class="p1">Я бы всю жизнь винила себя, ведь никакая измена этого не стоит.
Говорить всего этого я не стал,а чтобы не обижать бабушку. Они с дедом были сторонниками деревенской жизни и считали, что врачи – это коновалы, которые только и рады пичкать нас таблетками, чтобы следующие поколения рождались с отклонениями.
– И правильно, что к нам приехала ты, внучка, рожать. Нужно на свежем воздухе в деревне рожать, а не в этом вашем городе, где всё так загазовано и грязно, поэтому столько инвалидов рождается и больных детей. Люди вот живут в этих своих многоэтажках и даже не замечают, как врачи их травят. Это же политика государства, чтобы уменьшить количество людей. Голод по всему миру, разве не смотрели по телевизору?
Я как в воду глядела, поскольку дед поднялся с погреба с банкой соленых огурцов и снова начал ворчать, обвиняя государство во всех смертных грехах.
Я особо не вслушивалась в его слова, ведь часто их слышала, но при этом смотрела на банку, жадно глотая слюни при виде продолговатых солененьких огурчиков.
Видимо, беременность давала о себе знать, поскольку всё, чего я сейчас желала, так это откусить соленый огурчик.
– Всё, хватит болтать, дед. Дай девочке покушать, не видишь, она голодная с дороги, – заворчала на деда бабушка, и они начали ругаться, не обращая на нас внимания.
Мы с мамой переглянулись, а я начала понимать, почему в моем детстве, когда еще был жив отец, мы приезжали сюда довольно редко. Перед глазами вдруг калейдоскопом возникли воспоминания, когда дед постоянно ругался на отца и требовал, чтобы мы всей семьей переехали к ним в деревню и помогали им по хозяйству. Каждый наш приезд заканчивался сильным скандалом, и я, заплаканная, сидела на заднем сиденье машины, пока мы ехали обратно домой. Так продолжалось до тех пор, пока маме не надоело, что они портят мне психику, и с тех пор отец ездил в деревню один. Пока не умер…
Вспомнив обо всем этом, я начала сильнее скучать по папе и едва не всхлипнула, удержавшись в последний момент.
– А ты, Машка, у нас непогоду пережди. Сегодня, говорят, всю ночь лить будет, гроза и туман намечаются. Как бы ураган не прошелся, как лет двадцать назад, – произнес дед и сел напротив нас.
За окном и правда лил ливень, начавшийся сразу после нашего приезда. Так что я была рада, что мама и без того решила остаться до утра, пока погода не устаканится, поскольку я бы всю ночь переживала, думая, как она доехала обратно в город мало того, что в такой темноте, так еще и под дождем.
– Слуховой аппарат тебе нужен, дед, Машка и так сказала, что до утра остается, – сказала бабушка и закатила глаза.
Я в этот момент замерла с полуоткусанным огурчиком в руках.
– Мамочки, – зашептала я жалобно и зажмурилась, опасаясь опустить взгляд и увидеть там лужу под собой.
– Дочь, у тебя воды отошли! – крикнула мама, и мои надежды, что всё обошлось, рухнули.
– Ну всё, старуха, я пошел за ведрами, буду греть воду. А ты давай, помой руки и обработай их спиртом, будешь принимать правнука! – стукнул кулаком по столу дед и с энтузиазмом побежал на улицу к колодцу.
Я в ужасе начала наблюдать за тем, как бабуля споро начала доставать какие-то допотопные простыни и напевать себе веселую песенку под нос.
Неужели они и правда решили, что я соглашусь рожать в какой-то халупе без медицинской помощи?!
Несмотря на мои слова о том, что рожать я в деревне у бабушки не буду, она продолжала делать все приготовления к родам, а мама, не став с ней спорить, накинула на себя кофту, чтобы выйти и завести машину.
– Маргарита Львовна, глупости всё это, вы только не обижайтесь. Вы тут, конечно, привыкли сами справляться, но мой внук не родится вот так, – мама пространно обвела рукой комнату. – Я машину заведу, а вы с нами поедете, покажете дорогу до ближайшей больницы. Сколько туда ехать? Километров двадцать?
– Сто, дорогая, сто. Мы так-то в глуши живем, а не близ столицы, – ответила бабушка, но обижаться на мою маму не стала.
Кажется, она была невероятно воодушевлена тем, что сейчас происходило. Будто бы даже помолодела, хотя это было невозможно.
Мама махнула рукой и открыла дверь, но выйти не успела. В этот момент небо расчертил разряд молнии, а затем пространство разрезал мощный звук сигнализации.
– Сон мне приснился, Машка, что правнук на моих руках родился, так что не старайся. Судьба это, – произнесла как-то странно бабушка, а затем мы услышали страшный треск.
– Говорила же, а вы не верили, – хмыкнув, произнесла бабушка, и это была ее единственная реакция.
– Что произошло?
Я пыталась вытянуть голову, чтобы увидеть, что случилось, но даже выпрямиться не могла, настолько меня мучили схватки.
– Дерево на капот упало. Господи, – выдохнула мама. – А если взорвется?
– Не взорвется, – ответил дед, вернувшийся с ведрами колодезной воды. – Молния дерево же повалило, в саму машину не попала. Мотор в хлам, конечно, так что в ближайшее время с деревни не уедете.
– Но как же…
Мама явно была в шоке, говорила довольно растерянно и не могла пошевелиться.
– А у вас есть машина?
Бабушка с дедушкой вопрос проигнорировали. Лишь дед посмотрел на маму так, будто она говорит какие-то глупости.
– Автомобиль у нас в деревне только у головы есть. В конце улице живет. Но ты это прекращай, Маш, всё равно до больницы не довезете, – сжалилась бабушка и ответила на мамин вопрос.
– Еще посмотрим.
Упрямства маме было не занимать. Это качество я унаследовала от нее.
Мама сняла кофту, натянула ее над головой и выбежала из дома, исчезая под дождем, а я не могла даже ее остановить, чтобы не шла одна по такой темноте.
В этот момент меня снова охватила боль. Схватки становились чаще, и я начала переживать, что бабушка может оказаться права. Кажется, роды вот-вот начнутся, и я никак не могу повлиять на естественный процесс.
Меня бросило в пот, и я застонала, опускаясь на тахту, которую уже подготовила бабуля.
– Ноги раздвигай, солнце, я гляну раскрытие.
– А дедушка уйдет?
Я сомкнула ноги, не собираясь рожать при нем.
– Старого я уже в сарай послала. Пусть за скотиной присматривает. Животина
