операции на открытом сердце. Эта новая техника, названная перекрестным кровообращением, была вдохновленной идеей Лиллехея. Если беременная женщина может поддерживать сердце своего младенца с помощью связей между венами и артериями, то может ли такая же, но искусственно созданная связь функционировать вне утробы матери? До сих пор этот подход работал, сохраняя жизнь собачьим пациентам во время деликатных хирургических операций. Но теперь ставки были выше.
В 8:45 утра отца Грегори, Лаймана, привели в операционную. Кровь из бедренной артерии Лаймана, несущая свежую насыщенную кислородом кровь из его сердца, была перекачана в Грегори через канюлю, вставленную в верхнюю и нижнюю венозные полости ребенка, чтобы доставить кровь в его сердце. Лиллехей вскрыл сердце ребенка, обнаружил дефект межжелудочковой перегородки (ДМЖП) - отверстие размером с ладонь - и устранил его. Грегори пережил операцию, но 6 апреля 1954 года, спустя чуть менее двух недель, умер от пневмонии.
Ни один из экспериментов, которые в конечном итоге изменили кардиохирургию, не был проведен без тщательного анализа преимуществ и рисков. Каждый из них был проведен с научной тщательностью. Тем не менее, случались и неудачи. Иногда предоперационный диагноз оказывался ошибочным. Иногда во время операции происходил несчастный случай, потому что врачи не обладали достаточной квалификацией. В большинстве случаев неудачи происходили из-за неверной гипотезы. В каждом случае новаторы отправлялись в путь по новой местности, не имея карты и решив добраться до места назначения. По пути им приходилось объяснять множеству родителей, супругов и детей, почему любимый член семьи умер в море крови. Можно сказать, что все - и хирурги, и пациенты, и их семьи - практиковали правильные ошибки. Они понимали, что возможны неудачи с серьезными последствиями. Каждая неудачная операция и каждое неудачное хирургическое новшество давали шанс научиться чему-то, что в конечном итоге могло привести к успеху.
Первым триумфом Лиллехея, последовавшим вскоре после операции Грегори, стала операция по перекрестной циркуляции крови у четырехлетней Энни Браун, которая была связана с ее отцом, Джозефом. Через две недели Лиллехей провел пресс-конференцию с очаровательной здоровой девочкой, которая будет жить до глубокой старости. Однако, как это часто бывает, путь от неудачи к успеху не был прямым. Сразу после Энни Браун шесть из семи детей-пациентов Лиллехея умерли после аналогичных операций. Не менее тревожно и то, что из-за ошибки в перекрестном кровообращении один из родителей навсегда лишился мозга. Оперировать ребенка, единственной надеждой на жизнь которого была рискованная операция, - это одно. Но подвергать такому риску здорового взрослого добровольца было гораздо сложнее.
В конечном итоге аппарат "сердце-легкие" оказался наиболее эффективным решением проблем, связанных с операциями на открытом сердце. Изначально изобретенный доктором Джоном Гиббоном, усовершенствованный Кларенсом Деннисом, а затем доработанный в сотрудничестве с Томасом Уотсоном из IBM, аппарат постепенно снизил смертность при кардиохирургических операциях до 10 процентов к 1957 году. Сегодня риск умереть после операции оценивается примерно в 2-3 процента.
Инновации никогда не заканчиваются
В 1998 году, спустя полвека после этих первых хирургических неудач и успехов, мне представилась возможность изучить современную инновацию в кардиохирургии. Один моих коллег из Гарварда узнал о новой хирургической технологии, позволяющей проводить спасительные операции менее инвазивно. При большинстве операций на сердце, включая те, что проводились в 1950-х годах, хирургам приходилось сначала делать продольный разрез грудной клетки пациента, разделяя грудную кость на части. Эта техника, называемая срединной стернотомией, обеспечивает доступ к сердцу, и она до сих пор доминирует в практике. Она эффективна, но может сопровождаться болезненным и длительным восстановлением.
Новая технология, о которой мне рассказал коллега, была разработана таким образом, чтобы хирург мог провести операцию через небольшой разрез между ребрами, оставив грудную кость нетронутой, и обещала более короткое и менее болезненное восстановление. Недостатки? Значительный период обучения для всей команды операционной. Для хирургов работа в меньшем, более ограниченном пространстве тела была не таким уж большим сдвигом, как вы могли бы подумать. Их поле зрения сузилось, но тонкие швы для восстановления сердца остались относительно неизменными. А вот остальным членам команды освоить этот новый способ было нелегко.
Из шестнадцати кардиохирургических отделений, которые мы с коллегами изучали, только семь придерживались новой технологии. Остальные девять отделений опробовали ее на нескольких операциях, а затем отказались от нее. Самым важным отличием в группах, добившихся успеха, было лидерство хирурга, а не его мастерство, уровень опыта или стаж. Когда мы начинали исследование, мы ожидали, что более элитные академические медицинские центры будут иметь больше шансов на успех, чем менее известные муниципальные больницы. Но мы ошиблись. Тип и статус больницы не имели никакого значения.
Проблема, с которой столкнулись все эти команды, была скорее межличностной, чем технической. Инновация бросила вызов традиционно иерархической структуре операционных, где хирург обычно отдавал распоряжения, которые выполняли другие. Хирурги, практикующие новую методику, стали зависеть от остальной команды операционной, чтобы координировать аспекты процедуры и удерживать "зажим" в виде воздушного шара в артерии пациента, ограничивая приток крови к сердцу. Склонность шарика к смещению означала, что команда должна была следить за его расположением с помощью ультразвукового изображения, чтобы вносить коррективы. Но если люди не чувствовали себя в психологической безопасности, чтобы высказаться, эти действия было трудно выполнить. Например, попросить хирурга сделать паузу при изменении положения шара было для большинства медсестер и ново, и сложно. Хирургам приходилось слушать других членов команды чаще и более интенсивно, чем при традиционных операциях, где они говорили в основном сами.
Успешные новаторы, участвовавшие в нашем исследовании, осознали, что им нужно руководить по-другому. Они должны были убедиться, что все в операционной могут открыто и незамедлительно обсуждать, что требуется друг от друга для того, чтобы процедура прошла успешно. Когда мы с коллегами проанализировали команды, которые упорно осваивали новый подход, мы обнаружили, что все они выполняли несколько специальных действий, которые отражают основные методы науки о том, как добиваться успеха.
Во-первых, эти команды устранили ненужные риски для пациентов, проведя пробные испытания новой процедуры в лаборатории на животных, затем открыто и проактивно рассказав о том, что они делают и думают в процессе совместной работы, а также немедленно вернувшись к традиционной процедуре (срединной стернотомии), если у них возникали какие-либо опасения по поводу хода операции.
Во-вторых, эти команды изгнали страх из операционной. Каким образом? Хирурги недвусмысленно говорили о предстоящем пути обучения. Они подчеркивали, что нововведение улучшает жизнь пациентов - это шанс помочь им быстрее выздороветь. Хирурги дали всем членам команды понять, что их вклад крайне важен для того, чтобы новая процедура работала. Таким образом, хирурги обеспечивали
