соседства.
Чем чаще я выходил за пределы города, тем дальше уходил и тем лучше дышалось мне на диком просторе. Город – не моё. Поняв это достаточно быстро, я стал подумывать о том, чтобы уйти, и жалел лишь о двух вещах: о том, что лучший друг со мной не пойдёт, и о том, что у меня нет пары. Поэтому я и стал размышлять о том, чтобы переселиться на природу и начать отшельнический образ жизни, однако где-нибудь не очень далеко от Рудника, чтобы иметь возможность видеться с друзьями, а может быть и шанс однажды встретить девушку, которая могла бы хотя бы отдалённо походить на Дементру Катохирис: с таким же ярко выраженным характером и с такими же бездонными глазами, заключающими в себе целую, заманчиво сложную вселенную… Занятый именно этими мыслями, я и нашёл Её, что случилось только благодаря тому, что мой Чёрный Страх повёлся на призыв белой волчицы.
Увидев Дементру, я остолбенел: ни живая, ни мёртвая – что Платина сделал с ней?! Всё такая же красивая, но почти убитая – моё сердце оборвалось и впоследствии каждую секунду обливалось кровью от созерцания её состояния. Это я виноват… В том, что с ней произошло, целиком и полностью виноват я. Если бы я был более твёрд и вызвался присмотреть за ней ещё в Ристалище, когда мы впервые там столкнулись, когда ещё мы оба были людьми – я бы не позволил навредить ей, я бы защитил… Я был молод, глуп, растерян, неопытен, как и она, и поэтому мы теперь такие поломанные.
Мне стоило только вскользь взглянуть на развалины каменного дома, вблизи которого я нашёл Деми, чтобы понять, что это именно то, что нужно… Я не смог к ней вернуться этой же ночью – виной стали обязанности главнокомандующего Металла, которые я принял на себя на время отсутствия истинных правителей Рудника, – поэтому на следующее утро мчался в её сторону на полной скорости, на которую Чёрный Страх был только способен. Я боялся, что она ушла, и думал, что если ушла, тогда обязательно, во что бы мне это ни стало, я отправлюсь за ней, обязательно найду, накормлю, залечу и больше никогда не выпущу её из поля своего зрения!
Каждый из нас пострадал от Кар-Хара, но больше всех досталось Деми – я это понимал, хотя ещё не знал о том, как с ней обошёлся Платина. Узнав же, чуть не взревел от горя, словно подбитый зверь: всё это он сделал с ней прямо у меня под носом! Как же я допустил?!.. Как все мы допустили обидеть нашу единственную девушку?! Как Франций могла быть так жестока к нашей Деми! Узнав правду, я всю ночь сдерживался, чтобы не выйти под ливень и не разбить свои кулаки о гору… Почему она справлялась с этим всем одна?! Где были все мы?! Рядом! Мы были рядом! И своей слепотой, своей сосредоточенностью на самих себе допускали злу свершаться каждый день на протяжении целых шестнадцати лет! Я впервые в жизни захотел убить… Всю ночь, пока Деми тихо спала, я попеременно то радовался её сну, то жаждал убить Платину! А потом наступил рассвет, и я понял, что смерть Платины уже ничего не изменит, но есть то, что на что я действительно могу повлиять: я могу сделать эту невероятную во всех смыслах девушку счастливой, даже если она не захочет или не сможет отплатить мне той же или хотя бы похожей монетой. Но как сказать ей о том, что не я один знаю о её чудесном воскрешении? И стоит ли говорить сейчас?
Мы привычно выпивали в уличном баре: Барий танцевал страстный танец с Кармелитой, Клэр заказывала себе очередной коктейль, Спиро, особенно сблизившийся со мной после ухода Конана, подсовывал мне очередную порцию водки.
– Ты хотя бы один вечер можешь быть не таким меланхоличным? – усмехнулся Спиро, уже опрокинув в себя свою порцию. – Почему бы тебе не попробовать замутить с обыкновенной девушкой, если уж среди Металлов кандидаток не осталось? Развлёкся бы.
– Как выразилась бы Тринидад: не толкай хорошего человека на разврат, – сыронизировала Клэр, схватив Спиро за руку и потащив его танцевать в толпу. Тем временем Барий перестал мучить Кармелиту и направился ко мне. Кармелита намного старше него, но внешне это почти незаметно: она обратилась в Лантан в тридцать четыре года, когда Бария ещё и на свете не было, а Барий в своё время обратился в возрасте двадцати двух лет, и хотя от своего обращения сильно раздался в мускулатуре, всё же он выглядит на пару-тройку лет моложе своей избранницы. Мой друг буквально помешался на этой женщине, так что у меня есть небезосновательные подозрения, что между ними сейчас бурлит не просто страсть, а может быть уже во всём разгаре отыгрывает металлическая зацикленность. Если так, значит, друга, каким я знал его прежде, я больше уже не получу в своё распоряжение.
Взяв мою порцию водки, Барий опрокинул её в себя и, сев на барный стул напротив, размашисто хлопнул меня по плечу:
– Тебя днём с огнём не сыщешь в Руднике! Где ты постоянно пропадаешь?!
– Волка нужно выгуливать, сам знаешь.
– Но ведь не сутками напролёт! И куда ты подевал свою отличную накидку?!
– Никуда я её не подевал, – стряхнув руку немного захмелевшего друга со своего плеча, я поспешно отвёл взгляд в сторону и попросил бармена выдать мне новую порцию выпивки.
Я никогда не умел врать. И Барий знал это, как никто другой. Так что совсем не удивительно, что даже пьяным он распознал в моём уклончивом и к тому же раздражённом ответе чуть ли не всё то, что я желал скрыть ото всех и от него тоже.
Я сразу заметил слежку. Из Бария следопыт, как из слона – только не трубит и бивней с хоботом не имеет, честное слово.
Мы остановились всего в полумили от стены, посреди горного леса, и я слез с Чёрного Страха, чтобы дать понять, что я всё заметил.
– Быстро же ты, – спустя секунду материализовавшись прямо передо мной, ухмыльнулся друг.
– Не моя заслуга: ты бык в посудной лавке. Деревья на своём пути не выкорчевал и на том спасибо.
– Не являясь вором, воруешь вещи со склада? – он метнул взгляд в сторону короба, прикреплённого к спине Чёрного Страха. – Зачем это тебе?
– Я не ворую, а одалживаю инструменты, которые верну.
– Как и комплект женской одежды, который взял на складе несколько дней назад? – в ответ я неосознанно сжал кулаки и сдвинул брови – слишком много обвинений, как для одного разговора. Верно поняв мой настрой, друг взметнул руки и
