

Этот вид чайной церемонии, более походившей на оргии, отражал роскошь и распущенность того века, в котором такие чайные церемонии устраивались.

Чайная же церемония в более постоянной и характерной форме была предназначена для того, чтобы отказаться от всего вульгарного и показного, а привнести некое религиозное и философское значение, но прежде всего предоставить средства для изучения искусства и красоты Природы. Чайная комната со временем перестала быть местом разгула, а стала местом, где странник мог найти покой в высокой медитации. Даже садовая дорожка, ведущая к чайной комнате, имела свое символическое значение, ибо она означала первую стадию самопросветления. Далее мы представляем вам размышления о дорожке, ведущей в чайную комнату, которые записал Кобори Энею:

Подобная сцена должна навевать страннику ощущение душевного озарения. Деревья, море и луна пробуждают старые мечты, и их присутствие заставляет гостя поскорее перейти к радостям чайной комнаты. Никому из самураев не разрешалось приносить с собой меч в благоухающее святилище покоя, и во многих чайных комнатах были низкие двери, через которые гости проходили с опущенной головой в знак смирения. Гости в молчании почтительно кланялись перед какэмоно или перед каким-либо простым и прекрасным цветком в токонома, а затем усаживались на циновки. После этого входил хозяин и слышался звук кипящей воды в чайнике, издающем приятные музыкальные звуки, потому что в нем находились кусочки металла. Даже кипящий чайник ассоциировался с поэзией, ведь песня воды и металла напоминала «отзвуки водопада, приглушенного облаками, шум далеких морских волн, разбивающихся о скалы, проливной дождь в бамбуковом лесу или шелест сосен на каком-то дальнем холме». В чайной комнате царило ощущение гармонии. Освещение напоминало мягкий вечерний свет, а одежды гостей были спокойными и скромными, словно серые крылышки ночной бабочки. В этих мирных покоях гости пили свой чай и медитировали, а затем снова возвращались в этот мир, став лучше и обретя новые силы, ведь в тишине они размышляли о красоте и благородстве в религии, искусстве и природе. «Стремящийся всегда пребывать в гармонии со Вселенной всегда готов познать неизведанное».

Сэн-но Рикю был одним из величайших мастеров чайной церемонии и долгое время оставался другом Хидэёси Тайко. Но век, в котором он жил, был полон предательства. Многие завидовали Рикю и желали ему смерти. Когда его отношения с Хидэёси стали охладевать, враги великого мастера чайной церемонии не преминули воспользоваться разрывом в дружбе и распустили слух о том, что Рикю намеревается подсыпать яд в чашку чаю и поднести ее своему знатному покровителю. Вскоре эти слухи дошли и до Хидэёси, и тот, даже не потрудившись разобраться, в чем дело, приговорил Рикю к смерти, причем приговор этот Рикю должен был собственноручно привести в исполнение.

В последний день своей жизни великий мастер пригласил многих своих учеников поучаствовать в последней в его жизни чайной церемонии. Когда гости шли по садовой дорожке, им казалось, что в шелестящей листве деревьев шепчутся призраки. Когда ученики вошли в чайную комнату, они увидели какэмоно, висящее в токонома, и, подняв печальные взоры, увидели надпись о мимолетности всего земного. В тот день была какая-то особая поэзия в пении чайника, но это была печальная песня, похожая на жалобный писк насекомого. Рикю, спокойный и преисполненный достоинства, вошел в чайную комнату и, как положено по обычаю, позволил главному гостю насладиться красотой разнообразных предметов чайной церемонии. Когда и все остальные гости осмотрели эти предметы, с тяжелым сердцем отмечая их красоту, Рикю сделал подарок каждому своему ученику. Взяв в руку свою чашку, он сказал:

– Этой чашкой, отравленной губами несчастья, больше никогда не воспользуется ни один человек.

Сказав такие слова, он разбил чашку в знак окончания чайной церемонии, и гости грустно попрощались и удалились. Остался только один из них, но не для того, чтобы выпить еще чашечку чая, а для того, чтобы засвидетельствовать уход Рикю из жизни. Великий мастер снял свои верхние одежды и остался лишь в чистом белом наряде смерти. Все еще спокойный и исполненный достоинства, он посмотрел на свой кинжал и затем прочел твердым и решительным голосом следующие строки:

Рикю, который любил цитировать старинный стих:

увенчал японскую чайную церемонию бессмертным цветком.

Дарума – это индийский мудрец, чей образ в Японии, как мы уже могли убедиться, ассоциируется с ритуальным чаепитием в буддийской секте Дзэн. Считается, что он был сыном индийского царя и обучался у Паньятара. Завершив свое обучение, он вернулся в Ло Янь (Китай), где на протяжении девяти лет сидел в медитации. За эти годы мудрец подвергался таким же искушениям, как и святой Антоний. Он боролся с ними, беспрестанно повторяя священные тексты, но частое повторение слова «драгоценность» утратило свое первоначальное сакральное значение и стало ассоциироваться с драгоценными камнями в серьгах прелестной девушки. Даже слово «лотос», такое священное для всех истинных буддистов, перестало быть для него символом Будды и наводило Даруму на мысль о прелестном девичьем ротике. Его искушения все усиливались, и он был переправлен в индийский город, где оказался в окружении большой толпы, совершающей священный обряд. Он увидел странные божества с ужасными символами на лбу, раджей и принцев верхом на слонах в окружении множества танцующих девушек. Толпа людей заволновалась и увлекла за собой Даруму. Они дошли до храма с бесчисленным количеством башенок, храма, покрытого множеством отвратительных образов, и Даруме показалось, что он встретил и поцеловал женщину, изменившую значение слов «драгоценность» и «лотос». Тогда видение вдруг исчезло, и Дарума очнулся и оказался сидящим под небом Китая. Мудрец, заснувший во время медитации, тотчас же раскаялся в том, что пренебрег своими молитвами, и, вынув из-за пояса нож, отрезал свои веки и бросил их на землю со словами:

Ознакомительная версия.