В старые времена был один вор. Однажды он ограбил сокровищницу падишаха. Вдогонку за вором падишах послал всех своих сыщиков. Вора схватили и отняли у него награбленное. Тут падишах спросил своего главного визира:
- Как поступить с этим вором?
- Нужно собрать все население города и при всем народе этого вора зарезать, - отвечал визирь.
А у падишаха была дочь. Падишах спросил ее:
- Правильно ли говорит визирь?
- Визирь рассудил по сути, - отвечала девушка.
Тогда падишах спросил среднего визиря:
- Как поступить с этим вором?
- Нужно сложить побольше дров, посадить на них вора и поджечь.
И снова падишах спросил у своей дочери:
- Как ты находишь то, что сказал визирь?
И дочь падишаха снова отвечала:
- Твой визирь рассудил по сути.
Наконец падишах спросил своего младшего визира:
- Как поступить с вором?
- Нужно одеть вора с головы до ног, дать ему все, чтобы живот у него всегда был полон, и отпустить его.
Падишах опять спросил у дочери:
- Как ты находишь то, что сказал визирь?
- Твой визирь рассудил по сути, - отвечала девушка.
Тогда падишах сказал:
- Ты о каждом из трех визирей говорила, что он рассудил по сути Что же ты имеешь в виду, объясни нам.
И девушка отвечала:
- Главный визирь, который сказал, что вора нужно зарезать, по происхождению, должно быть, из мясников. Твой средний визирь, ВИДНО, из обжигальщиков кирпича. А младший визирь по всей своей сути - благороден.
Падишах проверил, и оказалось, что девушка была права. С вором поступили, как советовал младший визирь: накормили досыта, дали на расходы денег и избавили от смерти. А младшего визиря сделали главным визирем[clxxviii].
Туркменская, 90, 330
IV. О ПОСЛЕДСТВИЯХ ПРИГОВОРОВ
229. Справедливый мандарин
Жил в Намдине мандарин, знаменитый своей справедливостью и неподкупностью.
Как-то один судья приговорил к смерти разбойника. Когда разбойника выводили из суда, он вдруг бросился в ноги человеку, которого ограбил, и стал просить его о милости.
- Наказание, к которому я приговорен, справедливо, - сказал он. - Своим преступлением я не заслужил ничего другого. Прошу я только об одном: пусть справедливый мандарин ничего об этом не знает.
Потом разбойника отвели в тюрьму, и он стал дожидаться утра, когда его должны были обезглавить.
Но люди болтливы. В тот же вечер до мандарина дошел слух о смертном приговоре и о странных словах разбойника. Он пошел к судье и сказал ему:
- Я вижу, у этого разбойника сохранилось чувство стыда. Он еще не до конца испорчен. В нем есть добрый росток. Поэтому я прошу тебя отпустить его.
Судья удивился таким словам, но сделал все, как его просил мандарин. Когда утром наступило время казни и разбойника не оказалось среди приговоренных, ограбленный, который находился среди зрителей, почувствовал досаду. Ему не удалось удовлетворить свое чувство мести. И он сказал несколько недобрых слов в адрес мандарина, весьма нелестно отозвавшись о его разуме н еще менее лестно - о его справедливости.
Поскольку человек этот был хорошим купцом, довольно скоро ему удалось восполнить потерю, и он опять стал зажиточным человеком. Он возил свои товары по разным местам и торговал с большой прибылью.
С годами, однако, занятие это давалось ему все тяжелее и тяжелее* Ведь он сам носил свои товары на коромысле, и его слабым от старости плечам это становилось уже не под силу. А люди на дороге несли каждый свой собственный груз, и никто не помогал ему.
Поэтому он так обрадовался, когда однажды вечером близ Намдиня какой-то немолодой человек сам вызвался поднести ему груз до города. Купец спросил доброго прохожего, как его имя, но тот скромно ответил, что имя не имеет значения, и не успел купец его поблагодарить, как неизвестный помощник уже исчез.
Вскоре купец нанял для переноски товаров молодого подручного. Однажды (это было год спустя), возвратясь из торговой поездки, он с ужасом обнаружил, что кошелек со всей его выручкой куда-то исчез. Бедняга стал искать его повсюду, но не мог найти и даже не знал, где он его мог потерять.
Вдруг послышался стук и кто-то спросил из-за двери, не потерял ли купец чего-нибудь. Тот сказал "да" и открыл дверь. Каково же было его изумление и радость, когда вошедший подал ему кошелек! Он нашел его на рынке, на том самом месте, где купец раскладывал свои товары.
