скажи ей, чтобы закрыла лавку, дурак. Двигайся! — Тулл
толкнул его. Сам он не мог больше ждать и на цыпочках подошел к двери, сжимая в руках метлу. Беглый взгляд на улицу сквозь снегопад ничего не
29
сказал ему – дальше десяти шагов ничего не было видно. — Как далеко
виноторговец? — крикнул он через плечо.
— Двадцать пять шагов или около того, господин— последовал ответ.
— На той же стороне, что и мои владения.
Решив, что его шлем выдаст его, когда он приблизится к врагу, Тулл
оставил его. Он сбросил плащ и вышел на улицу, его сердце колотилось так
сильно и быстро, как кузнечный молот. То, что он делал, было безумием – к
тому времени, когда он прибудет, телохранители Германика вполне могут
быть мертвы. Один центурион средних лет с метлой и мечом мог справится с
девятью молодыми воинами не больше, чем человек мог остановить восход
солнца на востоке.
И все же Тулл не мог оставаться в стороне, если хотел снова поднять
голову на публике. Германик был его командиром и видным членом
императорской семьи. Что еще более важно, он доверился Туллу, тогда как
немногие другие поверили, и с тех пор поднял свою карьеру из бездны. «Я
обязан тебе жизнью, Германик» — думал он, крадясь за воинами.
Если смерть была ценой погашения его долга, пусть будет так.
Глава III
В сотне миль к востоку от Ветеры Арминий и его заместитель Мело
пробирались по снегу в поселении марсов, их целью был длинный дом
вождя. Сумрак окутал деревню; его немного разбавляла золотое сияние их
факелов. Пара прибыла с десятком воинов час назад, на закате. От их родины
до этих земель было недалеко – территория племен херусков и марсов
соприкасалась, – но суровые условия сделали путь более длительным, чем
обычно.
— Думаешь, они все будут здесь? — спросил Мело. Среднего
телосложения, с длинными каштановыми волосами и типичной бородой, он
мог сойти за любого воина дюжины племен. Тем не менее, он был умелым, опасным бойцом и храбрым, как загнанный в угол медведь. Его меч убил
больше людей, чем меч Арминия, а это о чем-то говорило. — Это гораздо
дальше от земель узипетов, чем от наших, — заявил он. — Никто не любит
уезжать далеко от своего очага в это время года.
— Зима – пора пиршеств и блуда, — сказал Арминий, повторяя старое
выражение. Мужчина крупного телосложения в самом расцвете сил, с
поразительной внешностью и проницательными серыми глазами, у него были
черные волосы и торчащая борода того же цвета. В своем плаще из
медвежьей шкуры, богато сшитом одеянии, украшенной серебром перевязи и
прекрасной спате или длинном римском кавалерийском мече, он во всех
отношениях выглядел как вождь. — Но они придут. Мои причины для созыва
30
собрания достаточно веские. Весной Германик снова перейдет реку. Его
армия будет такой же большой, как в этом году, или больше. Если мы не
хотим, чтобы нас уничтожали по частям, племя за племенем, мы должны
составить хорошо продуманный план.
Мело кивнул; это была часто обсуждаемая тема. — Ты уже говорил с
Ингиомером?
— Как только мы добрались сюда. — Дядя Арминия прибыл в
поселение за день до этого. Несмотря на свою усталость после их
собственного путешествия, Арминий, не теряя времени, встретился с ним.
Ингиомер возглавлял другую часть племени херусков, и, хотя его воины
присоединились к силам Арминия прошлым летом, он организовал
катастрофическое нападение на римский лагерь в конце кампании. Арминий
долго и упорно возражал против этого нападения, но мнение Ингиомера
возобладало. В результате катастрофы погибли тысячи воинов. Вскоре после
этого Ингиомер признал, что его племянник должен возглавить их воинов в
будущем. Это собрание, созванное Арминием, было первым с тех пор, как
племена вернулись в свои поселения, окровавленные и поклонившиеся.
Чтобы дела шли хорошо, было жизненно важно, чтобы позиция Ингиомера
не изменилась.
— И? — спросил Мело.
— Мой дядя все еще думает последовать за мной, — сказал Арминий.
— Он клялся,
