Виршевая поэзия (первая половина XVII века) - Коллектив авторов

Земная брашна смешением усладивши,

Работница житию своих будет чад; и, огнем свершивши,

Обрящет твердый камык, зело зубы его сокрушающ,

Егда видит солнце мене ради изчезаемо, день померцающ

Лепо бо бе его, яко неразумива, обличит:

Не достижное рещи, но противу своея силы сказати.

Завет божий преступихом,

Даннаго нам закона не сохрапихом.

Грех отец твоих не отимется

И беззаконие матери твоея не очистится.

Убийство в сердцы собираху,

Завистию стречеми сердцы боляху.

Цвет любве увядает,

Огнь вода угашает;

Червь, в сердцы дуба ядый, увядает,

Со страны, грызущи, сотрывает.

Хощу быти причастник тоя благодати,

Хотящи теплотою духовною приступати,

Многи призывающи на блуд.

Сеть дияволя бых отнюд,

Умысливши жене, времене зряше,

Еже к ногама господнима приближитися хотяше,

Сына его Исаака прославльшаго,

Тако же и Якова нарекшаго.

Естеством великий сей учитель,

Богу же произволением служитель.

Сице согрешающим запрещает,

Покаявшимся царство небесное обещавает.

Не Павлову языку исправления написую,

Но божественней благодати вся возлагаю.

Сего ради ни блудника отревает,

Ниже идоласлужителя ненавидит.

Ни пияницы отвращается,

Ниже прелюбодейника гнушается,

Ниже хулника огоняет,

Но всех приемлет и прелагает;

Корень же множицею щадит,

Яко да плоды сохранит.

Что же ли Исава лукавнейши?

Что оного злобы безстуднейши?

Праведнаго убо страхом утвержает,

Грешнаго же человеколюбием воздвизает.

Единому глаголу толико положи опасение,

Толиким грехом таково сотвори отпущение,

Понеже согрешения яко долги написует,

Праведным же и лихву истязует:

Аще вдовицам насилуеши,

Судию вдовиц прогневаеши.

Велико послушание и воздержание:

Да и блудницу привлече на свое послушание.

Той же неяве ея пред всеми обличаше,

Да не безстуднеиша ея сотворит не премолчаше,

Многа же и о судном дни словеса сказа

И о царствии небеснем силу показа.

Предстояху же ему Михаил и Гавриил [397],

И все воинство небесных сил.

Криле богопротивления его исторгнет

И насилие мучения его разсыплет.

Победительная возглашаху,

Повиннии неповиннаго судяху.

Како оставил еси, владыко, еже на них не изнести томление?

Зриши бо, в кое произыдоша страстование! —

На праведнаго неправду сплетоша,

На жизнь смертоносен суд изнесоша,

Яко ниже на скверноубийственных устремитися,

Ниже к разрушению отлучитися,

Подвиги разделевающи,

Паче же много множайшая сих восприемлющи;

Внутрь въводиму и судиму, того да пожидаюгди,

Како исходящих смотряющи,

Убо что виновен муж сей глаголюще.

Что страшное се соборище?

Сице зло страдати о таковом, молчащи,

Похотения страждущаго не творити, хранящи

Непреподобных оплевания,

Божественней ланите заушения.

Ложною багряницею оболчена зрети терпяше,

Егда на водное заколение отлучившаяся зряше,

Тщаливно смерти крест водрузивше,

Убийственным изволением подложивше;

Бесчестием болезным и душу уязвляше,

Лютейшия слезы от очию терпеливне извождаше.

Предстоящих досаждения,

Тмами скверноубийственных поношения

Обнажиша сладчайшую мою красоту,

Уязвиша уды, пречистую мою сохранша чистоту.

Различными цветы честне вас украсивый,

Иже тмами благопотребства вас прикрывый,

Како страшное се понесу зрение,

Еже всем, страстей ради, устроенное спасение?

Се бо бе то и от желания просимо,

Еже и вещание любимейшаго произносимо,

Хождение совершенное,

Желание недоуменное,

Высокое и преславное послушание,

Еже к нему тоя красование

Быти же, со многими неведомыми возвещающа

И рождения долг исполняюща;

Внегда в руце своего родителя дух предаяше,

Како хотят быти, смотряше.

Многими же нарицанми любимаго призываше,

Сице же, слезы точащи, привещеваше,

Ни бо есть заступаяй,

Ни един помогаяй.

Ришущим — скорость,

Воином — храбрость.

Лепо бо есть хотящему диявола победити,

Носити на врага победу, и тем того обличити.

Како можаху противу царем и князем, и народом стати,

Бесчисленныя по вся дни смерти приимати?

Но обаче злоба любоперива бывает

Безстудна и безсловесными начинает.

Яко и благодействуеми от него,

Последи отгнаша его.

Не токмо сия укаряет,

Но и начало сим отрицает.

За единовластие жидовствующе,

Ли множества ради еллинствующе,

Ниже паче сих простираетъся,

Но обаче во обоих подобие обретаетъся.

Не токмо содеяша злобу,

Яко противни богу.

Еже бо не довлеаше токмо своим видением еже двизатися,

Но подобаше благому излиятися.

Но и друг другу примешаютъся

Или по своем естестве похваляютъся.

Различных убо есть струн сочланение

Согласующим же обаче во единаго гласа згуждение,

Еже многообразнаго видения разумение.

Се же есть, еже своего естества узнание,

Еже мнитца убо, услаждая,

Сущему же в причастии злых причастника устраяя.

Отверзостася очи телеснии и страсти подвигошася,

Разумеша, яко нази суть, и