В произведениях аборигенного американского фольклора речь идет о молодости мира, о сладкой боли познания окружающего, связанной с борьбой и надеждами, о Великой Тайне жизни, что нас окружает. Точка зрения рассказчика, певца или поэта, его восприятие мира отличаются особой остротой видения и яркостью красок; идет сопоставление внешнего мира, его мощи и красоты, с таким же таинственным и созвучным ему внутренним миром человека. При этом всегда возникает чудо нового открытия. Например, в мифе о появлении на свет племени кайова рассказывается: «Видите ли, все должно иметь начало, и вот как это было: кайова прошли в этот мир один за другим сквозь полый древесный ствол… Они оглянулись вокруг и увидели мир. Им стало радостно оттого, что их окружает так много вещей. Они назвали себя Кууда, «Приходящие в Мир».
«Я родился тысячу лет назад», — сказал о себе наш современник, индейский вождь Дэн Джордж. Индейцы и эскимосы, коренные жители Америки, рассказывают, как появились на земле и откуда пришли их предки. Это важно знать, потому что человек должен представлять себе свое место в мире, иначе он легко может стать игрушкой в руках судьбы и стихий. «Народ без истории — что трава на ветру», — говорит пословица индейцев сиу.
Древнейшими у аборигенных народов Америки являются мифологические предания о сотворении мира и людей и примыкающие к ним мифы о миграциях племен. К таким преданиям относится эпическая поэма «Валам О лум» (отрывки из нее впервые публикуются в русском переводе), мифы о происхождении индейцев хопи, пикуни и нунивакских эскимосов.
Индейцы ирокезы (одно из самых известных в истории США индейских племен) по праву гордятся своими эпическими преданиями.
Особое место занимает в их фольклоре цикл легенд, посвященных истории союза пяти ирокезских племен. В ирокезском фольклоре этот союз именуется Великой Лигой. Считают, что объединение племен в союз произошло в копие XVI века; однако ирокезские вожди, входящие в совет Лиги, называют более раннюю дату — конец XIV века.
Американские ученые заимствовали, считают ирокезы, частично индейскую символику: на государственном гербе США изображен орел с пучком стрел в когтях.
Народное предание, повествуя об образовании Великой Лиги, окутывает это событие покровом чудес и удивительных приключений.
Эскимосы также издавна слывут среди народов Америки признанными рассказчиками и поэтами–импровизаторами. Как и всякий народ, они говорят о своей северной земле как о лучшей в мире.
ВАЛАМ ОЛУМ
Из народного эпического сказания[1]
1
Сначала, когда еще не было мира,
А время еще неподвижным было,
Везде лишь туман висел бесконечный,
И в этом тумане скрывался Манито:
Начала не знающий, вечный, могучий,
Повсюду он был, великий Манито.
Он создал небо и создал землю,
Он создал солнце, луну и звезды,
Он научил и луну, и солнце
Катиться правильною дорогой,
А звезды — громадное войско неба —
Двигаться дружной толпой заставил.
А люди в ту пору дружными были,
Правдивыми были в ту пору люди,
Чтили и слушались добрых духов,
И добрые духи им помогали:
Как только голодными стали люди,
Им пищу добыли добрые духи,
Как только детей пожелали люди,
Им жен прислали добрые духи,
И был у каждого ясный разум,
Охота хорошая, сытная пища,
Спокойный сон, приятные мысли.
Но очень злой и очень коварный,
Могучий колдун явился на землю,
С собою принес он раздоры, несчастья,
Принес непогоду, принес болезни,
Впервые смерть он принес на землю,
И все это было в старинное время,
В очень и очень старинное время —
Еще до великого наводненья.
2
В те времена на земле появился
Громадный Змей, могучий и грозный,
И всех людей, на земле живущих,
Змей этот лютый возненавидел.
А тех, кто не нравился этому змею,
Преследовал, мучил он беспощадно —
На головы их насылал несчастья,
Лишал их крова, лишал их пищи,
Гнал их, злосчастных, с места на место,
Как ветер листья сухие гонит.
Тогда отчаявшиеся люди,
Лишенные крова, лишенные пищи,
Сразиться с чудищем попытались,
Но были разогнаны, отступили,
А Змей, обозленный их нападеньем,
Жестокое, страшное дело задумал —
Всю жизнь на земле истребить задумал!
