землю, где превратился в ягненка. Ударил Перконс в ягненка молнией. Загорелась на животном шкура. Тогда Велнс обернулся щукой и попытался уйти от своего преследователя по реке. Но и там настигли его стрелы Перконса.
Ничего не оставалось делать Велнсу, как выбраться на сушу. И вот вырос на берегу раскидистый дуб.
Тогда Перконс одним ударом молнии расщепил его.
Аустра, оставшаяся жить среди облаков, как-то раз увидела на земле юношу. Она влюбилась в него и сошла к нему по своему поясу-радуге. Земля приняла ее как свою дочь, назвав Лаумой, богиней, приносящей счастье.
Вскоре у молодой четы родился ребенок. Лаума трижды в день спускалась на землю, чтобы покормить дитя грудью. Узнав об этом, Перконс схватил ребенка и закинул его на небо, а у Лаумы отрезал груди, изрубил их на мелкие кусочки и разбросал по земле.
С тех пор продолговатые камни, которые находят в поле во время пахоты, называют сосцами Лаумы.
Рассказывают, что после этого решил Перконс взять замуж дочь Солнца, прекрасную Сауле. Чтобы завоевать сердце гордой богини, он попросил Кальвиса сковать своей избраннице пряжку.
Шумной и богатой была свадьба. Только и на этот раз не повезло громовержцу. Изменила ему Сауле с Менесом – сыном луны.
За это Перконс разрубил месяц мечом.
Котигорох
Жили мужчина и женщина. Было у них шестеро сыновей и одна дочь. Пошли братья в поле пахать.
Змей заровнял борозду, которую провели братья, и протянул другую, прямо к своему дворцу. Вот сестра понесла братьям обед, пошла вдоль борозды и очутилась в жилище у Змея.
Возвратились братья вечером домой.
– Почему нам, – спросили, – сестра обеда не принесла?
– Как это не принесла? – удивилась мать. – Я думала, она с вами вернется.
Всполошились братья. Пошли все шестеро вдоль борозды и пришли во дворец Змея. Увидела их сестра, всплеснула руками.
– Уходите отсюда поскорее, а не то вас Змей найдет и съест!
Только сказала – глядь, Змей летит.
– А, – молвил, – людским духом пахнет! Что, гости, биться пришли или мириться?
– Нет! Биться!
– Тогда пошли на железный ток!
Пошли на железный ток. Недолго сражались: как ударил Змей братьев, так и вогнал в землю. Потом схватил едва живых и закинул в глубокую темницу.
Ждали, ждали родители сыновей, пока не поняли, что придется им век одним доживать.
С той поры прошло несколько лет. Как-то раз пошла женщина на речку и вдруг видит – горошина по дороге катится. Женщина взяла горошину и съела.
Вскоре родился у нее сын. Назвала она его Котигорохом. Растет да растет сын, как на дрожжах, – немного лет ему, а уже большой вырос.
Однажды отец с сыном копали колодец, – докопались до большого камня. Отец побежал людей звать, чтобы камень помогли вытянуть. Пока отец ходил, Котигорох взял, да и выбросил камень из ямы. Люди пришли, глянули – оторопели. Страшно им стало, что у Котигороха такая сила, и захотели его убить. А он подбросил тот камень вверх и поймал – люди и разбежались.
Вот копают дальше и докопались до большого куска железа. Вытянул его Котигорох из земли и спрятал.
Однажды спросил Котигорох у родителей:
– А правду люди говорят, что были у меня братья и сестра?
– Были, – ответили отец с матерью, – но что-то с ними приключилось.
– Что ж, – сказал Котигорох, – пойду их искать.
Отец и мать стали его уговаривать:
– Не ходи: шестеро пошли – и все пропали!
– Нет, пойду! Как же так, своих, да не выручить? – Взял железо, которое выкопал, и понес к кузнецу.
– Скуй, – сказал, – мне палицу, да побольше!
