на охоту красного зверя да перелетных птиц пострелять. Сделалось жарко, захотелось ему воды испить. Увидав в стороне колодец, царь подошел, нагнулся и только хотел испить – царь-медведь и ухватил его за бороду.
– Пусти, – попросил царь.
– Дай мне то, чего в доме не знаешь, тогда и пущу. «Что же я бы в доме не знал? – задумался царь, – кажись, все знаю…»
Царь согласился, высвободил свою бороду и поехал домой.
Только вошел во дворец, как узнал, что жена родила ему двойню: Ивана-царевича и Марью-царевну. Вот чего он не знал в доме. Всплеснул царь руками и горько заплакал.
– Чего ты так убиваешься? – спросила царица.
– Как мне не плакать? Я отдал своих родных детей царю-медведю.
– Как так получилось?!
– Так и так, – поведал царь.
– Мы не отдадим их!
– О, никак нельзя! Злодей разорит царство, а Ивана-царевича и Марью-царевну все-таки возьмет.
Вот они думали-думали, как быть? Да и придумали: выкопали преглубокую яму, убрали ее, разукрасили, словно палаты, навезли туда всяких запасов, чтоб было, что пить и есть. После посадили в ту яму своих детей, а поверх сделали потолок, закидали землею и заровняли гладко-нагладко.
В скором времени царь с царицею умерли, а дети их растут да растут. Пришел наконец за ними царь-медведь, посмотрел туда-сюда: нет никого! Опустел дворец. Ходил он, ходил, все палаты выходил и подумал: «Кто же мне про царских детей скажет, куда они подевались?»
Глядь – долото в стену воткнуто.
– Долото, долото, – спросил царь-медведь, – скажи мне, где царские дети?
– Вынеси меня на двор и брось наземь. Где я воткнусь, там и рой.
Царь-медведь взял долото, вышел на двор и бросил его наземь. Долото закружилось, завертелось и прямо в то место воткнулось, где были спрятаны Иван-царевич и Марья-царевна. Медведь разрыл землю лапами, разломал потолок и сказал:
– А, Иван-царевич, а, Марья-царевна, вот вы где! Вздумали от меня прятаться! Отец-то ваш с матерью меня обманули, так я вас за это съем.
– Ах, царь-медведь, не ешь нас, у нашего батюшки осталось много кур и гусей, и всякого добра. Есть чем полакомиться.
– Ну, так и быть! Садитесь на меня. Я вас к себе в слуги возьму.
Они сели, и царь-медведь принес их под такие крутые да высокие горы, что под самое небо уходили. Всюду здесь было пусто, никто не жил.
– Мы есть-пить хотим, – пожаловались Иван-царевич и Марья-царевна.
– Я побегу, добуду вам и пить, и есть, – ответил медведь, – а вы пока тут побудьте да отдохните. – Побежал медведь за едой, а царевич с царевною встали и залились слезами. Откуда ни взялся ясный сокол, замахал крыльями и вымолвил:
– Иван-царевич и Марья-царевна, какими судьбами вы здесь очутились?
Они рассказали.
– Хотите, я вас унесу? Садитесь ко мне на крылья.
Они сели. Ясный сокол поднялся выше дерева стоячего, ниже облака ходячего и полетел было в далекие страны. На ту пору царь-медведь прибежал, усмотрел сокола в поднебесье, ударился головой о сырую землю и обжег ему пламенем крылья. Опалились у сокола крылья, опустил он царевича и царевну наземь.
– А, – молвил медведь, – вы хотели от меня уйти. Съем же вас за то с косточками!
– Не ешь, царь-медведь, мы будем тебе верно служить.
Медведь простил их и повез в свое царство.
Прошло ни много ни мало времени.
– Ах, – сказал Иван-царевич, – я есть хочу.
– И я! – сказала Марья-царевна. Царь-медведь побежал за едой, а им строго наказал никуда не сходить с места. Уселись они на травку, на муравку слезы ронять. Тут откуда ни возьмись орел, спустился из-за облака и спрашивает:
– Иван-царевич и Марья-царевна, какими судьбами очутились вы здесь?