Был лютый Змей могуч и громаден —
Живым кольцом охватил он землю,
Разинул пасть от земли до неба
И стал извергать водяные потоки:
Гремя и кипя, из драконьей пасти
Хлынули яростные водопады,
Хлынули гибельные потоки,
Все на пути своем истребляя!
На север, на юг, на восток, на запад —
Во все концы земли потрясенной,
Будто взбесившиеся бизоны,
Стремительные покатились волны,
Помчались, любые преграды сметая,
Ломая утесы, корчуя деревья,
Людские селения затопляя.
3
В те годы могучий жил Манибозо,
Другие его Нанабушем звали,
И был Нанабуш премудрым и добрым,
Был дедом людей, был дедом животных.
Увидел он: движутся злые потоки,
Все на пути губя и смывая,
И создал тогда Нанабуш черепаху,
Громадную, крепкую, будто остров.
И слух прошел средь людей и тварей,
Что появился плавучий остров —
На нем спастись от потопа можно.
Тогда собрались уцелевшие люди
На крепком Острове Черепахи
И принялись за свое спасенье
Славить великую Черепаху,
Молились ей, приносили жертвы
И поклялись священною клятвой,
Что после жестокого наводнения
Станут правдивей, станут добрее,
Что все племена, как дружные братья,
Жить в нерушимом согласье будут,
Забудут вражду, кровавые споры,
Лишь бы окончилось наводненье!
Вот наконец истощились потоки,
Жестокие, гибельные потоки,
Что лютый Змей насылал на землю,
Повсюду жизнь истребить желая,
Вода спадать, опускаться стала,
Земля поднялась, берега обсохли,
Спокойно лежали большие озера,
Спокойно текли широкие реки,
Спокойно густые леса зеленели,
Спокойно сияло чистое небо,
Опять стал мир красивым и щедрым,
Опять стал радостным и привольным,
И разошлись племена людские
По новым дорогам, по новым землям,
И разбежались вольные звери —
Одни по лесам, по равнинам другие.
И новая жизнь на земле настала.
А не сумевший расправиться с жизнью,
Гибельный Змей отступил куда‑то,
Ушел — и больше не появлялся.
4
Окончилось страшное наводненье —
Стихли потоки, схлынули воды,
Для тех, кто жив, миновала гибель,
Мир и покой на земле воцарились.
Но многие люди — те, что от смерти
Спаслись на Острове Черепахи,
Вернуться назад не смогли — остались
На дальнем, северном побережье.
Там жили они среди льда и снега,
Ютясь в холодных больших пещерах,
Страдали от голода, тьмы и мороза,
Страдали от страха и от болезней,
Но сил не имели двинуться к югу.
Там реки от стужи недвижными были,
В краю, где прятались эти люди,
Там раненым зверем кричала вьюга,
В краю, где мучились эти люди,
Там на лету замерзали птицы,
Где жили впроголодь эти люди
И где один за другим умирали.
И как удивительно было слушать
Холодными, черными вечерами
Воспоминания дряхлых старцев
О южных землях, чудесных землях —
О дальнем, покинутом в дни наводненья,
Вольном, богатом, зеленом крае,
Где теплые реки не замерзают,
Полные стаями вкусной рыбы,
Где по душистым, мягким лужайкам
Бродят непуганые олени
И где стада горбатых бизонов
Бегут, бегут, сотрясая землю,
По травяным, неоглядным равнинам.
И вот, не выдержав горькой жизни
В этих угрюмых, холодных пещерах,
Те, что смелей и моложе были,
Покинули северное побережье —
На небольшие отряды разбились,
В бродячих охотников превратились.
Шли они в поисках новой жизни —
Одни на восток, другие на запад,
А третьи двинулись прямо к югу
В мечте о теплых, зеленых землях.
Трудны были долгие их скитанья,
А всех труднее дорога к югу —
Дорога через густые дебри,
Через крутые, скалистые горы,
Через стремительные потоки.
5
И наградил их за дружбу и честность
Небесный вождь — великий Манито:
Помог он отважным этим скитальцам,
Послал им силу, послал удачу,
Путь указал им в сторону юга,
Путь к благодатным, зеленым землям,
И во главе со своими вождями,
Хранителями заповедных трубок
И заколдованных ожерелий,
Лысым Орлом и Веселым Волком
Все дальше и дальше они уходили
Тропою мужества и надежды,
Все дальше и дальше они уходили
От дикого, северного побережья
В сторону юга — сквозь дебри густые,
Через скалистые горы крутые,
Через стремительные потоки.