Стал кузнец ковать и сковал такую палицу, что едва из кузницы ее вынесли. Взял Котигорох палицу, подбросил вверх и попросил отца:
– Я пойду, лягу спать, а ты разбуди меня через двенадцать дней, когда она прилетит.
Лег. На тринадцатый день летит-гудит булава! Отец разбудил Котигороха, тот вскочил, подставил палец, булава ударилась об него и раскололась надвое.
– Нет, с этой булавой нельзя идти искать братьев и сестру – нужно другую выковать, – сказал Котигорох и понес ее снова к кузнецу.
– На, – велел, – перекуй, чтобы по мне была!
Выковал кузнец еще большую. Котигорох и эту швырнул вверх, да и лег снова на двенадцать дней. На тринадцатый день летит булава, ревет – земля дрожит. Разбудил отец Котигороха, тот вскочил, подставил палец – булава ударилась об него и согнулась.
Взял Котигорох булаву, попрощался с родителями и пошел.
Двинулся Котигорох вдоль старой борозды и так пришел во дворец к Змею. Вошел, а там одна девушка.
– Здравствуй, красавица, – сказал Котигорох.
– Здравствуй, добрый человек! – ответила девушка. – Ты чего сюда забрел: прилетит Змей и съест тебя!
– Может быть, и не съест! А ты кто такая?
– Я была единственной дочерью у отца и матери, но меня Змей украл, а шестеро братьев пошли вызволять и пропали.
– Где же они? – спросил Котигорох.
– Бросил их Змей в темницу, и не знаю, живы ли еще или, может, уже их кости истлели.
– Что ж, я тебя освобожу, – пообещал Котигорох.
И сел на окно дожидаться. Вот уж и Змей летит. Прилетел, и только во дворец – сразу:
– О, людским духом пахнет!
Котигорох усмехнулся.
– Еще бы не пахло, если я пришел!
– Эге, парень, чего тебе тут нужно? Биться будем или мириться?
– Где уж там мириться – биться!
– Идем на железный ток!
– Идем!
Пришли. Змей закричал:
– Бей ты!
– Нет, – сказал Котигорох, – бей ты сначала!
Вот Змей как ударил его, – и по щиколотки вогнал в железный ток. Вырвал ноги Котигорох, взмахнул булавой и ударил Змея, – вогнал его в железный ток по колени. Вырвался Змей, ударил Котигороха – и его по колени вогнал. Ударил Котигорох еще раз, по пояс загнал Змея в ток, ударил в третий раз, – и вовсе убил.
Спустился Котигорох в темницу, открыл двери своим братьям, а они едва живы. Забрал тогда их, сестру и все золото, которое Змей скопил, и пошли они домой.
Правда и Кривда
Однажды поспорила Кривда с Правдой: чем лучше жить – кривдой или правдой? Кривда сказала: лучше жить кривдой, а Правда ответила: лучше жить правдой. Спорили, спорили, никто не переспорил. Тогда Кривда предложила:
– Пойдем к писарю, он нас рассудит!
– Пойдем, – согласилась Правда.
Вот пришли к писарю.
– Реши наш спор, – сказала Кривда, – чем лучше жить – кривдой или правдой?
Писарь спросил:
– О чем вы бьетесь?
– О ста рублях.
– Ну ты, Правда, проспорила: в наше время лучше жить кривдой.
Правда вынула из кармана сто рублей и отдала Кривде, а сама все продолжала стоять на своем, что лучше жить правдой.
– Пойдем к судье, как он решит? – сказала Кривда. – Если по-твоему – я тебе плачу тысячу рублей, а если по-моему – ты мне должна оба глаза отдать.
– Хорошо, пойдем.
Пришли они к судье, стали спрашивать: чем лучше жить? Судья сказал то же самое:
– В наше время лучше жить кривдой.
– Подавай-ка свои глаза! – закричала Кривда Правде. Выколола у нее глаза и ушла куда знала.
Осталась Правда безглазая, пала лицом наземь и поползла ощупью. Доползла до болота и легла в траве.
В самую полночь собрались туда черти. Самый старший принялся всех спрашивать: кто
