Виршевая поэзия (первая половина XVII века) - Коллектив авторов

Паче нам лепо есть хвалу к хвале приложити.

А сии в духовней соодолеша рати:

Необратный разбойниче,

Нераскаемый грешниче,

Арий сосуд бе сатанин, —

Волк, овчею кожею покровен.

От него же все лестное терние искоренисте,

А богоразумие во вся человеки присадисте.

Души что списка ти отстоящих,

Вящше же — пакостящих и губящих?

Еллини боги своя почитают: Ермия [403] ради крадения

(Ныне же твоего зрим явственнаго упивания);

Почитают Диониса [404] ради пиянства

(Твоего же ныне видим многотелеснаго упокойства);

Афродита [405] же почитают ради блуда желания

(И твоего ныне видим явнаго того от своего сердца похотения);

У них же волховныя ради хитрости почитается Зевес [406]

(А у тебе ныне пребывает явный плотный бес).

Еллини, согрешающе, не стыдяхуся,

Но, яко добродетел творяще, почитахуся.

И прибежище от вещания имяху.

В честь того празницы бываху,

Праведным убо присно благо быти дающа,

Грешником, еже присно «увы» подающа.

Праведный убо шесть крат од бед изимаемь,

В седмыи же ниже ураняемь.

Грешный же и седмь десят седмицею пращаемь,

Никогда же таковый без пождания не бывает наказаемь.

Иродово детоубийство,

Мученик проявляя страдалство,

Да тем дает время покаяния,

И изначала — слово и вина божественнаго смотрения

Потреба есть Давыду покарятися, глаголющему:

Аз же в правде явлюся лицу твоему.

Таковый чин богословия и мы сохраняюще,

Добре сотворим, ниже вкупе изъявляюще.

Будем паче братолюбны,

Нежели самолюбны,

Яко же пророчествова Исайя.

Преткиушася убо, глаголет, о камень претыкания,

От него же и венец от законне яве страдати,

А о нем же болети, венец не приимати.

Души же смерть, — еже от бога разлучение,

Яко же и тела от души распряжение.

Дух со Отцем и Сыном полагается и славится,

Еже и божественное действо сим исполняетъся.

Ведется убо Сосана [407] и осуждается,

От сонмища на смерть отводится.

Бога призывает, велми возопивши:

Се умираю, ничесоже зла сотворши!

Убо Даниил пророк посреде седает,

Друг друга два старца разълучает;

По сем единаго, вопрошав, отсылает,

Потом другаго на вопрошение призывает.

Онема же ей то напрасно сотворше,

То от нея себе тое злую смерть принесше:

От суд<я>ща оба старца изъводят

И камением побивают.

От того умирают

И себе злое улучают.

Творца своего ослушавшуся,

А неприязни диявола послушавшуся,

Прият казнь, — не сам един,

Но и с племенем своим.

Еже бы всем вкупе присно жити,

Животворца владыку славити и хвалити.

Да тем и страсти яко и живот бес конца нарицаху,

А еже не прияти страсти, то сие беду люту си творяху.

Ни имение многое, ни богатство великое,

Ни властелинство себе мнящи высокое,

Чюдеса деяху, сотворяюще.

Начало же сотворим, Иоанна Крестителя похваляюще,

Не дающе покоя ногама своима

И сна своима очима.

Кров свою пролияли Христа ради, дивотворяху,

Мучения различнаго иебрежаху.

Слезы многи источиша и ноты пролияша,

Труды долги зело подъяша.

И на все щит веры возмем,

Всего неприязненнаго дела гонзнем.

Можеши бо и бед истерзати,

На праведнем суде твоем твою милость прияти.

Аминь.

Милостивый и благородный, сие мое писанейце без злобы приимай,

Но благоуветливое слово свое припоминай.

По том своем слове благоуветлив ми буди

И данное ми свое слово не забуди.

Светло и радостно сие прочитай

И милосердия своего ми не потай.

Да милостиво ми свое прежнее слово без премены подаши

И безотвратно свое милосердие приподаши.

Да, прочет сие с милостивым своим усердием,

И прошению моему подаши милость свою с милосердием.

Да надежна мя в моем прошении покажет,

В желаемом мне, милостивец мой, да не откажеш.

Вем тя во истине благоуветлива

И к прошению моему безотказно приветлива.

Милосерд ми буди и милость свою ко мне имей податливу,

Вем, что наказан оси ты слову благоуветлову.

Кое ли за добродетель тебе могу слово с похвалением положити,

Ли благородию твоему кую похвалу могу ти приложити?

Но токмо сему единому малому писанию понемалу прошу тя разумно внимати,

Еже бы тебе, сие прочет, вразумително на сердцы си полагати.

Сладчаише же иных мне твое зрение очима,

Шатостию ли мя мниши, видяща тя всегда у себя пред очима?

Но что много к тебе слово простираю.

Но токмо доброты твоея всегда непрестанно зрети желаю.

Да не умедлю твоего к себе за писанием многаго милосердия.

Вижду всегда подаемую твою мне милость от сердечнаго усердия.

Страшнаго престола господня служителю

И многогрешныя души моея снабдителю,

Государю честному священноиерею,

Истинному сердечному моему добродею.

Имени ж твоего, государя моего, зде яве не пишу,

Токмо грехи к тебе, государю, приношу.

И несть ми мощно в краегранесии сем положити,

Того ради достоит ему зде в тайне быти.

Вем бо, вем и паки вем во уме своем всегда

И не забываю в мысли своей никогда.

Духом порожденное ти чадо челом ударяет,

Милости и благословения у тебя прошает.

Звания же ми своего несть зде написати,

Недостойнаго бо небу и земли, и нелепо есть начертати,

Но токмо неключимый грешный, страстный,

Яко некий непотребный сосуд простый.