Они рассказали.
– Хотите, я вас унесу?
– Куда тебе! Ясный сокол брался унести, да не смог, и ты не сможешь!
– Сокол – птица малая. Я взлечу повыше его. Садитесь на мои крылья.
Царевич с царевною сели. Орел взмахнул крыльями и взвился еще выше.
Медведь прибежал, усмотрел орла в поднебесье, ударился головой о сыру землю и опалил ему крылья. Спустил орел Ивана-царевича и Марью-царевну наземь.
– А, вы опять вздумали сбежать! – прорычал медведь. – Вот я же вас съем!
– Не ешь, пожалуйста, нас орел заманил! Мы будем служить тебе верой и правдою.
Царь-медведь простил их в последний раз, накормил-напоил и повез дальше.
Прошло ни много ни мало времени.
– Ах, – взмолился Иван-царевич, – я есть хочу.
– И я! – взмолилась Марья-царевна. Царь-медведь оставил их, а сам за едой побежал. Уселись они на травку, на муравку плакать. Откуда ни взялся бычок, замотал головой и спросил:
– Иван-царевич, Марья-царевна! Вы какими судьбами здесь очутились?
Они рассказали.
– Хотите, я вас унесу?
– Куда тебе! Нас уносили птица-сокол да птица-орел, и то не смогли. Ты и подавно не сможешь!
– Птицы не унесли, а я унесу! Садитесь ко мне на спину.
Они сели, бычок побежал не больно прытко. Медведь усмотрел, что царевич с царевною уходить стали, и бросился за ними в погоню.
– Ах, бычок, – закричали царские дети, – медведь гонится.
– Далеко ли?
– Нет, близко!
Только медведь подскочил да хотел было их сцапать, как бычок взрыл землю копытами и залепил ему оба глаза. Побежал медведь на сине море глаза промывать, а бычок все вперед да вперед бежал! Царь-медведь умылся да опять в погоню.
– Ах, бычок! Медведь гонится.
– Далеко ли?
– Ох, близко!
Медведь подскочил, а бычок опять взрыл землю копытами и залепил ему оба глаза. Пока медведь бегал глаза промывать, бычок все вперед да вперед! И в третий раз залепил он глаза медведю. А после того дал Ивану-царевичу гребешок да утиральник и сказал:
– Коли станет нагонять царь-медведь близко, в первый раз брось гребешок, а в другой – махни утиральником.
Бычок побежал все дальше и дальше. Оглянулся Иван-царевич, а за ними царь-медведь гонится: вот-вот схватит! Взял он гребешок и бросил позадь себя – вдруг вырос, поднялся такой густой, дремучий лес, что ни птице не пролететь, ни зверю не пролезть, ни пешему не пройти, ни конному не проехать.
Уж медведь грыз-грыз, насилу прогрыз себе узенькую дорожку, пробрался сквозь дремучий лес и бросился догонять. А царские дети далеко-далеко! Стал медведь нагонять их, Иван-царевич оглянулся и махнул позадь себя утиральником – вдруг сделалось огненное озеро: такое широкое-широкое! Волна из края в край бьет. Царь-медведь постоял, постоял на берегу и поворотил домой; а бычок с Иваном-царевичем да с Марьей-царевной прибежал на полянку.
На той на полянке стоял большой славный дом.
– Вот вам дом! – сказал бычок. – Живите – не тужите. А на дворе приготовьте сейчас костер, зарежьте меня да на том костре и сожгите.
– Ах! – удивились царские дети. – Зачем тебя резать? Лучше живи с нами. Мы за тобой будем ухаживать, станем тебя кормить свежею травою, поить ключевой водою.
– Нет, сожгите меня, а пепел посейте на трех грядках: на одной грядке выскочит конь, на другой собачка, а на третьей вырастет яблонька. На том коне езди ты, Иван-царевич, а с тою собачкой ходи на охоту.
Так все и сделалось.
Вот как-то вздумал Иван-царевич поехать на охоту. Попрощался с сестрицею, сел на коня и поехал в лес. Убил гуся, убил утку да поймал живого волчонка и
