В лепоту и веселие приимет,
Яко же сам паки пророк глаголет,
Яко же, иже железы окованный пребывает,
Ниже поне мало места уступает
По руку и по ногу связаннаго,
Царьскаго и славнаго брака с великим студом изверженнаго,
Аще ли рыдает и слезы проливает,
Аще и гласы высоки испущает.
Чадо, Тимофея присно поминай [389],
Никако же бога, питающаго тя, забывай:
В вечных обителех лютии наследия не имут;
В мою полату немилосердии не внидут!
Но немилосердию работаете.
Чесо ради, яже име убогии, восхитисте?
Согрешение ваше не имать утешения, —
Отныне не прощена ваша прегрешения.
Хощеши ли да открою тебе, елико лукаваго твориши
И елика неповинен бывавши? — Слыши, —
Яко ничто же тому утаиться
И яко и ад наг явиться:
Аще бо царь долг не оставляет,
Но со опасением истязует,
Неисправлению гной бывает болший и тяжчайший,
Яко же пишется, и гнев воспаляется множайший,
Яже убо верху лежащая удобь попираются,
Неудобь попирателная обретаются.
К смирению ум прилагает,
Сердце на добродетель поостряет,
Всего благодарствена человека сотворяет
И к духовным трудом тело укрепляет;
На небеса ко владычним обещанием мысль приводит
И всея житейския света сего печали отводит,
Юже Матфей еуаггелист церкви придаде, сказающе,
На умней трапезе вашего ока предлагающе
Дивныя божия твари устроение
И над теми — божия существа познание.
Но к сим, данным нам, во область идема,
И она во особ восхитима
Злохитрием, аки, ведяще душевный путь, заблудиша,
Не приемше покаяния, погибоша:
Повеле изринути от врат хромца
И от стражбы изгнати слепца;
Со вниманием пишемых смотрити
И, яже слышите, и разумети.
Рек сице: буди стоня и трясыйся,
О зависти, о лети, о убивстве, о лжи смирися и постися.
Породнаго древа не приемше, еретицы прокляти быша
И душевною смертию умроша.
Повеле разлучити слепца от хромца
И повеле первее привести слепца.
В затишии седяще,
Тмами грехи творяще,
Многу ползу прияша от почитания книжнаго
И дойдоша царьства небеснаго.
Упражняйся от клеветы, от зависти, от мзды, от грабления,
От пиянства и от резоимания, от корчемнаго прикупления.
Християнину чисто житие жити и разумну быти;
Егда начнет не ведети, како творити.
От неведения ослабеет
И, впад в печал и отчаявся, погибнет.
То не престанем, текуще,
Духовных дел плод творяще.
Аще быхом тако творили,
Не быхом спасения погрешили.
О первозданнем размышляю и удивляюся,
Помышляю и ужасаюся, и недоумения исполняюся:
Едину заповед преступль божию, многих благ лишися.
Всяких даров во един час отпаде, обнажися.
Рече бо святое писание, яко не обиди никого же,
Не зауши не ими с нуждею ничто же.
Похоть бо, заченшися, смерть раждает,
Ядовитая си змия тако умерщвляет.
Егда виде змия человека без печали суща,
Прииде и уяде раба его спяща.
Горшая первых сотворяем,
Бес печали горшия грехи приобретаем;
Трудно, нудяся, уловляем бывает,
Безумный же укаряем, не разумеет.
Си вся инии хотят наследовати
И насладитися — неугождьшии ти.
Не прелож в страсть безстрастное божества,
Не причащайся греху от согрешшаго естества.
Манихей и Арий, и Маркиян бесятся [393],
И Павел Самосатский [394] смущается:
Человек нас спасти не можаше,
Моисей убо и никий от пророк за нас умрети хотяше.
Да обою, иже в плоти, зраце разум возобъявит:
И Павла человекопожирателя Павел апостол низложит.
Непорочная церковная учения насладися.
Имаши оружия духовная на волки, за стадо борися.
