предложение "было отклонено", - пишет Стоквелл, - но в штаб-квартире ЦРУ отделению в Аккре была присвоена полная, хотя и неофициальная заслуга в окончательном перевороте, в ходе которого были убиты восемь советских советников. Все это не нашло должного отражения в письменных отчетах агентства".
Американский журналист-расследователь Сеймур Херш дополнил рассказ Стоквелла. В разгар операции в Гане, пишет он, штат ЦРУ в Аккре увеличился до десяти сотрудников, все они работали под прикрытием. Начальником отделения ЦРУ был Говард Бейн, который работал под прикрытием в качестве политического сотрудника посольства США. Невысокий человек с цветочным цветом лица и вспыльчивым характером, Бэйн был охарактеризован как "феноменально хороший шпион".
НКРУМАХ был вынужден отправиться в изгнание. Президент Гвинеи Секу Туре предоставил ему дом в Конакри, который встретил его в аэропорту при большом стечении народа 2 марта 1966 года. На следующий день на массовом митинге Туре заявил: "Ганские предатели ошибаются, думая, что Нкрума - просто ганец.... Он - универсальный человек". Затем он назвал Нкруму президентом Гвинеи под одобрительные возгласы толпы. В то время Нкрума почти не знал французского языка, поэтому не имел ни малейшего представления о почестях, которые ему оказали. Когда впоследствии ему объяснили, что это такое, он был глубоко тронут, но отказался от этой роли. Однако он согласился стать сопрезидентом в знак практического панафриканизма.
В Гвинее Нкрума продолжал спорить и неустанно выступать за единство Африки. Это был "один из самых плодотворных и счастливых периодов моей жизни", - писал он в книге "Темные дни в Гане", которая была опубликована во время его изгнания в 1968 году. Он смог сделать многое из того, о чем мечтал, но на что не хватало времени: читать актуальные книги по политике, истории, литературе, науке и философии, размышлять, учить французский язык, играть в шахматы и теннис и совершать долгие бодрые прогулки.
Как всегда, его дни были дисциплинированными и начинались, когда большинство людей еще лежали в постели. Я уже встал, а сейчас 4.30 утра", - с характерным энтузиазмом писал он Джун Милн в 1967 году. Я люблю работать рано утром". Он сообщал ей о своем физическом процветании: "Я чувствую себя очень хорошо. Здоровье просто отличное. Сегодня утром я танцевал ганский кайф в своей комнате - в полном одиночестве". Он также прошел курс военной подготовки. Президент и мадам Туре регулярно общались с ним и во многих случаях обедали вместе с ним.
"С виллы на берегу моря, где я остановился, - писал Нкрума, - я могу видеть холмы Сьерра-Леоне, а в другом направлении - далекие берега так называемой Португальской Гвинеи, где идет ожесточенная освободительная борьба". Нкрума часто принимал гостей на своей вилле, в том числе Кеннета Каунду из Замбии, который посетил Гвинею с государственным визитом, и Амилкара Кабрала, лидера борьбы за свободу против колониального правления в Португальской Гвинее (ныне Гвинея-Бисау) и Кабо-Верде, который жил в Гвинее под защитой Туре.
Женовева Маре тоже посетила Нкруму. Последний раз она видела его вечером накануне его отъезда в Северный Вьетнам. Да, - писала она, - в конце концов они свергли его, и это им пришлось сделать, пока он был в отъезде с миссией мира".
Однако Нкрума не разрешил Фатхии и их детям навестить его. Как объяснила миссис Нкрума в интервью ганской газете Daily Graphic 14 июля 1972 года, он опасался, что их могут похитить по пути в Гвинею или из нее. Поэтому ради своих детей они решили не встречаться, а дождаться его возвращения в Гану. Тем временем они писали друг другу и посылали фотографии.
Как и на протяжении всей жизни, в изгнании Нкрума получал огромное удовольствие от выращивания любимых роз и других цветов, а также от животных и всех видов дикой природы. Однажды два человека из его свиты вернулись с рыбалки с большой черепахой, которую они преподнесли Нкруме, полагая, что из нее будет приготовлен суп. Но он велел им поместить ее в небольшой бассейн на веранде, чтобы она жила там до его долгожданного возвращения в Гану, когда черепаха будет возвращена в море.
Главным занятием Нкрумы было писательство. До переворота многие его книги были опубликованы издательствами Thomas Nelson и Heinemann. Но после переворота издатели просто бросили его. Нкрума, никогда не признававший поражения, вместе с Джун Милн создал издательство Panaf Books, чтобы опубликовать множество своих новых книг (двенадцать в период с 1966 по 1970 год) и сохранить существующие работы в печати. Джун Милн помогал ее муж, Ван Милн, который к тому времени основал серию Heinemann African Writers, издававшую таких крупных авторов, как Чинуа Ачебе, Воле Соинка и Нгуги ва Тионго. Джун Милн шестнадцать раз приезжала к Нкруме в Конакри, чтобы помочь ему в работе, привозила ему книги и его любимые шоколадки и печенье.
В записных книжках Милн записаны ее наблюдения за духом Нкрумы: "Зыбкое настроение, бокс с тенью, скачки по веранде. Затем внезапная смена настроения на тяжелое, задумчивое, размышляющее. Затем снова быстрая смена. Очень иногда внезапная вспышка нетерпения или гнева на какую-то неэффективность или некомпетентность. Быстро проходит".
Оптимизм неизменно побеждал разочарование. В одном из писем Милну он отметил, что журнал Transition "воняет" (он не знал, что его спонсирует ЦРУ): "Он порнографический и садистский. Помимо глупости и инфантилизма статей, просто взгляните на картинки. Грязные и нецензурные. Интересно, что происходит с так называемой интеллигенцией в Африке.... Неудивительно, что американский неоколониализм бушует повсюду". Но за этой мрачной оценкой сразу же последовало выражение уверенности в завтрашнем дне: "Одно я знаю точно. День расплаты уже близок. Пройдет совсем немного времени, и лучи солнца прорвутся сквозь тучи позора над континентом".
По словам Милн, все время, пока он находился в Гвинее, его жизнь была в опасности, несмотря на строгие меры безопасности, принятые гвинейским правительством. Военные режимы Ганы не переставали строить заговоры против него, - писала она, - несомненно, при содействии сотрудников западных посольств в Гвинее, которые не были друзьями Нкрумы".
Присутствие в Гвинее Амилкара Кабрала усугубило опасность. В западных странах, в том числе в США, Кабрала считали возмутителем спокойствия. После беспорядков 1965 года в негритянском районе Уоттс в Лос-Анджелесе Кабрал произнес речь, в которой подчеркнул связь между панафриканизмом и борьбой афроамериканцев за гражданские и политические права: "Мы с чернокожими Соединенных Штатов Америки, мы с ними на улицах Лос-Анджелеса, и когда их лишают всякой возможности жить, мы страдаем вместе с ними".
Для НКРУМАХА КОНГО всегда было в центре африканской борьбы. Через
