Дмитрий Болдин
Нелюбимые
Все персонажи и издания выдуманы, а совпадения случайны. Любая связь с реальными людьми и событиями — результат художественного вымысла.
— Я всегда чувствую, когда что-то происходит. Но в этот раз все слишком быстро было. Слишком… — слышу я голос из соседней кабинки туалета и пытаюсь разобрать, чей он, а голос продолжает говорить кому-то в трубку: — Тут все улыбаются и делают вид, что все в порядке, но оказывается, все не так уж и весело.
Я не выхожу из кабинки, потому что боюсь спугнуть человека за стенкой и хочу дослушать разговор до конца. Голос не похож ни на кого из редакции W, и я начинаю думать, что, возможно, это сотрудник другого журнала, но до конца в этом я не уверен.
— Да, как-то стало невесело. Не помню, чтобы так было раньше. — Голос замолкает, человек или что-то обдумывает, или слушает кого-то в трубке, но через несколько секунд произносит: — Я не знаю, что делать дальше. Просто не выдержу так. Я не хочу просыпаться, понимаешь?
В этот момент я уже собираюсь выйти из кабинки, но голос останавливает меня:
— Я не знаю, честно. Давай поговорим… — Слышу, как за стенкой кто-то резко шмыгает носом. — Давай просто поговорим? Просто поговорим. Сейчас. Ты слышишь меня? Алло? Прерываешься. Алло?
Голос на какое-то время пропадает, а потом возвращается:
— Не клади трубку. Алло? Я тут, а ты? Пожалуйста, поговори со мной. Все стало невыносимо, — снова резкий вдох, — вся эта мишура, она… ее больше нет.
В какой-то момент я начинаю думать, что человек за стенкой общается с гудками в телефоне, потому что нанюханный и не понимает, что его собеседник уже давно отключился.
— Не знаю. Я не знаю. Просто не думал, что станет так трудно. Было же хорошо. Наверное. Может, мне так казалось.
Я резко проворачиваю ручку двери и выхожу из кабинки. Умываюсь и какое-то время просто смотрю на себя в зеркало. Затем поправляю волосы, надеясь, что дверь позади меня откроется и я увижу человека, чей разговор подслушал. Внезапно мой телефон, лежащий на раковине, дважды вибрирует, и на экране появляется короткое сообщение: «Еду». Я беру в руки трубку и вижу, что оно от Алисы. Кидаю телефон во внутренний карман пиджака и выхожу в зал, из которого доносится шум гостей.
***
Меня ослепляет вспышка света, а следом по глазам бьет еще одна. Я опускаю голову и разглядываю носы своих черных ботинок, потом снова выпрямляюсь и натягиваю улыбку. Когда вспышки прекращаются и фотограф начинает смотреть в экран своей Leica, я обвожу взглядом холл, в котором собралось уже достаточно гостей, которых надо срочно поставить на мое место, чтобы завтра все они смогли получить фотографии и опубликовать их в своих социальных сетях. Я поворачиваюсь и смотрю на большую букву W за моей спиной — она сияет ярким холодным светом, долго смотреть на который становится больно. Я замечаю на букве несколько прилипших конфетти и провожу по ним пальцами, думая о том, откуда они вообще взялись. Вдруг кто-то хлопает меня по плечу, и когда я оборачиваюсь, то вижу Леху. Он одет в черный костюм и белую рубашку, застегнутую на все пуговицы, из-под пиджака выглядывают манжеты, на ногах — белые кроссовки Adidas Superstar. Волосы Лехи зачесаны за уши, и от него пахнет сладким парфюмом.
— Все хорошо? — спрашивает он и поправляет воротник рубашки.
— Да, все супер, только не понимаю, откуда эти конфетти. — Показываю прилипшие к пальцам три разноцветных глянцевых кружочка.
— М-м, фигня, — говорит Леха, — наверное, с прошлого мероприятия остались. Скоро приедут наши.
— Окей, ты встретишь?