Многие из молодых и храбрых
Погибли в лесах, в непролазных топях,
Многие в жадных волнах потонули,
Многие сгинули в мрачных ущельях,
А остальные все дальше и дальше
Шли через дебри, потоки и горы
Тропою мужества и надежды.
Но вот перешли они через горы,
Через последний хребет скалистый
И на два племени разделились.
Те, что вождя своего называли
Лысым Орлом, повернули на запад,
И вскоре на берег песчаный вышли,
На солнечный берег великого моря.
Было горячим и добрым море,
Шумели у берега рощи густые,
И ни следа ноги человечьей
Не было на песке прибрежном.
Там поселиться они решили —
Возле широкого, доброго моря,
Где много рыб, съедобных моллюсков,
Где в теплом песке — черепашьи яйца,
Где ласково солнце, тенисты рощи.
А те, что вождя своего называли
Веселым Волком, пошли к востоку
И через пороги, на легких каноэ
Спустились прямо к Большим Озерам.
Там поселиться они решили —
Среди озер и лесов сосновых,
Где много рыбы в проточных водах,
Где много дичи в дремучих чащах,
Где за высокой стеною сосен
Раскинулись степи зеленым морем
И где стада горбатых бизонов
Бегут, бегут, сотрясая землю,
По травяным, неоглядным равнинам.
6
А те, что остались в холодных пещерах
На диком северном побережье,
Все чаще ссориться, спорить стали,
В ярости оскорблять друг друга, —
Исполнясь ненависти и злобы,
На кланы враждующие разбились,
Стали хулить чужие святыни
И оскорблять очаги чужие,
И начал все чаще снег обагряться
Кровью горячей, пролитой в гневе
Братоубийственною рукою.
Была и так суровой и горькой
Жизнь на северном побережье —
Теперь же совсем нестерпимой стала.
«Уйдем отсюда!.. Уйдем скорее!..
Уйдем — иначе мы все погибнем!» —
Так, обращаясь к вождям почтенным,
Собравшись на месте большого совета,
Кричали отчаявшиеся люди.
Разграблены их жилища были,
Растоптаны их святыни были,
Истерзаны души, разбиты надежды.
Тогда мудрейшие из старейшин —
Красивый Бобр и Седая Птица
Искать на востоке чудесный остров
Своим соплеменникам предложили.
И вот что на месте большого совета
Оба старейшины этих премудрых
Людям отчаявшимся сказали:
«Есть на востоке чудесный остров —
Змеиным островом он зовется,
С давних времен на нем обитает
Змеепоклонников странное племя.
А остров прекрасен и благодатен:
Там ласково солнце зимой и летом,
Там не, бывает ни лютой стужи,
Ни снежных ветров, ни долгой ночи.
Там теплые реки не замерзают,
На их берегах зеленеют рощи,
А в рощах множество сытной дичи,
А в реках множество вкусной рыбы,
И счастливы те, чьим отважным предкам
В награду за их чистоту и храбрость
Небесный вождь — великий Манито
Путь указал на чудесный остров.
Но если и мы отважными будем,
Дружными будем, правдивыми будем,
Мы тоже добраться туда сумеем —
Чудесным островом завладеем!»
И, сидя на месте большого совета,
Боясь мигнуть, затаив дыханье,
Люди с волнением им внимали.
«Если поможет нам вождь небесный,
Должны мы пройти через Твердое море!
Так продолжали двое старейшин,
К своим соплеменникам обращаясь. —
Должны мы пройти по Твердому морю,
По удивительной, камнем застывшей,
Скользкой воде — воде ненадежной,
Готовой сломаться в любое мгновенье.
Пройти нелегко через Твердое море —
Шагать на восток сорок дней придется,
И если не сдержим Священной клятвы —
Былые обиды и распри вспомним,
Тогда под ногами сломаются льдины,
Жадною пастью раскроются льдины,
И в черной пучине морской потонем.
Но если священную сдержим клятву,
Правдивыми будем, сплоченными будем,
Тогда нам поможет великий Манито:
Сломаться льдинам он не позволит,
Нас потопить, погубить не захочет,
Пошлет нам силу, пошлет удачу,
Укажет нам путь через Твердое море,
Тогда мы на сорок первое утро
Выйдем на Берег Нарядных Сосен
И отдохнуть хоть немного сможем.
