Зато на шум сбежалась охрана. Увидев такое пиршество, солдаты остолбенели. Пришлось строителям обо всем честно рассказать — разве устоишь против плеток? Услышав удивительную историю, даже сам хозяин-вельможа не устоял. И хотя он уже плотно поужинал, аромат показался ему столь упоительным, что он велел и ему подать палочки с чашкой и набил полный рот.
Однако белоснежный рис у него во рту превратился в опилки, а рыба — в стружки. Но, даже почувствовав, что еда перестала быть вкусной, он от жадности все же проглотил ее, не выплюнул. И тут же принялся кататься по полу отболи в животе.
То же произошло и с охранниками. Рабочие не смогли сдержать хохота, а их мучители, схватившись за животы, покинули помещение один за другим, даже не пытаясь возмутиться.
С тех пор строители ежедневно питались отборным рисом со свежей рыбой. Они перестали болеть, окрепли, в результате и башня получилась такой красивой и впечатляющей. А вельможа с надсмотрщиками уже не осмеливались издеваться над крепкими, здоровыми крестьянами, не пытались больше отбирать у них еду, боясь наказания со стороны "гостя".
А кто же был тот гость? Точно никто не знает, однако старый рабочий утверждал: это был один из восьми бессмертных Люй Дун-бинь. Только он мог так сочувствовать несчастным, только он мог так наказывать несправедливых!
А местные жители и по сей день, отведав вкусной озерной рыбы, любят пересказывать эту историю.
Словесный поединок с владычицей Запада Си Ван-му
Для китайцев небожители — те же люди, со всеми присущими роду человеческому слабостями. Неудивительно поэтому, что диалог всемогущих бессмертных напоминает, порой, ссору соседей.
В этой легенде народ представил своего любимца Люй Дун-биня победителем в споре с почитаемой богиней.
Рассказывают, что эта богиня Си Ван-му, подобно императрице на земле, очень любила устраивать пиры в честь своего дня рождения, чтобы лишний раз получить подарки, услышать поздравления, славословия, пожелания долголетия. Подобные "мероприятия" она любила устраивать на берегу водоема, в саду, и называла их "пирами миндального персика" (который в китайских мифах дает вечную молодость).
И вот третьего числа третьего месяца, когда наступил очередной праздник, Си Ван-му пригласила сотни небожителей. В качестве подарков ей несли золото и серебро, жемчуга и каменья, а также все самое прекрасное, что могут дать земля, горы и моря. Радостно смеясь, перезрелая женщина принимала дары. И вдруг ей доложили:
— Люй Дун-бинь пожаловал.
Выйдя ему навстречу, богиня сразу заметила цепким взглядом, что руки его пусты, и раздраженно приказала:
— Не впускать его!
Ну и рассвирепел же Люй! Он был очень самолюбивым мужчиной, а тут его оскорбили на глазах гостей. И он решил прилюдно выяснить отношения:
— Ведь ты же сама пригласила всех на банкет! А я — твой ближайший сосед, одним из первых пришел поздравить, так отчего же меня не впускают?! Почему заставляют униженно стоять по ту сторону дверей?
Потемнела лицом матушка, ответила:
— Нынешние гости — самые известные, самые именитые небожители, а ты — всего лишь ничтожный странник-бессмертный. Тебе вход заказан!
Люй рассмеялся:
— Получается, что и Король демонов, и Желтый летающий тигр — тоже именитые небожители? Но, боюсь, они оказались на пиру среди почетных гостей совсем подругой причине: их свертки с подарками, наверное, были самыми толстыми! А я пришел с пустыми руками…
Тут и матушку проняло:
— Я не велела впускать тебя потому, что ты — пьяница, прелюбодей, стяжатель! У тебя дурной характер!
— А не могла бы ты свои обвинения обосновать? — Спокойно попросил Люй Дун-бинь.
Тыча в него пальцем, именинница стала перечислять:
— В прошлом году на моем банкете ты напился так, что подойдут лишь слова "вдребезги", "мертвецки". Ты даже идти не мог. Это твой первый порок — пьянство. Ты трижды пытался заигрывать с Пионом, и слава об этом разнеслась по всем четырем морям. Это твой второй порок — прелюбодеяние. Ты устроил потасовку во дворце Дракона, отняв у него драгоценные жемчуга. Это твой третий порок — стяжательство. Переплывая море, ты совершил бесчинство— убил человека, это твой четвертый порок — вспыльчивость.
Люй, рассмеявшись, спросил:
— Не позволишь ли мне возразить?
Обвела Си Ван-му глазами гостей. Как быть? Все стоят, молчат. Если не позволить ему ответить, станут смеяться над ней. Хорошенькое начало у званого банкета! И она повелела:
— Говори!
Люй, не торопясь, начал:
— Ты сама устроила пир, выставила вино, которое лилось рекой; так почему бы мне и не напиться? В мире существует любовь, так почему бы мне и не влюбиться? А что касается моей схватки с Драконом и того, что я кого-то зарубил мечом, так это мои подвиги в сражениях! Всех твоих обвинений недостаточно, чтобы назвать меня преступником. Если уж говорить о пристрастии к вину, прелюбодеянии, любви и богатству и гневливости, то все это относится к тебе. Все, без исключения.
У богини чуть глаза из орбит не выскочили, так она рассвирепела:
— Не смей возводить напраслину! Все это чепуха!
А Люй продолжал:
— Я, "ничтожный скиталец-бессмертный", говорю не голословно. Могу доказать! Для чего ты ежегодно устраиваешь эти банкеты? Потому что сама обожаешь приложиться к кубку! А вспомни несчастных Ткачиху и Волопаса, — они полюбили друг друга, стали супругами. А ты извелась от ревности, прочертила своей шпилькой Млечный путь между ними, навеки разлучив. Разве ты не совершила преступление из-за своих любовных переживаний?
Под предлогом дня рождения ты созываешь толпы небожителей лишь для того, чтобы получить подношения. Ты одна из самых алчных женщин! А отчего ты сегодня меня прогоняешь? Только потому, что я пришел без подарка. И ты тут же вспылила. Так у кого из нас дурной характер?
Нечего было возразить старой красотке, а гости не удержались от смеха.
Два рта, соединенные в поцелуе
