того, духовно порожая, обновляет,
доволно же премудрыми своими учении и от притчей приводяше,
и вся подробну от божественных писаний ему сказоваше.
И правило веры постнаго воздержания ему вручив,
мнишескаго образа благолепия предание поручив.
В пустыню свою паки Варлам ис полаты отходит,
аки пастыр некий, заблуждынее овча обрет, исходит.
Скорбяше же зело Иасаф о разлучении учителя своего,
иже той един в полате сир оста без сего.
Тмами выну боряся с прещении отеческими,
и злохитрыми того козньми всяческими.
Люте паки подав совет Февда царю Авениру,
иже от сего бывает падение всему миру.
Избранных девиц красотою повелевает ко Иасафу ввести,
да сим пленит душу его и от веры Христовы может отвести.
Вся же сия он силою божиею одолеваше
и сопротивныя духы весма побеждаше.
Познав Февда волшебная своя хитрости тщетны,
уклоняется от нечестия в щедроты божия неисчетны.
Уверився от Иасафа яко той владыка и господь кающихся приемлет,
оставив своя вся неподобная дела, и пустыню восприемлет,
царевы же маловременныя место славы, рещи, и чести,
желая вечныя, в поте трудов бе и слез яже не исчести.
В печали же бывшу царю Авениру сущу,
яже и богы своя, и премудрыя вития ни во что имущу.
О таковых случаех изумеся царь Авенир и, сетуя,
созва ближних своих, приступник наветуя.
Да советы многия о сыне его наричют ему,
что сотворити весть он отец сему.
Арахия же сказуется, раду полезну подав царю,
еже сим последи вси улучают света зарю.
Во отделение царства и градов советует ему дати
сынови своему Иасафу, во область особь преподати.
Еже тако обще всех и посполито радою бысть [329],
даже и держава его царственная благоденственна пребысть.
Умаляшеся ли царство и дом отца его оскудеваше,
применен же и царь тоя державы, Авенир, нечестием бываше.
И сего ради восписоваят, молит и просит верне
возлюбленнаго своего сына, еже быти и ему с ним благоверне.
Приим же Иасаф писания, в ложницу свою входит,
и, пад пред содетелевым образом, слезы излияв, исходит,
и в царство отца своего тщателне путь подвизает,
его же отец слыша издалеча грядуща, срете, облобызает.
И праздник ради сына пришествию его достолепне торжествует.
Поверже кумиры полаты своея, и к тому им не жертвует.
И церкви вместо капищ повелением сего устрояются,
царя же самого архиереи огласив божествене состраяются.
Сын отцу родитель крещением бывает,
да в породе жизни вечныя и той пребывает.
Таковая улучает верою и крещением царь Авенир,
ему же удивляется от благочестивых весь мир,
аще и тмою преж неверия велми был одержим.<...>
И паче всего о содеянных своих болезненно поскорбе,
иже в нечестии живыи о сем люте воскорбе,
край смерти на ложи царстем лежа на одре
и любезнаго своего сына зря при своей царрьстей бедре,
слез источники от сердечныя пучины, проливая,
и плачевныя потоки, аки реки мысленне изливая.
Нападшую же сицеву душевную печаль Авенира царя
облегчаше сын его, Иасаф, изнемогающа зря,
словесы утешителными воспоминая во всем:
«Вскую прискорбен еси, честный отче, о сем.
Не одолеют бо греси обращающагося к богу
и кающагося кого от злоб по премногу».
Воздав же благодарения царь Авенир всех владыце
и простер руце свои в покаяния пути толице:
«Владыко, человеколюбче, — глаголя, — прииме дух мой!»
И сия рек, царь Авенир предает дух свой.
Чюдно погребение Иасаф родителю своему творяше
и к будущим, простираяся, тещи, не почивая, скоряше.
От гроба же отца своего седмь дней не отступовая,
и не бе что вкушаше, ни покоя соннаго приимовая.
Умилен бе таков позор зрети,
слезами землю моча точию имети.
Стяжания же богатства требующим разда
и вся сокровища до конца изда.
В четыредесятый же день отча смерти
память ему творяше достоиныя чести.
Созва старейшины вся и люди градския,
седе на престоле державы суть царьския.
По обычаю же глагола всем вслух,
яко же усты его вещаше святыи дух:
«Се отец мои, царь Авенир, жития сего отиде,
яко един от нищих от державы своея изыде.
Ничто же ему с ним последова от сущих,
ни царьская слава и степень величества имущих.
Его же ни аз, возлюбленный его сын,
и никто же от прочих ему друг сим
помощи тамо удобне может
и от ответа суднаго изяти возможет,
но точию деяния чия какова будут,
таковы едины помощи во всех пребудут».
Послушати же паки всем повелевает,
кто при ево державе не пребывает:
«Друзи и братия! Людие господни, наследие святое
и священие царьское того пресвятое,
их же кровию своею честною
и смертию Христос бог нашь искупи пречестною,
древняя прелести избави нас
и от работы противнаго похмилова вас.
Сами весте выну мое житие,
отнели же Христа познах наше бытие,
раб ему сподобихся быти
и тому единому верою правою служити.
Все бо мое желание будущего жития,
един ко единому усердно тещи оного бытия,
безмятежною душевною тишиною
работати владыце моему истинною,
тем и благодатию божиею не всуе трудихся,
ни тщетны дни имея, иже в них родихся,
не точию же рождьшаго своего искрения сотворих к богу,
но и вас всех того содетеля уведети попремногу.
Время ми уже есть извещенная
делом к богу совершити обещанная.
Вы же убо ныне смотрите, еже царьствовати кому,
совершенно в воли господни пребывающим к тому».
Слух же о избрании новаго царя произыде во вся роды,
возмущаше абие повсюду вся народы.
Моляху прилежне Иасафа, с клятвами утвержающе,
на степени отца своего царствовати подтверждающе.
Той же, владыки их наследник, милостивне вещав,
сотворити им по прошению их обещав.
Отпустив народы, единаго от князь в полате удержа,
иже всех во благочестии жительства лепоты обдержа,
Арахия сказовашеся от писания предиреченнаго,
особ сего поим Иасаф
