своим коллегам находить новые возможности в каждом кризисе был ловко использован его преемниками для продвижения реформ SOE и других экономических и административных изменений во время азиатского финансового кризиса. Если и стоит поблагодарить какого-то одного лидера после Дэнга за то, что он сделал Китай таким, какой он есть сегодня, то это Чжу Жунцзи. В результате его усилий по проведению экономических реформ, несмотря на политические риски, которые продолжил его преемник Вэнь Цзябао, к 2012 году совокупный объем прямых иностранных инвестиций в Китай составил 1,3 трлн долларов США; товарный экспорт вырос со 148,5 млрд долларов США в 1995 году до 1,57 трлн долларов США к 2010 году, а в результате политики "выхода за рубеж" совокупный объем зарубежных инвестиций Китая в энергетику, минералы и инфраструктуру к 2012 году составил 450 млрд долларов США. Он обеспечил контроль над значительной частью мирового сырья, накопил огромные валютные резервы и создал конкурентоспособные на мировом рынке компании, приобретая западные технологии, управленческие навыки и даже известные бренды. Все это было сделано без привлечения враждебного внимания или появления противников. Периодические нотки осторожности и редкие звуки тревоги сглаживались умной внешней политикой. Казалось, мир во сне вступил в возможный китайский век.
Глава 3. Игра на Западе
Впечатляющий экономический рост Китая после 1993 года был подкреплен впечатляющей внешней политикой, которая предоставила ему пространство и возможность быстро подняться в рамках существующего мирового порядка. Поднимающаяся держава обычно вызывает тревогу во всей международной системе. Однако Пекин в течение двадцати лет, вплоть до 2012 года, в основном избегал этого. Были некоторые опасения, но в целом его подъем воспринимался относительно спокойно и даже приветствовался в значительной части земного шара. Дэн заложил основные принципы ведения китайской внешней политики до того, как передал власть своим преемникам, но не меньшая заслуга должна принадлежать Цзян Цзэминю и Ху Цзиньтао за то, как они развивали внешнеполитическую практику и разрабатывали конкретную политику, способствующую подъему Китая в условиях неопределенности международной обстановки.
Чтобы полностью понять направление китайской внешней политики после 1990 года, важно вернуться к лету 1989 года. Инцидент на Тяньаньмэнь 1989 года оказал гораздо более глубокое влияние на внешнюю политику Китая, чем принято считать, поскольку он затронул отношения одновременно и с США, и с Россией. Китайские коммунисты всегда настороженно относились к США, начиная с середины 1940-х годов, когда американцы поддерживали с ними связь в военное время на базе в Яньане во время Второй мировой войны. Когда они попытались выступить посредниками в заключении мира между коммунистами и националистами, которые оказались у власти после окончания войны, Мао решил, что американцы хотят, чтобы он играл вторую скрипку по отношению к Чан Кай-ши, президенту Китайской Республики и лидеру националистической партии Гоминьдан. В сентябре 1946 года он сказал американскому журналисту, что американские попытки посредничества были лишь дымовой завесой, "чтобы свести Китай фактически к колонии США". К 1949 году подозрения Мао в том, что американцы хотят саботировать китайскую революцию, переросли в уверенность. Хотя его отношения с советской коммунистической партией также не были гладкими, Мао решил, что американцы - это более серьезная проблема. Чтобы справиться с ними, он использовал Советский Союз. Он объявил, что вскоре создаваемый коммунистический режим будет "склоняться на одну сторону" (Советский Союз). После создания Китайской Народной Республики сомнения и опасения по поводу намерений Америки в отношении коммунистического Китая еще больше подтвердились, когда в 1950-х годах госсекретарь США Джон Фостер Даллес предложил идею использования "мягкой" политики для подрыва коммунистической партии в Китае. Он заявил, что США и их союзники обязаны "приложить все усилия, чтобы способствовать исчезновению этого явления" (он имел в виду коммунизм) и "добиться свободы во всем Китае мирными средствами". На коммунистическом языке это стало известно как американская стратегия "мирной эволюции" (heping yanbian). Бо Ибо, один из ближайших товарищей Мао, записал в своих мемуарах, что Мао очень серьезно отнесся к заявлениям Даллеса и поручил всем старшим сотрудникам прочитать их "слово в слово с помощью английского словаря". В январе 1959 года Мао Цзэдун пророчествовал, что "Соединенные Штаты пытаются осуществить свою агрессию и экспансию с помощью гораздо более обманчивой тактики... Иными словами, они хотят сохранить свой порядок и изменить нашу систему. Оно хочет развратить нас путем мирной эволюции". Предупреждение Мао находило отклик в партии в последующие десятилетия, даже когда китайцы сблизились с США в годы китайско-советской напряженности (1969-89). Инцидент на Тяньаньмэнь вновь актуализировал скрытые опасения Китая в отношении Америки.
Китайское руководство было убеждено, что демонстрации на Тяньаньмэнь 1989 года произошли при содействии и поддержке Запада. Дэн сказал об этом американскому нобелевскому лауреату Цун Дао Ли в сентябре 1989 года. Он отметил, что "Запад действительно хочет беспорядков в Китае". Дэн послал четкий политический сигнал американцам через бывшего президента Ричарда Никсона, который посетил Китай по его приглашению в октябре 1989 года, сказав, что «жаль, что США так глубоко вовлечены в это дело...» - он имел в виду инцидент на Тяньаньмэнь. Падение Берлинской стены 9 ноября 1989 года и крах коммунизма в Европе, вероятно, усилили их худшие опасения относительно будущих намерений Америки в отношении коммунистического Китая. Тем не менее Дэн понимал, что его стратегическая политика реформ и открытости не может быть реализована без существенной американской помощи. В условиях, когда сам Советский Союз находился на грани распада, Китаю требовалась новая внешнеполитическая парадигма, которая бы заручилась американской помощью в модернизации китайской экономики, одновременно противостоя американским усилиям по подрыву коммунистического государства. Это была сложная задача, которая стала еще сложнее, поскольку окончание холодной войны ознаменовало глобальное доминирование США. Это также уменьшило прежнюю гибкость Китая, который мог лавировать между двумя соперниками по холодной войне, раскачиваясь как маятник, чтобы извлечь выгоду как от Советов, так и от американцев в обмен на свою поддержку.
Первоначальным ответом Дэн Сяопина на быстрые изменения в ситуации с мировым порядком стал трехстрочный "кнут" для его партии - хладнокровно наблюдать за ситуацией, занимать позицию и действовать спокойно. "Не будьте нетерпеливы, это нехорошо, - сказал он, - мы должны быть спокойны, спокойны и еще раз спокойны, и спокойно погрузиться в практическую работу, чтобы чего-то добиться - чего-то для Китая". Всю осень и зиму 1989 года, пока режимы в Румынии, Болгарии, Чехословакии и Восточной Германии распадались, китайцы просто ждали и наблюдали. В марте 1990 года, когда ситуация в Восточной Европе несколько стабилизировалась, Дэн сказал ведущим членам Центрального комитета, что нужно искать возможности в условиях кризиса. Есть споры, которые
