собой длинный центральный партер, или яму, где менее богатые слои населения стояли, ели, пили, играли в азартные игры, ссорились и следили за представлением и своими кошельками; в то время как вдоль стен шли два яруса лож, в которых сидели денежные дворяне. До правления Ришелье спектакли посещали лишь несколько женщин, которым нечего было терять. Сцена, возвышавшаяся в одном конце прямоугольника, находилась так далеко от половины зрителей, что выражение мыслей или чувств с помощью мимики было почти бесполезно для актеров, и предпочтение отдавалось риторике, которая могла дойти до самого дальнего уха. Представления давались после полудня, обычно с пяти до семи; закон требовал, чтобы они заканчивались до наступления темноты, поскольку оба театра находились в опасных кварталах города. Актеры, до Мольера, обычно привозились из Италии и Испании. Женские роли исполняли женщины, а в комедиях необходимость получения дохода делала особый акцент на сексе. Церковь и Парламент тщетно пытались очистить или подавить комический театр. Ришелье поднял моральный уровень французской драмы, взяв некоторых драматургов под свое покровительство и надзор, сам посещая спектакли и сотрудничая с Ротру, Скарроном и другими в сочинении пьес. Постепенно, под его всевидящим оком, предшественники Корнеля - Гамье, Харди и Ротру - подготовили почву для эпохального успеха "Ле Сида".
На пути к мастерству Корнелю пришлось пройти через обычные перипетии. Он родился в Руане (1606) и рос в провинциальной столице, далекой от литературных стимулов и возможностей Парижа; но его отец был видным мировым судьей и смог дать Пьеру лучшее образование в местном колледже иезуитов. Эти ревностные педагоги использовали драму как инструмент обучения; студентов учили играть в латинских, классических и других пьесах, и эта иезуитская практика повлияла на французскую драму в плане тематики, техники и стиля. Конечно, никто не предполагал, что Пьер станет драматургом; его готовили к юриспруденции, и он некоторое время занимался ею; искусство и привычка к судебному красноречию, возможно, сыграли свою роль в формировании ораторского искусства, которое звучит в его трагедиях.
В двадцать один год, почти одновременно, он впал в любовь и поэзию: дама отвергла его, и он нашел убежище в рифмах. Впав в продолжительную меланхолию и робость, он играл в чернильных драмах, запрещенных для его крови. Прошло одиннадцать лет, прежде чем он нашел жену (1640) - и то лишь с помощью Ришелье; а между тем он задумал дюжину трагедий или комедий, исполненных амурной или героической галантности. В 1629 году он привез в Париж свою первую пьесу "Мелита"; она была поставлена в Бургундском доме; это был нелепый четырехугольник любви и интриг, но живой диалог привел его к успеху, и Корнель согрелся перед пылающей славой. Ришелье поручил ему вместе с четырьмя другими написать пьесы на темы и сюжеты, предложенные кардиналом. Корнель слишком самостоятельно преобразовал представленный ему эскиз; его преосвященство нахмурился; Корнель в раздражении удалился в Руан, но продолжал получать от Ришелье пенсию в пятьсот крон в год.
Вдохновленный успехом трагедии Майре "Софонисбе", он оставил комедию, изучил Сенеку и в 1635 году привез в Париж "Медею". Здесь впервые проявились его основные качества - сила мысли и благородство речи. Отныне, с некоторыми перерывами, он собирал на своей сцене мужчин и женщин высокого положения, наделял их возвышенными чувствами и выражал их великолепным языком и убедительными рассуждениями. Современный английский поэт Уоллер, услышав Меде, приветствовал нового мастера. "Другие, - сказал он, - сочиняют... стихи, но Корнель - единственный, кто умеет мыслить".132Высшее искусство - это искусство, пропитанное философией. От героической драмы Рима и Греции, от своих учителей-иезуитов, от собственных мрачных и уединенных размышлений - величественных александринцев, марширующих в его снах, - Корнель достиг уровня мысли и стиля, никогда ранее не известного во французской драме и редко встречающегося с тех пор.
Была и другая драматическая литература, которая влекла и формировала его. Он мало что мог почерпнуть из елизаветинской сцены, ибо та слишком пренебрегала классическими правилами, чтобы соответствовать классическому образцу. Но Испания в эту эпоху была без ума от театра, воздавая почести Лопе де Веге, Тирсо де Молине и Кальдерону де ла Барке как единственным достойным наследникам Софокла и Еврипида, Теренция и Сенеки. А в испанской драме Корнель нашел естественную драматическую тему - тот кодекс чести, который требовал смерти за каждое оскорбление или соблазнение. Он выучил испанский язык, прочитал "Мочедеи Сида" Гильена де Кастро (1599?), позаимствовал сюжет не более извинительно, чем Шекспир, и написал самую знаменитую пьесу во французской литературе.V
Опера "Сид" была представлена в 1636 году. Зрители почувствовали, что ничего столь сильного, как это, еще не появлялось на галльских сценах. "Она так прекрасна, - говорит современник, - что внушила любовь даже самым холодным дамам, так что их страсть иногда вспыхивала в публичном театре. В ложах видели людей, которые редко покидают свои позолоченные залы и кресла с флердоранжами".133 Мало кто знал, что сюжет был заимствован, хотя Корнель откровенно признался в этом; все восхищались его запутанной тонкостью. Высокородная Шимен и благородный Родриг трепетно влюблены друг в друга. Но отец Шимен, дон Гомес, ссорится и оскорбляет старого и больного отца Родриге, дона Дьега. Родриг считает своим долгом отомстить за отца; он бросает вызов Гомесу и убивает его. Шимен, по-прежнему любящая Родрига, считает своим долгом умолять короля Фернана обезглавить или изгнать его; конфликт между "пунктом чести" и зовом приятеля придает истории и ее противоречивым страстям необычайную силу и интенсивность. Родриг предлагает Шимене свой меч и предлагает ей убить его, но она не может решиться. Он отправляется воевать с маврами, возвращается в Севилью с пленными королями и облаками славы; вся Севилья воспевает его имя , но Шимен все равно требует его смерти. Когда Фернан отказывается, она обещает отдать свою руку тому, кто бросит вызов и убьет человека, которого она любит. Санчо принимает вызов. Родригу предлагает Санчо убить его. Чимена раскаивается в своей мести, умоляет его защищаться; он одолевает Санчо, но щадит его; наконец кодекс чести соблюден, Чимена принимает своего возлюбленного, и все хорошо.
В течение полусезона Париж славил красоту и обсуждал разумность Шимен. В спектакле звучали политические нотки. Ришелье запретил дуэли, а в этой пьесе дуэли казались частью высшего закона. Дворяне, ненавидящие Ришелье, превозносили представление аристократии, которая все еще берет закон в свои руки. Кардинал также не был доволен успехами того, кто отказывался получать его литературные директивы. Он попросил свою новорожденную Академию выступить с судебной критикой пьесы и почти не скрывал надежды, что решение будет неблагоприятным. Академия
