ведущая на второй этаж – полностью сгнила и даже прорастила на себе какие-то деревца, так, что наверх не осталось хода. На стене справа от двери висит в перекошенной рамке старинный фотопортрет в стиле сепии. Взяв его в руки, я получше рассмотрела его. На фотографии была запечатлена семья из шести человек: мужчина и женщина, оба лет сорока, и четыре очень похожие на них, разновозрастные девочки, примерно лет семнадцати, десяти, пяти и младшая совсем малышка в пелёнках. Перевернув рамку, я увидела подпись, сделанную синими чернилами поверх картонной подкладки: Миллеры. Вот так вот без имён и точных возрастов, просто Миллеры, счастливо улыбающиеся на пшеничном поле, на фоне этого самого дома, только не разрушенного, а ухоженного и с красными оконными рамами… Вернуть фоторамку назад на стену не удалось – гвоздь проржавел и выпал из стены, как только я коснулась его, так что я поставила рамку на подоконник небольшого окна, находящегося между лестницей и входом и единственного, которое сохранило свои стёкла в деревянных рамочках.
Увидев в противоположной части дома мутную стену и распознав в ней зеркало, заточенное в красивую резную раму, переступая через сор, в основном состоящий из веток и частей рухнувшей крыши, я приблизилась к нему и замерла. И хотя в комнате было сумрачно, а зеркало и вправду было мутным, покрытым паутиной, запыленным и местами даже заржавевшим и ободранным, я смогла рассмотреть в нём своё точное отражение.
Впервые лицезрев отражение своего нового состояния, я пережила кратковременный ступор. Мой поломанный голос, ставший одной сплошной сиплой нотой, моя хромота и тянущаяся рука не шли ни в какое сравнение со шрамами… Крупными, рваными шрамами в местах, в которых произошли разрывы тела: вокруг всей шеи, вокруг всего правого колена, вокруг всего левого плеча – широкие, неровные и острые, словно шипы, полосы металлического цвета, и в дополнение к этому шрамы от волчьих клыков на запястье левой руки и на правой голени. Но и это не самое страшное… Зрачки глаз – они стали разноцветными: левый светло-серый, чуть ли не белый, а правый – грифельного цвета. И что самое удивительное: при всём этом ужасе я не перестала выглядеть фантастически. Это было необычно: пугающе и красиво одновременно… Когда же мои мысли сформулировали верное описание этого хаоса и раздрая – красивое уродство, – мой шок сменился чувством горя… Отпрянув от зеркала, я начала плакать и, спотыкаясь, вышла на улицу… Волчица попыталась прильнуть ко мне, но продолжая прятать плачущее лицо в ладонях, я отошла от неё и, не глядя, стала отходить дальше, повыше на гору, сама не зная, зачем, от кого и от чего, и для чего иду…
Я недооценила своё состояние. Я слишком ослабла… Совсем… Как будто я не Металл, а самый обыкновенный человек… Надо же так обессилить! Разве такое возможно?..
Я не понимала этого, но так вскрывалось главное отличие Металла-суррогата от чистого Металла. Я израсходовала слишком много энергии, и мне грозила смерть, но я не понимала, что иссякаю и рискую всерьёз превратиться в живую мумию, если срочно не восстановлю свою физическую энергию… Сидя под раскидистым деревом прямо на каменной породе, я всматривалась в ночное небо, наблюдая за восхождением, падением и сиянием недосягаемых звёзд, обращалась в ледяную ледышку, но совсем не чувствовала, что замерзаю… После всего, что я пережила, после возвращения к жизни и преодоления всего этого невообразимого пути, мне грозила смерть, и я этого совершенно не сознавала. Скорее всего, в ближайшие несколько суток я бы впала в анабиоз, грозящий закончиться летальным исходом. Да, скорее всего, именно так бы всё для меня и закончилось. Если бы дальше не произошло то, что произошло…
Глава 80
Я не двигалась с места. Поверила в то, что толпу Блуждающих мне не обойти в таком состоянии, что мне лучше дождаться своего восстановления, вот только восстановление само собой не наступало, как это было в прежние времена, а я и не хотела, и не думала что-то предпринимать в этом направлении. Мне стоило бы поохотиться, добыть огонь, пожарить добычу – всё очень просто, но только простота эта осталась в прошлом… Теперь мне было тяжело даже дышать. И всё равно я не понимала, что стремительно качусь в безвозвратность. Физической и духовной силы хватало только на то, чтобы, замерев, сидеть на солнце, наблюдать за игрой света в кронах деревьев, за полётом пылинок прямо перед моими глазами, слушать птиц и где-то неподалёку журчание воды… Я даже не осознавала, что просидела таким образом целых трое суток! Как вдруг… В кустах, совсем рядом, прямо напротив меня зашевелилось что-то крупное. Волчица ушла давно – три луны назад, – и я думала, что она покинула меня насовсем, поэтому была удивлена увидеть её вновь, но больше всего я удивилась, увидев её спутника – огромный чёрный волк, в холке выше нее минимум на пять дюймов.
Испугавшись незнакомца, я медленно встала и сразу же поняла, что не смогу бежать не то что на металлической скорости – вообще никак… Сил совсем не осталось. И тогда я решила сделать неожиданное – вместо побега, попробовать познакомиться… Не знаю, где я нашла силы, чтобы сделать пять хромающих шагов вперёд, но я сделала их и коснулась ладонью массивной шеи Чёрного Страха.
– Это… Твой… Друг? – сиплым голосом обратилась я к своей волчице, но та не отреагировала, смотря в кусты, из которых они пришли. Переведя взгляд в том же направлении, я замерла, поняв, что в кустах прячется человек.
Испугавшись того, что всего в десяти метрах передо мной стоит Блуждающий, я пошатнулась, и в следующую секунду удивилась ещё больше: незнакомец вышел из кустов, и я сразу же узнала в нём своего давнего знакомого!
– Ртуть?! – он был удивлён не меньше, а быть может даже больше меня.
– Радий, – сипло отозвалась я и сразу же положила руку на шею. Почувствовав отчаяние оттого, что он видит меня в таком состоянии, я развернулась и, не находя в себе сил на слёзы, прохромала обратно к своему месту, дойдя до которого, неуклюже опустилась прямо на каменную породу, заняв привычную позу лотоса.
Радий поспешно оказался прямо напротив меня и, присев на корточки, стал заглядывать прямо в мои безразличные глаза:
– Откуда у тебя волк?
– Это волчица… – я жутко полухрипела-полусипела. – Она сама нашла меня. А у тебя откуда Чёрный Страх?
– Теа оставила его мне.
Услышав имя Теи, я едва сдержала в себе страдальческий стон, как вдруг Радий положил свою массивную ладонь на моё плечо, прямо поверх рваного шрама – его горячая рука почти ошпарила меня и
