— Приют собирались снести, — собравшись с духом, начинаю я пояснять. — Лида позвонила, сказала, что вопрос можно решить. Я надеялась… рассчитывала, что потом часть суммы перекроется другими спонсорами, которые подключатся. Просто деньги нужны были срочно. С той стороны сильно давили. Прости, я должна была сказать тебе, что хочу воспользоваться твоим расчетным счетом, должна была тебе пояснить…
Алекс поворачивает голову и смотрит на меня. Я чувствую его взгляд и заставляю себя тоже взглянуть на него.
Спокойный.
Он поразительно спокойный.
И так же звучит его голос.
— Это наш общий расчетный счет, я же говорил, когда положил туда деньги. И ты ничего не была обязана мне пояснять, Анжелика.
Да, конечно. По условиям нашей сделки могла и не пояснять. Переспали — деньги мои. И как теперь доказать ему, что все не так? Что я просто оступилась, сглупила?
Никак.
Он думает, что я по-прежнему придерживаюсь контракта. И у него есть все основания так полагать. Думает, что ничего для меня не значит. Или… что я вообще была с ним исключительно ради денег?
Я даже не сразу замечаю, что мы приезжаем домой. Сижу, смотрю прямо перед собой.
— Все в порядке?
Только услышав голос Алекса, выныриваю из мрачных размышлений. Киваю. Машинально выхожу из машины.
— Спасибо, — роняю, когда Воронов помогает мне снять пальто.
Скидываю обувь и иду в сторону лестницы.
— Может, шампанского? — словно сквозь толстый слой ваты доносится до меня предложение.
— Нет, устала, — выдавливаю через силу.
Я поднимаюсь в комнату и сажусь на кровать. Ноги не держат, удивительно, как я вообще сюда добралась.
Я все испортила… сама все испортила…
Слышу, как открывается дверь. Я знаю, что это Алекс, хотя и не смотрю на него. Только прямо перед собой, потому что так проще сохранить хоть какие-то остатки самообладания.
— Ты плохо себя чувствуешь?
Пожимаю плечами. Качаю головой. Киваю. Прочищаю пересохшее горло и все-таки произношу, даже довольно внятно:
— Мне нужно побыть одной. Прости, я…
А потом все же решаюсь на него посмотреть. Мы дома. Одни. Нас никто не увидит. Он может не скрывать, а показать настоящие эмоции. Если я увижу презрение или разочарование…
Но ничего этого нет.
Он кажется действительно обеспокоенным, и от этого мне только хуже. А еще я замечаю, что зашла не в нашу комнату, а в свою. Наверное, и правильно, да. Лучше так.
— Мне нужно побыть одной, — повторяю я, а когда мне кажется, что он готов уйти, неожиданно выпаливаю: — Для кого ты делал эту комнату, Алекс?
Наверное, он удивлен этим вопросом не меньше, чем я, потому что какое-то время молчит.
— Не для жены, — наконец отвечает. — Это просто гостевая. Я считаю, что муж и жена должны спать в одной комнате.
— Спасибо.
Выждав еще немного, он хмурится, но все же исполняет мою просьбу — оставляет меня одну.
На душе так скверно, что хочется замотаться в плед, свернуться калачиком, закрыть глаза и уснуть. Кажется, что тогда все пройдет и я смогу начать с чистого листа, смогу все исправить.
Такое вот маленькое желание, которое я себе позволяю. Достаю плед, который подарила мне Таня, обматываюсь им, сворачиваюсь на кровати и закрываю глаза. На самом деле я не думала, что смогу уснуть, и тем неожиданней, что в сон я буквально проваливаюсь.
Открыв глаза, понимаю, что уже утро. Ну вот, теперь все правильно, теперь все фиктивно. Я в одной комнате, Алекс в другой.
Вставать не хочется. Переворачиваюсь на другой бок, подтягиваю на плечо теплое одеяло…
Одеяло?
Я помню, что укуталась в плед.
Это я сама или заходил Алекс? Мне так сильно хочется верить в последнюю версию, что, наверное, только поэтому кажется, что я чувствую его запах, а на соседней подушке отпечаток от его головы.
Я просто крутилась. Зачем ему заходить? А если он был, где сейчас? Почему не остался? Мне нравилось вместе с ним просыпаться.
— Здравствуй, фиктивный брак, — бормочу я, поглаживая пустую подушку. И становится так жалко себя, что хоть плачь.
Нет, я даже всхлипываю разок. Ну, почти. А потом подрываюсь с кровати. Черта с два я так быстро сдамся!
Сглазили меня вчера, что ли? Так и поверишь в мистику, потому что предыдущий вечер кажется каким-то кошмаром, в котором я добровольно участвовала. И даже определила себя на роль жертвы.
Молчала, бездействовала, легла, лапки сложила. Осталось только пролепетать: «Добейте меня, ах, добейте, я буду вам так благодарна!» — но я внезапно уснула.
Нет уж.
Да, я допустила ошибку. Но я знаю, чего хочу, и знаю, что это стоит того, чтобы побороться. Даже с самой собой. Я уже молчу про какие-то страхи, которые мы сами себе и навязываем.
Долгий горячий душ, удобные штаны и футболка, чтобы Алекс не сразу понял, что я собираюсь его соблазнить. Пусть утратит бдительность и подпустит меня поближе к себе. Тем более что нам действительно нужно поговорить, а так будет проще.
Я практически марширую в его комнату, постучав и не дождавшись ответа, захожу. Пусто. Прислушиваюсь: может, он в душе? Тихо, но я все равно заглядываю.
Нужно было начинать сразу с кухни! Иду туда, и снова никого. Даже Маргариты Аркадьевны и Есения нет.
Ах да, у них выходной, воскресенье же. Так, с этим разобрались. Выглядываю в окно. Нет, надежды, что Алекс прогуливается под домом, мало, но вдруг?
Вдруг не случается.
Его нет.
Ну ничего, ничего. Это даже к лучшему. Больше времени подготовиться. Пусть не думает, что я так легко отступлю!
Я возвращаюсь в свою комнату и, хотя повозиться приходится знатно, все-таки нахожу то, что искала. Просто незаменимая вещь в данный момент. Наш брачный контракт.
Тогда прочитать было некогда, потом тоже не до него. Но не зря говорят, что всему свое время.