А там до нашей желанной цели
Останется только треть дороги:
Сделать должны мы большие каноэ
И переплыть через три пролива —
Тогда увидим заветный берег,
Увидим зеленый, цветущий берег,
Увидим чудесный Змеиный остров.
С давних времен на нем обитает
Змеепоклонников странное племя,
Встретят нас дружески или враждебно —
Этого предугадать невозможно,
Но если мы явимся с трубкой мира,
Если доверия их не обманем,
Если соседями добрыми станем,
Счастливы будем на новых землях!»
Вот что на месте большого совета
Красивый Бобр и Седая Птица
Людям взволнованным говорили.
«Скорей на восток! На Змеиный остров!
Скорей на восток — там наше спасенье!»
Так, обращаясь к вождям почтенным,
Столпившись на месте большого совета,
Кричали обрадованные люди.
7
Назавтра же собрались все люди,
Все племя — от мала и до велика —
У ледяных утесов прибрежных,
Где начиналось Твердое море,
Пришли изверившиеся в братстве,
Пришли ненавидящие друг друга,
Пришли измученные страданьем,
Болезнями, голодом, страхом, злобой,
Пришли, чтобы двинуться в путь далекий,
В дерзостный путь — на поиски счастья,
Через громадное Твердое море,
К другим, неведомым побережьям,
С женами и детьми явились,
Со стариками, с домашними псами,
С луками, копьями, топорами,
Со всей небогатой своей поклажей.
Пришли и огромной, зловещей толпою,
Застывшей в тревоге и ожиданье,
Вдоль голого берега расположились.
Каким был плачевным и страшным облик
Этих людей, позабывших правду,
Этих людей, изменивших братству,
Этих людей, потерявших счастье!
Были блуждающие их взоры
Полны недоверия и боязни,
Были худы и черны их лица,
Как будто обуглились над кострами,
Тела уродливы и костлявы,
Как будто звери их обглодали,
А из‑под жалких, гнилых лохмотьев,
Как у скелетов, торчали ребра.
Всего же страшнее глаза их были, —
Тусклые, как угольки под пеплом,
Жадной надеждой они светились,
Мерцали от хищного нетерпенья,
Как у волков, готовых вцепиться
В почти настигнутую добычу.
Но вот костер на священном камне
Померк, догорая, и дым высокий
От принесенного в жертву оленя
Смешался с нависшими облаками,
Окончили с небом святую беседу
Красивый Бобр и Седая Птица
И подали знак отправляться в дорогу.
Двинулось племя вслед за вождями,
Двинулись толпы переселенцев
С детьми и женами, со стариками,
Со всей небогатой своей поклажей —
Двинулись в путь по Твердому морю,
По удивительной, камнем застывшей,
Скользкой воде — воде ненадежной,
Готовой сломаться в любое мгновенье.
И страшно порой становилось людям —
Знали они: под корой ледяною
Черная глубь водяная таится,
Бездонная, гибельная пучина,
Миг — и сломаются эти льдины,
Жадною пастью раскроются льдины
И дерзких путников похоронят.
Но помнили люди, что обещал им
Небесный вождь — великий Манито,
Помнили люди о клятве священной,
В день отправления произнесенной, —
Снова правдивыми быть старались,
Снова сплоченными быть старались,
Старались ни разу в пути не вспомнить
О прежних обидах, раздорах, спорах
И о жестоких братоубийствах.
И помогал им великий Манито,
Давал им силу, давал удачу,
И не ломались под ними льдины,
И шли все дальше переселенцы,
Шли на восток — на поиски счастья,
Шли, чтобы с берега вечного снега
Переселиться на берег цветущий —
На благодатный Змеиный остров,
И после мучительных десятилетий,
Полных отчаянья, страха, злобы,
Впервые в этих сердцах почерневших,
Впервые в этих глазах потускневших
Надежда новая разгоралась.
8
Но с каждым днем все труднее было
Людям шагать через Твердое море:
Стужа крепчала, ветры свистели
Над ледяным неоглядным простором.
Вьюга слепила и с ног валила —
И негде укрыться было от вьюги,
Мороз вонзался ножом под ребра —
И нечем бороться было с морозом.
