силой истории и основой народного творчества, а духовные стихи и церковные легенды — самыми главными и самыми типичными жанрами фольклора. Эта реакционная точка зрения на роль религии в развитии народа и его культуры разделялась не только дворянскими и буржуазными фольклористами, но и многими литературоведами дореволюционной России.
Против дворянских и буржуазных взглядов на русский народ, который якобы издревле был пассивным, покорным, религиозным, фольклор и литература которого всегда имели «религиозный характер», выступили русские революционные демократы. Беспощадно разоблачая эти идеалистические «концепции», они выдвигали материалистические идеи в понимании истории русского народа и его творчества.
В. Г. Белинский положил начало изучению народного атеизма. В известном письме к Н. В. Гоголю он писал: «Неужели же в самом деле вы не знаете, что наше духовенство находится во всеобщем презрении у русского общества и русского народа? Про кого русский народ рассказывает похабную сказку? Про попа, попадью, попову дочь и попова работника. Кого русский народ называет: дурья порода, брюхаты жеребцы?.. Не есть ли поп на Руси для всех русских представитель обжорства, скупости, низкопоклонничества, бесстыдства?
…По-вашему, русский народ самый религиозный в мире: ложь! Основы религиозности есть пиэтизм, благоговение, страх божий. А русский человек произносит имя божие, почесывая себя кое-где. Он говорит об образе: годится — молиться, а не годится — горшки покрывать.
Приглядитесь попристальнее, и вы увидите, что это по натуре глубоко атеистический народ. В нем еще много суеверия, но нет и следа религиозности. Суеверие проходит с успехами цивилизации, но религиозность часто уживается и с ними: живой пример Франция, где и теперь много искренних католиков между людьми просвещенными и образованными и где многие, отложившись от христианства, все еще упорно стоят за какого-то бога. Русский народ не таков; мистическая экзальтация [26] не в его натуре; у него слишком много для этого здравого смысла, ясности и положительности в уме, и вот в этом-то, может быть, огромность исторических судеб его в будущем» [27].
Идеи В. Г. Белинского были подхвачены и развиты в XIX в.
A. И. Герценом, Т. Г. Шевченко, Н. Г. Чернышевским, Н. А. Добролюбовым, Д. И. Писаревым, Н. А. Некрасовым, Ф. К. Богушевичем и другими революционными демократами России.
Воззрение Белинского на русский народ как глубоко атеистический народ распространяется и на украинский и белорусский народы, которые в своем сложном историческом развитии также имели у себя благоприятные условия для развития атеистического мировоззрения.
Дело в том, что на Украине и в Белоруссии на протяжении ряда столетий шла ожесточенная религиозная борьба православия не только с сектантами, но и с католицизмом и униатством.
B, условиях этой сложной борьбы украинский и белорусский народы претерпевали столько влияний разных религий и сект, что не могли дать себе отчета, чей же в конце концов бог лучше и добрее. По мере роста своего классового сознания они все больше и больше убеждались, что все религии защищают интересы только господствующих классов, что «всемогущий», «везде сущий» и «справедливый» бог был немым свидетелем страшного социального, национального и религиозного гнета. Он помогал лишь богатым. Не случайно он заслужил у народа такое насмешливое отношение к себе уже в эпоху средневековья.
Таким образом, не только антирелигиозные и антиклерикальные произведения, создававшиеся передовой частью народа, но и почти все в целом устное творчество широких народных масс было направлено против самих основ религиозного учения, враждебного трудящемуся своей поработительской, мертвящей все живое в человеке сущностью.
*
Остановимся в общих чертах на основных этапах развития народного атеизма. Как известно, пережитки язычества в верованиях восточных славян давали себя сильно чувствовать на протяжении длительного времени, порождая своеобразное двоеверие, переплетение с христианством. Это двоеверие серьезно мешало влиянию христианской церкви на народные массы, так как старая, языческая вера, принося много вреда народным массам своими суевериями, в то же время не требовала от них отречения от земных благ и абсолютного подчинения феодалам.
Славяне, будучи язычниками, обожествляли окружающие их силы природы и поклонялись многим богам: божеству солнца — Даждь-богу, богу грозы — Перуну, богу ветра — Стрибогу и т. д Широко были распространены разнообразные заговоры, заклинания, при помощи которых кудесники, знахари, волхвы «исцеляли» людей и стремились воздействовать на природу.
Так, в русском заговоре «Чтобы растения хорошо росли» го ворится:
«Встану я раб божий (имя рек), благословлясь, пойду, помолясь, из избы в двери, из дверей в ворота, в чистое поле, прямо на восток, и скажу: «гой еси, солнце жаркое, не пали и не пожигай ты овощ и хлеб мой (имя рек), а жги и пали куколь и полынь-траву». Будьте мои слова крепки и лепки» [28].
К злым духам человек чаще всего обращался не в форме просьб, а в форме заклинаний, угроз. Белорусский крестьянин, отмечая в прошлом зимний праздник — коляду, стучал ложкой в окно, приговаривая: «Мороз, Мороз, иди кутью есть, приходи зимой, когда зовут, а не летом, а то по лбу дадут».
Люди приписывали магическую силу не только слову, но и жесту, движению, звуку, пению и танцу. При заклинаниях и обрядах обычно придавалось большое значение подобию, сравнению, аналогии. Подобие, сравнение и аналогия стали в дальнейшем самыми популярными приемами заклинания.
Так, невеста, вылезая из-за свадебного стола, тянула за собой скатерть со всем содержимым на ней, чтобы вытянуть замуж всех девушек села.
В рюмку невесты, наполненную вином, бросали монеты, «чтобы она богато жила».
С введением христианства на Руси началась длительная, ожесточенная борьба официальной церкви с язычеством. Эта борьба первые века не давала церковникам желаемых результатов. Простой народ не хотел отказываться от своих древних религиозных убеждений, от привычных языческих обрядов и традиций. Не случайно под водительством языческих волхвов и кудесников население Киевской Руси не раз поднималось на борьбу со светскими и церковными феодалами. В итоге на Руси развивается двоеверие, широко отразившееся в древнем фольклоре восточнославянских народов.
О непопулярности христианства среди народных масс Киевской Руси свидетельствуют данные начальной летописи, где имеются жалобы церковников на то, что церкви пустуют, что народ по старинке отдается «бесовским игрищам» и верит своим языческим богам больше, чем христианскому богу.
Вот как писал об этом крупный знаток культуры Киевской Руси акад. Б. А. Рыбаков в своей статье «Прикладное искусство и скульптура»:
«Говоря об искусстве X–XIII вв., мы должны помнить, что деревня в то время не испытывала никакого влияния церкви — там, «по украинам», все еще по-прежнему молились Перуну, молились Сворожичу в овинах, по-прежнему хоронили своих покойников в курганах. Да и в городах христианские проповедники жаловались, что церкви, несмотря
