Life для себя.
Всего в нескольких кварталах от нашей квартиры на Овечьем лугу в Центральном парке был устроен макет боевых действий, в котором периодически проводились военные игры. Там были танки и дымовые завесы, через которые мы могли пробираться. Проводились шуточные сражения, и, что удивительно, американцы всегда побеждали.
Улицы стали местом проведения других игр. Жесткое нормирование бензина в сочетании с тем фактом, что новые автомобили не производились в течение всей войны, означало, что на улицах часто не было транспорта, даже на широких проспектах. Они стали нашей игровой площадкой.
На боковых улицах стояли пятиэтажные дома из коричневого камня, в каждом из которых были широкие каменные ступени, ведущие к входу в парадную, - идеальное место для игры в ступбол. В этой разновидности бейсбола вы бросали розовый резиновый мяч Spaldeen о ступеньки, а ваши соперники должны были попытаться поймать его. Один отскок считался одиночным, два - двойным, три - тройным; если они ловили мяч на лету, вы выбывали из игры. Мы также играли в стикбол, замахиваясь на Spaldeen метлой и используя крышки люков в качестве основы.
Вторая неделя мая открыла сезон мрамора. Моя банда отправлялась в школу № 9 на Вест-Энд-авеню и 83-й улице (сейчас это школа № 811). Вы пытались прокатить свой агги - сокращение от "агат" и самый большой размер мрамора - через все четыре полосы движения, плюс парковочную полосу по обе стороны, туда, где кто-то сидел с открытой коробкой сигар. Если вам удавалось объехать стоки и выбоины и закатить мрамор по пандусу крышки сигарной коробки в коробку, вы получали в подарок коробку. Бонус: все мраморы, которые не попали в коробку, оставались у сидящего.
По всей Вест-Энд-авеню играли в шарики. Время от времени вы слышали далекий крик "каааааар", повторявшийся все ближе и ближе. Это был сигнал собрать свои шарики и прекратить игру, чтобы пропустить машину. Но такое случалось крайне редко.
Я буду скучать по этим играм, когда закончится война.
ДРУГОЕ ВОЛНЕНИЕ
В начале войны мой отец и его партнер открыли бизнес по продаже товаров для военных комиссариатов, известных как почтовые биржи, или "PX". В 1941 году, незадолго до вступления Америки в войну, они закупили большой запас зажигалок швейцарского производства. В отличие от легендарных прямоугольных Zippo, швейцарские зажигалки были цилиндрическими, как футляр для губной помады, и выпускались в разных цветах анодированного алюминия. Поскольку в Швейцарии не было нормирования, мой отец и его партнер купили столько зажигалок, сколько смогли.
Время было выбрано идеально. Металл уже был в дефиците, и после Перл-Харбора компания Zippo прекратила производство зажигалок для потребительского рынка и направила все свое производство на нужды военных. Уровень курения сигарет стремительно рос, хотя - курение сигарет подскочит на 75 процентов между 1940 и 1945 годами - и металлические зажигалки были горячим товаром.
Продажа зажигалок была только началом. Затем мой отец перешел на полный рабочий день и стал продавать товары в PX. Однажды он дал мне несколько наплечных нашивок и знаков отличия - капитанские планки, сержантские шевроны и тому подобное - чтобы я продавал их своим одноклассникам. Они расходились как горячие пирожки.
К десяти или одиннадцати годам у меня появился небольшой бизнес. Помню, как однажды на неделе я очень обрадовался, потому что продал знаков отличия больше чем на десять долларов. Я взял деньги и положил их прямо на свой счет в Центральном сберегательном банке. Я был бизнесменом!
Это было мое первое коммерческое предприятие, и я чувствовал себя хорошо. Деньги, которые я заработал на этих продажах, были для меня гораздо более значимыми, чем мое пособие, потому что я заработал их сам. С тех пор мне всегда было интересно продавать вещи. Я считал, что бизнес - это хорошее занятие.
(Кстати, несмотря на то, что у меня не было родственников, достигших нужного возраста для службы в армии, мы все очень серьезно относились к своим обязанностям на домашнем фронте. Участие в "домашнем фронте" во время Второй мировой войны сделало для меня обязательным, когда пришло время, зарегистрироваться для участия в призыве. Я никогда не мог понять, почему некоторые люди моего поколения гордились тем, что уклонялись от военной службы).
БОЛЬШИЕ И МАЛЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
Зимой 1942 года я заболел свинкой. Отец остался, чтобы помочь ухаживать за мной, и больше не выходил. В декабре 1942 года мои родители снова поженились, а в сентябре 1943 года мы переехали с Эспланады в квартиру на другой стороне улицы. Мой брат, Рональд, родился в феврале 1944 года.
Доходы моего отца выросли. В дополнение к бизнесу PX мой отец также производил декоративные гребни для женских волос, разработанные моей матерью. В условиях дефицита ткани матерчатые шляпы стали роскошью, и женщины стали искать другие способы пополнить свой гардероб. Между гребнями, зажигалками и другими товарами для комиссариатов мой отец начал формировать сберегательный счет.
Дела моей матери тоже шли лучше.
Когда Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую войну, некоторые люди усомнились в легкомысленности попыток сохранить "привычный гламур". Популярная писательница Фанни Херст заявила в газете The New York Times: "История [роли женщин] в этой отчаянной борьбе не будет написана губной помадой". В ответ на это одна "краснощекая, краснощекая" домохозяйка заявила, что хороший внешний вид свидетельствует как о чувстве гордости женщины, так и о ее уважении к мужчинам в военной форме. "Разве мы поможем им больше, если, когда им предстоит погибнуть за свободу, мы покажемся им изможденными и удрученными?" - утверждала она. Очевидно, что нет, по ее мнению. Губная помада - это знак мужества, писала она, означающий "железо в наших сердцах" и "красную кровь истинной американки".
Она была не одинока. В редакционной статье 1941 года журнал Vogue спросил: "Патриотично ли беспокоиться о своей внешности в такое время?". Ответ одного солдата: "Выглядеть непривлекательно в наши дни - это моральный надлом и должно считаться изменой".
Реклама напоминала женщинам, что "красота - ваш долг". Эксперты по эффективности в Великобритании и США утверждали, что хорошая внешность повышает моральный дух и производительность труда. По мере того как заводы готовились к военным действиям, а женщины пополняли ряды рабочей силы, чтобы занять место мобилизованных мужчин, на производственных предприятиях появились салоны красоты и косметические кабинеты. Компания Boeing предлагала уроки очарования, а также уроки сварки; руководство и профсоюзы военно-морской верфи в Сиэтле давали советы, как хорошо выглядеть на производстве. В ежемесячном информационном бюллетене Martin Star, издаваемом компанией Martin Aircraft, советы по красоте регулярно помещались между статьями о бомбардировщиках B-26 Marauder и B-29 Superfortress.
Ранняя попытка Военно-производственного совета ограничить производство косметики на 20 % потерпела