Купец вгляделся в этого честного человека внимательнее и увидел, что это тот самый, кто когда-то помог ему поднести груз. Преисполненный благодарности, он стал предлагать ему вознаграждение, но тот отказывался. Тогда купец стал допытываться, как его зовут. Сперва неизвестный не хотел себя называть, но потом поддался уговорам и сказал, как его зовут.
Это был не кто иной, как помилованный разбойник.
Тогда купец пошел к справедливому мандарину и попросил простить его за то, что он когда-то усомнился в его справедливости и мудрости.
Вьетнамская, 144, 106
Каждому бедняку, приходившему с жалобой на баев, казий говорил:
- Ты не видел вора своими глазами, не поймал своими руками - не верю тебе! - и выгонял беднягу прочь.
Вот как-то богатый сосед увел со двора Саляй Чаккана его осла. Делать нечего: пошел бедняк жаловаться казию. Выслушал тот Саляя и ответил ему, как и всем:
- Ты не видел вора своими глазами, не поймал своими руками - не верю тебе!
Мало ли, много ли времени прошло, но вот как-то казий позвал к себе Саляй Чаккана.
- Говорят, ты болтаешь везде, будто нет бога? - спросил казни.
- Да, господин, - ответил Саляй.
- В своем ли ты уме! - возмутился судья. - Как можно сомневаться в существовании всевышнего!
- Но ведь ты сам, господин, неустанно твердишь нам, что нельзя верить в то, чего не видел своими глазами, пе поймал своими руками!
Уюурская. 136, 27
В провинции Кёнсань жил богатый человек, и был у него мот-родственник, который все время вымогал у него деньги. В конце концов богатому это так надоело, что он велел арестовать родственника и доставить его в Сеул, где они должны были предстать перед судьей.
Но родственник этот сделал судье богатый подарок, и тот решил дело в его пользу. Тогда богатый попросил разрешения рассказать одну историю.
- Пожалуйста, - сказал судья. - Разрешаю. Я люблю слушать истории.
И тот рассказал такую басню: "Поспорили однажды три птицы, кто из них лучше поет: кукушка, дрозд пли журавль. Пришли они к аисту и попросили его быть судьей. Но поскольку журавль сам хорошо знал, как ужасен его крик, он перед началом суда пошел к рисовому полю, наловил там лягушек и насекомых и принес аисту в подарок. Наконец наступил день, когда предстояло решить, чье пение лучше. Судья-аист по очереди выслушал всех. Пение дрозда он нашел слишком слабым, пение кукушки слишком однообразным, пение же аиста, который кричал совсем ужасно, нашел превосходным, даже очаровательным, и сказал: "Да, это голос полководца!"
Услышав эту басню, судья не рассердился за намек, а велел освободить осужденного и наказать виновного.
Так осужденный богач сравнил судью с неразумные аистом, который позволил себя подкупить.
Корейская, 161, 112
...[Парень и кузнец купили корову.] Расплатились они, обвязали корове шею веревкой и двинулись в обратный путь. В дорою застигла их ночь. Идут они через большую деревню - там даже базар был - и размышляют: "Где бы на ночь остановиться? Хорошо бы заночевать здесь у кого-нибудь на веранде". С такими мыслями шли они вдоль по улице и, как увидели дом с верандой, зашли и попросили:
- Послушай, хозяин. Пусти-ка ты нас переночевать где-нибудь здесь у тебя на веранде.
- Ну что ж, - отвечает тот. - Почему бы не дать вам заночевать?
Вот они здесь и остановились. Поужинали вареным рисом, привязали корову и легли на веранде. Только заснули, хозяева отвязали корову, а на ее место свою, совсем старую, привязали и тоже легли. Утром, как рассвело, парень и кузнец увидели, что корова не та, и к хозяину:
- Слушай, отец, ты не подменил нашу корову? Эта корова - не наша. Ты нашу взял, а вместо нее поставил другую.
- Да нет, это ваша корова, - заспорил хозяин. - Я сам видел, вы ее вчера тут привязали.
- Ну нет, - говорят. - Вон наша корова. Ты ее к себе в хлев поставил.
- Нет, эта корова моя. С чего мне ее вам отдавать? Забирайте пашу корову и идите своей дорогой. Чего ради должен я вам мою отдавать?
Так они спорили и спорили, наконец хозяин им говорит:
- Нет, мы так ни на чем не столкуемся. Давайте я народ соберу, и пусть нас рассудят.