— Конечно, брат, еще спрашиваешь. Я — твой подрядчик, ты — мой клиент, — смеется Леха. — Через полчаса начинаем.
— Угу, с богом, — говорю я.
Леха подмечает, что я всегда использую эту фразу, и добавляет, что мы лучшие в своем деле, после чего уходит в общий зал, а я подхожу к фотографу и смотрю в экран фотоаппарата, в котором вижу себя в приталенном черном костюме и черной рубашке. На одном снимке стою, оперевшись на яркую W и скрестив руки на груди, на другом — руки в карманах брюк, а взгляд направлен в сторону камеры.
— Первый, — говорю я фотографу.
Он пролистывает еще десяток одинаковых снимков и отвечает, что все хороши. Я не спорю, а просто называю его русским Терри Ричардсоном.
К букве W подходит семейная пара — обоим немного за пятьдесят. Супруги — завсегдатаи светских мероприятий и имеют большой авторитет в тусовке. Павел занимается продажей земли, в основном на Новой Риге. Чем занимается его жена Виктория, никто не знает, но никто и не задается этим вопросом. На Павле черный смокинг и белая рубашка, на шее широкая бабочка; на Виктории черное платье в пайетках. Ее лук дополняют длинные перчатки, тоже черного цвета. Вместе супруги всегда выглядят как вампиры.
— Максим, — произносит Виктория хриплым голосом, — даже в трудное для всех время ты умудряешься создать праздник. Лучший бренд-директор этого города. Ждем тебя у нас в гостях — будем, как обычно, гулять по-старорусски!
Я смеюсь и благодарю Викторию за приглашение, после чего мы дважды целуемся в щеки, а с Павлом жмем друг другу руки.
— Что сегодня в программе? — спрашивает он.
— Немного классики, а потом… как обычно, — улыбаюсь я.
— А нельзя сразу «как обычно»? — уточняет Виктория и пристально смотрит на меня. — Без этих вот прелюдий.
— Можно, — отвечаю я, — но рекламодатель так захотел. Придется пережить официальную часть, но она быстро закончится.
— Все эти официальные части одинаковые, — замечает Павел. — Так что переживем. Не такое переживали.
— Сейчас вас сфотографируют, и проходите в общий зал, — объясняю я. — Для вас лучшие места.
— Любим тебя, Максим, — говорит Виктория, а Павел добавляет:
— И помним.
Виктория легонько тыкает мужа локтем в бок. Они смотрят в сторону фотографа, тот направляет на них фотоаппарат и заливает белым светом вспышки, которая на мгновение ослепляет меня, — и я убегаю в общий зал.
В главном зале Дома архитектора выставлены в ряд три длинных стола, рассчитанные в общей сложности на сто двадцать гостей. На столах, покрытых белоснежными скатертями, стоят сотни светодиодных свечей разных размеров. Рядом со свечами поблескивают флаконы духов от рекламодателя, в честь которого устроен весь праздник. По столешницам тянутся гирлянды живых цветов, и если сесть во главе стола и посмотреть в сторону сцены, то может показаться, что на столе раскинулась огромная змея.
Я подхожу к звукорежиссеру, который читает сценарий мероприятия, и спрашиваю, все ли хорошо. Он, не отрывая глаз от бумаг, отвечает, что все как обычно. Прохожу в гримерку, в которой разместился главный редактор журнала — Игорь. Рядом с ним сидит глава парфюмерной сети «Золото» Валерий Иваньков. Они пьют шампанское и о чем-то разговаривают, а когда замечают меня, интересуются, все ли готово. Я обещаю им, что еще полчаса — и стартуем. Потом беру с полки черную планшетку со сценарием мероприятия и сажусь рядом.
— Давайте финально пройдемся по сценарию, — предлагаю я.
Игорь резко разворачивается в мою сторону и говорит, что это сейчас необязательно делать, Иваньков же соглашается со мной и сообщает, что все должно пройти очень гладко, поскольку для него это мероприятие очень важно. Игорь выхватывает из моих рук сценарий и начинает быстро читать.
— С какого года существует ваша