Уже на исходе были припасы,
И многих голод жестокий мучил,
Уже в пути износилась обувь,
И многие шли босиком по льдинам,
Уже из сил выбивались жены,
Детей полумертвых таща на спинах,
Уже с трудом шагали мужчины,
Сгибаясь под непосильной ношей,
Вполголоса бормоча проклятья.
Вот уже тридцать дней миновало
В тяжком пути, а на тридцать первый
Людей отчаянье охватило.
Горе! Забыли несчастные люди
О лучших, заветных своих надеждах!
Горе! Забыли несчастные люди
О мудрых советах своих старейшин!
И от усталости, скорби, страха,
От тягот мучительного скитанья
Снова в измученных этих душах
Вражда и ненависть пробудились.
Горе! Забыли жестокие люди
О клятве дружбы — священной клятве,
Вспомнили снова безумные люди
О прежних обидах, раздорах, спорах,
И тщетно мудрейшие из старейшин —
Красивый Бобр и Седая Птица
Пытались своих соплеменников буйных
Речами разумными успокоить, —
Все было тщетно! От лютой злобы
Будто и впрямь обезумели люди —
Стали кричать, обвинять друг друга,
В ярости оскорблять друг друга,
И обагрились холодные льдины
Кровью горячей, пролитой в гневе
Братоубийственною рукою.
А после короткой, жестокой схватки
Назад, к покинутым побережьям,
На запад, во ледяным равнинам,
Три четверти племени повернуло —
Те, что забыли священную клятву,
Те, что попрали законы братства,
Те, что в порыве вражды и злобы
Решились на страшное злодеянье —
На соплеменников подняли руку!
Тогда рассердился на злое племя
Небесный вождь — великий Манито,
На тех отступников рассердился,
Что возвратиться назад решили, —
Велел он проснуться Твердому морю,
И пробудилось оно, загремело,
И стали внезапно ломаться льдины
Под теми, кто повернул на запад.
В тот день ужасный и беспощадный
ри четверти племени потонуло —
Те, что забыли священную клятву,
Те, что попрали законы братства.
А остальные все дальше к востоку
Шли, не теряя последней надежды,
Шли за испытанными вождями —
Красивым Бобром и Седою Птицей,
Шли не забывшие клятвы священной,
Шли сохранившие верность братству,
Шли сорок дней сквозь моров и вьюгу
По белой равнине Твердого моря,
И только на сорок первое утро,
Как было предсказано мудрецами,
Увидели люди зеленую землю,
Вышли на Берег Нарядных Сосен,
В этом цветущем краю поселились.
Так наказал людей недостойных
Небесный вождь — великий Манито:
Их потопил в ледяной пучине.
Так наградил он людей достойных:
Помог перейти через Твердое море,
Вывел на благодатный берег.
А как на чудесный Змеиный остров
Их смелые правнуки переселились,
Об этом в песнях других поется.
9
Умерли оба вождя знаменитых —
Красивый Бобр и Седая Птица,
И воин по прозвищу Красная Выдра
Стал вождем.
А после него Большелобый Охотник,
Людей научивший капканы ставить,
Стал вождем.
А после него Никогда–Не–Спешащий,
Людей научивший, как зерна сеять,
Как их дробить и делать лепешки,
Стал вождем.
А после него С–Топором–На–Поясе
Стал вождем,
А после него Трех–Медведей–Убивший
Стал вождем,
А после него Далеко Смотрящий
Стал вождем.
За морем следил Далеко Смотрящий:
Каждое утро с утесов прибрежных
Глядел и глядел в открытое море,
Будто неведомой встречи ждал.
И вот однажды, весенним утром,
Увидел облачко вдалеке.
Расти и расти это облачко стало
И превратилось в корабль с парусами, —
Встал у прибрежья корабль тяжелый,
И сто чужеземцев сошли на берег.
Были они в незнакомой одежде,
Темнобороды и бледнолицы,
Были у многих глаза похожи
На голубые кусочки льда,
И длинные палицы из железа
Крепко сжимали они в руках.
Миролюбиво держались пришельцы,
С вождем подарками обменялись,
А стали охотиться, и оказалось,
Что в длинных палицах из железа
Спрятано колдовское пламя
И далеко убивающий гром.
Скажи, Манито, наш вождь небесный:
Что нужно этим пришельцам странным
На побережье нашей земли?
Скажи, Манито, наш вождь небесный:
Что нам сулит приход чужеземцев —
Добро или зло они принесли?
Перевод С. Северцева
