и попытаться заключить сделку. Республиканцы и демократы, включая бывших президентов США Картера и Форда, были привлечены администрацией Клинтона к последним усилиям, и 15 ноября 1999 года сделка была наконец заключена. В краткосрочной перспективе она принесла Америке огромную экономическую выгоду. В долгосрочной перспективе американское предположение о том, что эта сделка поможет укрепить китайско-американские отношения и подтолкнет китайцев к тому, чтобы они смирились с американской гегемонией, оказалось ошибочным.
Европейцам потребовалось немного больше времени, но китайцы использовали ту же тактику давления, чтобы ослабить сопротивление внутри Европейского союза. В марте 2000 года, когда Паскаль Лами, комиссар ЕС по торговле, приехал в Пекин, Чжу четко сказал ему, чтобы он не ожидал дальнейших уступок сверх того, что китайцы уже дали американцам. Он напомнил ему, что во время финальных переговоров с американцами его не отпугнула их грубость, в том числе то, что они четыре раза выезжали из своих гостиничных номеров, очевидно, в качестве тактики давления. "Даже если вы пять раз поменяете свои авиабилеты и пять раз выселитесь из своих номеров, - сказал Чжу Лами в качестве предупреждения, - я все равно не пойду на уступки". Затем, почти так же, как и в случае с американцами, Чжу выразил слабую надежду, что в будущем Китай изменится к лучшему так, что Запад будет доволен. "Пожалуйста, дайте мне время, - сказал он, - и не требуйте, чтобы я сделал это немедленно. Если вы будете требовать, чтобы я сделал это, то мы завязнем в этом вопросе". Лами попытался повысить градус напряженности, выдвигая жесткие требования ЕС, требуя от Китая дополнительных уступок по автомобильным тарифам и процентным долям в телекоммуникациях и страховании, подчеркивая их политическую значимость для европейских правительств, но Чжу сказал ему, что он переводит экономические вопросы в политические. В качестве классической уловки он сказал Лами, что надеялся подружиться с ним (это была их первая встреча), но отношение Лами заставило его насторожиться. Настойчивость Лами в конце концов принесла некоторые уступки для европейской страховой индустрии, но после того, как американцы заключили сделку, ЕС стало трудно долго сопротивляться. Сделка между Китаем и ЕС по ВТО была подписана в мае 2000 года.
Оглядываясь назад, можно заметить, насколько успешно китайцам удалось убедить американцев и европейцев принять главный китайский аргумент, который заключался в том, что для того, чтобы они могли в полной мере воспользоваться преимуществами китайской экономики, необходимо сначала предоставить Китаю постоянный нормальный торговый статус. Запад даже использовал этот китайский аргумент в качестве обоснования для своих законодательных органов, когда добивался одобрения сделки. Клинтон облекал себя в двухпартийную ткань, утверждая, что каждый американский президент, начиная с Никсона, работал над изменением поведения Китая, и сделка с ВТО "послужит для того, чтобы потянуть Китай в правильном направлении". Он сказал, что если Америка отвернется от этой сделки, то это почти наверняка подтолкнет Китай в неправильном направлении. Почти все, что, как утверждал Клинтон, произойдет, если Америка примет сделку, впоследствии оказалось неверным. Клинтон рассказывал о том, что соглашение, заключенное им с Китаем, содержало новые гарантии против резкого увеличения китайского импорта, однако дефицит торгового баланса вырос с 83 миллиардов долларов США в 2001 году до 367 миллиардов долларов США в 2015 году. Он утверждал, что после заключения сделки Америка сможет экспортировать товары, не экспортируя рабочие места, но на деле все оказалось иначе. По одной из оценок, в период с 2001 по 2015 год в результате дефицита торгового баланса с Китаем было потеряно 3,4 миллиона американских рабочих мест. Американские рабочие, которые были непосредственно перемещены в результате торговли с Китаем в этот период, потеряли в общей сложности 37 миллиардов долларов США в виде заработной платы, поскольку согласились на более низкооплачиваемую работу из-за потери рабочих мест, а конкуренция с низкооплачиваемыми рабочими в Китае, которые производят продукцию для американского рынка, снизила заработную плату 100 миллионов американских рабочих без высшего образования. В своей речи в Университете Джонса Хопкинса Клинтон предсказал, что сделка была хорошей, потому что со временем простые китайцы потребуют большего права голоса в своих политических делах, когда они станут процветающими, и что "китайское правительство больше не будет для всех работодателем, домовладельцем, владельцем магазина и нянькой в одном лице". Вместо этого в последующие годы политический контроль внутри Китая ужесточился. И он высмеял попытки Китая регулировать виртуальный мир Интернета, насмешливо пожелав китайцам удачи и добавив: "Это все равно что пытаться прибить желе к стене". Это только подтолкнуло китайцев к созданию больших и лучших брандмауэров. Не прошло и двух десятилетий, как его главный аргумент - "Если вы верите в будущее большей открытости и свободы для китайского народа, вы должны быть за это соглашение. Если вы верите в будущее больших возможностей для американского народа, вы должны быть за это соглашение. Если вы верите в будущее мира и безопасности для Азии и всего мира, вы должны быть за это соглашение" - прозвучало пусто.
Надо сказать, что вступление Китая в ВТО также принесло Западу огромные коммерческие преимущества. Низкая стоимость высококачественной рабочей силы позволила западным компаниям снизить издержки и экспортировать продукцию по всему миру, не уступая в конкурентоспособности растущей азиатской конкуренции, особенно со стороны стран АСЕАН - Брунея, Камбоджи, Индонезии, Лаоса, Малайзии, Мьянмы, Филиппин, Сингапура, Таиланда и Вьетнама - в 1990-х годах. Американские корпорации получили огромные прибыли. Китайские прибыли также помогли экономике США. Положительное сальдо торгового баланса Китая, реинвестированное в казначейские ценные бумаги США (более 1 триллиона долларов), позволило Америке финансировать дефицит бюджета. Обеспокоенность по поводу нечестной торговой практики, заниженной стоимости валюты, нарушения прав интеллектуальной собственности и ограничительной промышленной политики возникла только после мирового финансового кризиса, когда китайские компании начали составлять конкуренцию Западу на своих рынках. Таким образом, если распределять вину за то, кто выпустил китайского тигра из клетки, то американским и европейским лидерам, возможно, придется взять ее на себя.
Эпоха Цзян Чжу, по словам некоторых, является свидетельством того, что "смелые реформы достижимы при наличии трех условий: кризиса политического доверия внутри страны, уязвимости перед экономическим или финансовым кризисом за рубежом и руководства, достаточно умного, чтобы признать необходимость перемен". Столкнувшись с политическим вызовом, который отражал ожидания китайского народа в отношении значительных перемен, партия скорректировала свою идеологию и политику, чтобы восстановить политический авторитет. Экономические эксперименты партии в сочетании с правильным политическим управлением привели к тому, что, несмотря на огромное бремя, которое она возложила на народ, ей все же удалось вернуть поддержку населения после 1989 года. Совет Дэнга
