было не "гражданской войной", а чем-то гораздо более многогранным и разносторонним.
"Российские" гражданские войны и их предтечи
Теперь уже не так необычно называть события, возникшие в результате крушения царизма и последовавших за ним революций 1917 года, во множественном числе - Гражданские войны в России. В недавней главе Дэвида Стоуна, посвященной этой теме, используется именно такое название; в 1997 году Владимир Бровкин также предложил это обозначение в качестве подзаголовка редактируемого им сборника эссе. В 2001 году Рекс Уэйд был более осторожен, предложив главу "Гражданская война (войны)" в книге, в названии которой использовалось только единственное число. В представленном вашему вниманию томе все эти предосторожности и скобки будут отменены. В рамках данного исследования будет бесспорно установлено, что то, что сотрясало Россию с 1916 по 1926 год, было, во множественном числе, гражданскими войнами (хотя под этим названием, как должен понимать читатель, подразумеваются и национальные войны, и международные, и межнациональные, и национально-освободительные, и локальные составляющие продолжающейся мировой борьбы).
Более того, этот том призван поставить под сомнение определение этих войн как "российских". Конечно, большинство конфликтов, которые традиционно описываются как вклад в "Гражданскую войну в России", происходили на территориях, которые до революций 1917 года входили в состав Российской империи, но не все из них: Чехословакия, Румыния, Турция, Персия, Синьцзян (Синьцзян, или Китайский Туркестан), Монголия и Маньчжурия также были втянуты в борьбу, а Финляндия и, возможно, Польша, на которые, несомненно, распространились конфликты, никогда не были полностью поглощены Российской империей. Апогеем этого транснационального и полиэтнического аспекта темы стало то, что одним из самых спорных городов периода гражданской войны стал Львов (бывший австрийский Лемберг), который никогда не был частью Российской империи (хотя и был ненадолго оккупирован российскими войсками в 1914-15 годах) и за который в 1918-19 годах боролись в основном Польша и Украина (которые называли его соответственно Львовом и Львовом), хотя на него претендовала и озорная Румыния (где город назывался Лиов).75 Красная армия также осаждала Львов в августе 1920 года, во время советско-польской войны, но так и не смогла его захватить.
Кроме того, как показывает пример Львова - хотя с тем же успехом можно сослаться на Вильну/Вильнюс/Вильнюс/Вильнюс - значительная часть боевых действий в пределах бывшей империи происходила между русскими различных политических оттенков (красными, белыми, зелеными и т. д.) и нерусскими бывшими подданными царя - от украинцев, белорусов, прибалтов и поляков до грузин, армян, татар, казахов и башкир.) и нерусскими бывшими подданными царя - от украинцев, белорусов, прибалтов и поляков до грузин, армян, татар, казахов и башкир - в то время как некоторые из самых ожесточенных кампаний велись между нерусскими меньшинствами бывшей империи: Армяно-азербайджанская война, Грузино-армянская война, Грузино-осетинский конфликт, Война ландесвера, Польско-литовская война, Украинско-польская война - вот основные примеры, хотя их гораздо больше. Казаки, хотя и были скорее социальной кастой, чем настоящим этносом, также занимали видное место в рядах красной и белой армий, а также в рядах украинских националистов. А евреи, конечно, подвергались нападениям со всех сторон (хотя, в равной степени, еврейские бригады можно было найти и в красной, и в белой армиях, и, несмотря на репутацию антисемитизма, даже в рядах анархистской Революционной повстанческой армии Украины, а также на высоких должностях в политическом аппарате этой силы).
Еще один пласт сложности добавляет вопрос религии. Если можно утверждать (как это будет сделано ниже), что дату окончания гражданских войн практически невозможно определить, поскольку антибольшевистские повстанцы в Средней Азии, басмачи, продолжали вооруженное сопротивление советской власти вплоть до 1930-х годов, то значение религии в российских гражданских войнах отрицать невозможно - разумеется, для повстанцев, чьей главной опорой идентичности была приверженность исламу, а также, как ни странно, для советских лидеров, которые рассматривали искоренение власти мулл как непременное условие национального освобождения во всем мусульманском мире и как центральный план своей антиимпериалистической стратегии. Конечно, Русская православная церковь также была мишенью большевистских воинствующих атеистов, и, несомненно, важно, что как только партия почувствовала себя достаточно сильной, чтобы вступить в борьбу с этой организацией, она так и сделала: когда гражданские войны в 1921-22 годах закончились, церковь все еще считалась слишком крепко держащей население, чтобы атаковать ее сходу, но советское правительство вместо этого стремилось ослабить ее (и очернить ее имя, когда она сопротивлялась) путем конфискации ее богатств во имя помощи голодающим.
И все же, какими бы ожесточенными и кровавыми ни были столкновения материалистов с церковными властями в Москве, ничто не могло разубедить верующих в Варшаве, когда в августе 1920 года войска Красной армии подошли к Висле, в том, что это лишь последнее сражение в многовековой кампании русских православных по сокрушению польского форпоста римского католицизма. (Хотя, чтобы еще больше усложнить ситуацию, польские власти добавили дозу антисемитизма в свои пропагандистские атаки на захватчика.) С другой стороны, в таком регионе, как Закавказье, где многовековые религиозные конфликты между христианами и мусульманами были настолько укоренившимися, что в 1918 году в Баку произошли две самые кровавые бойни эпохи гражданской войны ("Мартовские дни" - резня азербайджанцев армянами и "Сентябрьские дни" - резня армян азербайджанцами), В период гражданской войны христианская Грузия поддерживала удивительно гармоничные отношения с мусульманским Азербайджаном, одновременно ведя войну с христианской Арменией за контроль над Лорийской и Джавахетской областями и Борчальским районом.
Еще одним интересным и необычным аспектом "русских" гражданских войн было участие в них иностранных контингентов. Хорошо известна выдающаяся роль, которую сыграл в антибольшевистском движении 1918 года Чехословацкий легион, и она будет рассмотрена ниже, как и не менее важный вклад в создание Советского государства, внесенный латышскими стрелками Красной армии. Но с лета 1918 года в ряды красных войск вливались и многочисленные контингенты так называемых "интернационалистов". Так называли отдельных людей и группы, воевавших на стороне Красной армии, но родившихся за пределами Российской империи. К 1917 году на территории России находилось около пяти миллионов иностранцев (почти половина из них - военнопленные, многие другие - перемещенные лица того или иного рода), и несколько десятков тысяч из них (но, конечно, не 200 000, приведенных в более надежном позднем советском источнике) были завербованы в советские войска в ходе гражданских войн, Многие из них были взяты из числа военнопленных, освобожденных из лагерей после заключения Брест-Литовского договора (3 марта 1918 г.), а по национальности - в основном немцы, австрийцы, мадьяры, чехи и словаки, хотя 100 000 китайских и корейских рабочих, нанятых царским режимом во время Первой мировой войны, также дали много добровольцев. Среди них были 450-тысячный китайский батальон Тираспольского отряда (сражался против румынских
